Обзор по весеннему туру Владимира Гутковского

Дорогие друзья, уважаемые читатели, коллеги по жизни и всему остальному!

Перед тем как приступить к этому обзору я испытывал чувства смутные, неопределенные, но, в основном, позитивные. А после того, как я его закончил, осталась только последняя составляющая. Общий уровень лонга более чем приличный. И проблема выбора была очень непростой. Зная наперед, с какими текстами предстоит свидание, я бы с облегчением dоспользовался комбинацией клавиш «Остановиться, где попало». И не особенно бы при этом промахнулся. Но такой комбинации не существует. Во всяком случае, мне ничего о ней неизвестно. Если же кто-то что-нибудь об этом знает, сообщите, пожалуйста. Может пригодиться. Так что пришлось еще раз все перечитывать. И с удовольствием я обнаружил достаточное количество текстов и авторов, с которыми приходилось сталкиваться на других параллельных конкурсах. И о которых я уже что-то писал ранее. Естественно сразу же возникло искушение на них остановиться, чтобы не напрягаться и использовать предыдущие заметки. К тому же они обидятся, если их не отметить еще раз. Но я отмел подобные сомнения и успешно справился с таким соблазном. И даже некоторых знакомых при окончательном выборе отбросил. Для более широкого охвата и пущей объективности.
(И вы мне поверили?).
Итак, приступаем в порядке поступления.


2. Дмитрий Близнюк «грильяж»  http://www.stihi.ru/2015/12/08/3613

Как давний поклонник и в какой-то мере соучастник верлибра я, конечно, не мог не обратить внимания на этот текст.

*  *  *
Где заканчиваешься ты и начинаюсь я?
Видела, как китайская стена упирается в море?
А во что упирается твой мир?
Серый хрусталь тишины в этих комнатах
впитал наши  голоса, сохранил нас,
будто живых саламандр внутри шара
с мокрыми камнями и отрезком ручья.
Сколько ещё любви и жизни в этих шарах,
сколько этих волшебных шаров позади нас,
будто пузырьки бессмертия вьются и беснуются
вдоль времени-пуповины, вне смерти?
А как ты божественно выходила из моря –
высвобождалась из пышного платья волн,
простирающегося до самого горизонта,
полуобнажённая, сияя соблазном.
А дальше вырисовывался  мёртво-величественный Рим,
и оползни голубей Google-ились на площади,
и мраморные протезы колонн
подпирали  рухнувшие небеса,
и к платанам слоновьего цвета тянулась рука, и ты –
девушка-оса – лакомилась персиковым закатом.
И зачем вспоминаю нас, тебя вне меня?
Выжимаю тёплую заварку из пакетика чая
на закисшие глаза слепой суке.
Ты воруешь моё время из памяти, как подросток
мелочь у родителей в карманах пальто.
Это странно, это приятно.
Это грильяж истины, об него я и ломаю
молочные зубы воспоминаний,
чтобы взамен проросли коренные.

Если характеризовать творчество Дмитрия Близнюка в целом, то я бы обозначил его, как гимн всепроникающей и всеобъемлющей любви. Как бы пафосно это не звучало.
Ярких метафорических находок и впечатляющих образных решений у этого автора в каждом тексте столько, что хватило бы на объемный цикл, а то и целую книгу традиционных стихов. Пусть, подчас, они выглядят несколько надумано, чересчур избыточно и даже просто экстравагантно, но все это с лихвой  искупается свежестью восприятия автора, его неистощимой изобретательностью и живой поэтической энергией, которой буквально переполнен этот текст.
Некоторые цитаты:
«Где заканчиваешься ты и начинаюсь я? … во что упирается твой мир?»;
«…пузырьки бессмертия вьются и беснуются вдоль времени-пуповины, вне смерти…»;
«…девушка-оса – лакомилась персиковым закатом…».
«Ты воруешь моё время из памяти, как подросток мелочь у родителей в карманах пальто…»;
«Это странно, это приятно».
Мне так точно.
(И для тех, кого этот текст заинтересовал. На портале Стихи.лв мы с моим напарником Вадимом Германом ведем обозрения конкурсных подборок, представленных там. В частности, анализировать представленный выше текст Дмитрия Близнюка выпало Вадиму. Даю ссылку на его захватывающие размышления по этому поводу (5 пара): И советую познакомиться.


4. Ольга Домрачева «воды твоей реки»  http://www.stihi.ru/2016/01/01/1257

И с этим текстом я был знаком.

*  *  *
1.
воды твоей реки темны, глубоки.
на берегах – чертополох,
синеголов,
рви, но смотри, не порань руки -
будет венок тернов.

воды твоей реки шелестят: плыви
щукой ли стерлядью, нельмой
плыви, плотвой
мимо ветловых склонённых вый,
время тебе – водой.

2.
время моё/твоё – золотой песок
на синеполоховых берегах реки.
слышишь, как мой колышется голосок?
ты на него теки.

там, где Иртыш вбирает песок губой –
сладок укус шипа.
здесь, не заметим как,
прошлых обид засушенный ветробой
прочь унесёт река.

3.
где шепелявый ветер, найдя причал,
выдохнет,
сплюнет чертополох,
брызги легонько смахнёт с плеча
русоголовый бог.

время волной прибьётся к босым ногам,
время мое/твоё -
золотой песок.
дай на двоих в своем царстве нам
синеполошный сон.

Завораживающая интонация текста обладает каким-то магическим воздействием. Редкое качество.
Привлекает внимание и нетривиальность словоупотребления:
 «…мимо ветловых склонённых вый…»;
«…сладок укус шипа…»;
«…прошлых обид засушенный ветробой…»;
«…где шепелявый ветер, найдя причал, выдохнет, сплюнет чертополох».
Не все они выглядят безусловными, но всегда интересными, заставляющими остановиться и вдуматься.
И в том же стиле достойная финальная реприза:
«…дай на двоих в своем царстве нам синеполошный сон…».
А главный тезис текста: «…время тебе – водой…».
Не только Вам, автор.


5. Наталья Панишева «Набросок по мотивам Саши Соколова»  http://www.stihi.ru/2015/03/27/3393

Новый для меня автор. Рад знакомству.

*  *  *
Называй меня веткой, Ветой, я-то знаю наверняка,
Что беременна будущим летом и крушеньем товарняка.
Я сижу у окна, качаю на коленях девятый том.
Я бесслезна, я беспечальна, помню все, что будет потом.
Помню, как забытые всеми мы глядели на поплавки,
Длилось время, катилось время плавным ходом большой реки,
Ворковали в ветвях голубки, наливались в садах плоды,
Прилипали к коленям юбки, тяжелевшие от воды
В небе плавали звезды-рыбы, в рощах плакали соловьи,
Повторяли реки изгибы золотые пальцы твои.
Помню дачу, сосны, дремоту, душный полдень, тягучий сад,
Жизнь пропахшая креозотом, солнца луч на медных весах,
Помню родинок темных россыпь выше локтя и у плеча,
Теплый день, жужжащие осы, золоченая алыча.

Называй меня Ветой, веткой, птицей в зарослях ивняка,
Пересчитывай ребра клетки, струны, родинки на руках,
Помни, жди, забывать не надо. Загудят от жары виски,
Будут падать крупинки града на фарфоровые пески,
Помни рельсов тугие ленты, речки медленной плотный шелк,
Козодоя, дачную Лету. Будет страшно и хорошо.
Не бери никуда билета, мы уедем за просто так.
Хлещет ливень, танцует Вета деревянному сердцу в такт.

Настолько эмоционально наполненный текст, что, кажется, вот-вот он не выдержит своего же  напряжения и захлебнется в словах от избытка чувств.
Но нет, каждый раз, за каждым новым поворотом он набирает все большую и большую поэтическую высоту.
Прекрасные метафорические формулы, стихотворные уподобления:
«Я бесслезна, я беспечальна, помню все, что будет потом»;
«Повторяли реки изгибы золотые пальцы твои»;
«Будет страшно и хорошо.
Не бери никуда билета, мы уедем за просто так».
Поражающая точность определений, емкость и новизна поэтических характеристик:
«…золоченая алыча…»;
«…фарфоровые пески…»;
«…речки медленной плотный шелк».
И финал, открытый навстречу всем ветрам, веткам, Ветам…:
 «Хлещетливень, танцуетВетадеревянномусердцу в такт».
Дополнительным бонусом перекличка с предыдущим текстом:
«…время тебе – водой…»
и
«...длилось время, катилось время плавным ходом большой реки».
Не как повторение, как свой взгляд на  вечные истины.
Прекрасный текст!


7. Людмила Калягина «Карандашное»  http://www.stihi.ru/2015/04/30/9602

Не раз говорил об этом авторе. И почти всегда хорошо. Вот и сейчас.

*  *  *
Здесь на часах всегда «потом» и у посуды лёгкий крен.
Мой первый внук рисует дом и море у смолёных стен.
Как хорошо, что есть у нас запас цветных карандашей!
В его мирке всегда «сейчас» - простая мудрость малышей…

Невесткин очерк пухлых губ, от сына - тёмно-чайный взгляд.
Мой мальчик ласков и неглуп, и в чём-то, кажется, талант:
Он помнит зыбкий облик сна и создаёт его портрет,
Он дарит морю имена и ветру говорит «привет»,
Он полагает цвет живым, он знает лучше и полней,
Как много алой синевы в зелёной пенистой волне…

Важнейших дел числом под сто у неуёмного внучка:
Возиться с кошкой и котом, кормить корову и бычка,
Смеясь, ловить дрожащий луч на гладко струганом бревне,
За отраженьем мягких туч следить в неверной глубине.

Пока плывёт надёжный дом с чудным названием «ковчег»,
Я с внуком говорю о том, как шли дожди, как падал снег,
Как чёрно-белая зима писала мелом на стекле,
Как люди строили дома на твёрдой ласковой земле,
Как зрели яблоки в садах, как цвёл каштан, как вился дым,
Как в ручейках текла вода с дрожащей искоркой звезды.

Я расскажу, чтоб ты узнал, наследник сгинувших веков,
Что мир теперь, смолён и мал, плывёт беспечно и легко
В румяно-яблочный рассвет, упруго слушаясь руля…

…что прежней жизни больше нет.
Нам рисовать её с нуля.

Живописная, выразительная и психологически точная зарисовка.  В ней полнокровное ощущение душевного тепла, родительской мудрости, приобщения и взаимообогащения, выражаясь высоким штилем, предтеч и потомков.
Диалог неразрывно связанных миров, где «на часах всегда «потом» и где «всегда «сейчас».
Захватывающее наблюдение и участие в том, как «первый внук рисует дом».
И что «простая мудрость малышей…», которая  «помнит зыбкий облик сна» и «дарит морю имена» жизненно необходимо и устоявшемуся опыту взрослых.
И что детская потребность «смеясь, ловить дрожащий луч» всем нам не менее важна и нужна, чем привычные подробности жизни.
Но и ЛГ есть чем поделиться: 
«Я с внуком говорю о том, как шли дожди, как падал снег…
Как зрели яблоки в садах, как цвёл каштан, как вился дым,
Как в ручейках текла вода с дрожащей искоркой звезды…».
И приходить самому (и подводить детей) к главному выводу:
«…что прежней жизни больше нет.
Нам рисовать её с нуля».

Вместе и сообща.


8. Люся Пикалова "nothing compares to you" http://www.stihi.ru/2016/02/18/11482

Здравствуйте, Люся.

*  *  *
Прямо за домом участок земли, поделённый на сектора.
Я там с ранней зари, потому что пришла пора,
потому что весна,
потому что момент настал,
потому что мне 30 лет - пожалуйста, пьедестал.

Справа, у яблони, я закопал себя-циркача:
Яркий костюм, косая сажень в плечах,
Тот я дружил бы с медведями, глотал бы огонь,
Тот я был бы совсем другой -

Искромётные шутки, волшебные фокусы.
Я кладу себя в землю, и вырастают крокусы.

Там, у забора, я закопал путешественника-себя.
Картинки меняются - так города рябят:
Вот пустынные степи, вот спины льдин.
Я слово "Рейкьявик" не выговорю, а он по нему ходил,

Весь мир ему дом, каждому дому он друг.
Я кладу себя в землю, чтобы пророс бамбук.

Возле сарая я закопал себя-победителя:
Тот я хорош, успешен и бдителен,
С карьерой блестящей, как чайник, сбросивший накипь.
Я кладу себя в землю, и расцветают маки.

Пустые коконы, куколки, сказочный мой десант,
Несбывшиеся мечты, неудавшиеся чудеса.
Мама мне говорила: "Когда вырастешь, сможешь стать, кем захочешь".

И вырос сад.

Попробуем гротеск (в мужском обличье), посмотрим на результат.
Он предсказуем,
«потому что пришла пора, потому что весна, потому что момент настал…».
Тут и кризис предсреднего возраста.
«…потому что мне 30 лет - пожалуйста, пьедестал».
Пьедестал не ввысь, а в глубину, примеривание различных масок.
«Справа, у яблони, я закопал себя-циркача:
…Тот я был бы совсем другой -
Искромётные шутки, волшебные фокусы.
Я кладу себя в землю, и вырастают крокусы….».
Другой вариант:
«Там, у забора, я закопал путешественника-себя…
Я слово "Рейкьявик" не выговорю, а он по нему ходил».
И плоды соответственно другие:
«Я кладу себя в землю, и расцветают маки».
Всех возможностей не перечислить.
Вот еще одна:
«Возле сарая я закопал себя-победителя:
Тот я хорош, успешен и бдителен,
С карьерой блестящей, как чайник, сбросивший накипь.
Я кладу себя в землю, и расцветают маки».
Бдительный победитель меня фонетически впечатлил, что бы это не значило.
Нужно ли слушать родителей? Прислушиваться к ним стоит (см. предыдущий текст).
«Мама мне говорила: "Когда вырастешь, сможешь стать, кем захочешь".
И вырос сад».
Внушительный результат.
«Несбывшиеся мечты, неудавшиеся чудеса»?
Мне кажется, ЛГ несколько лукавит. Он, скорее всего, вполне состоялся. К своему собственному удовлетворению. Что и позволяет ему забавляться перебором вариантов с не совсем серьезным к ним отношением.
Впрочем, и замысел текста, и его реализация более чем хороши.

Мои поздравления автору.


14. Светлана Ник Пешкова «Берега обетованные»  http://www.stihi.ru/2016/02/25/9058

Об этом тексте я уже писал. И здесь большей частью повторяю свой отзыв.

*  *  *
Я встречу май в приморском городке,
где пёстрый день слоняется по пирсу.
Там жизнь бежит беспечно, налегке,
пекут лаваш – чуть толще, чем папирус,
а кофе, обжигая горько рот,
дурманит смесью перца и корицы.
Там рыжий пёс у рыночных ворот
кого-то ждёт, заглядывая в лица
таких же отдыхающих, как я, -
беспечных, бледноликих и нездешних…
Сидеть в кафе, любуясь на маяк,
душистый чай закусывать черешней,
и, от безделья мучаясь, искать
героев ненаписанных романов,
прислушиваясь к шёпоту песка
заветных берегов обетованных.
Я здесь жила. И сотни лет назад
лаваш пекла, рвала черешню в мае.
Мне рыжий пёс заглядывал в глаза,
он был моим, я точно это знаю.
…Седой хамсин окутывал залив -
мне этот день веками будет сниться -
я помню кровь в оранжевой пыли
и тряску в незнакомой колеснице,
горячий липкий взгляд, холодный зной,
желанье умереть и ужас выжить.
И мчалось солнце по небу за мной
отважным псом - взлохмаченным и рыжим.

Зачин «Я встречу май в приморском городке…» сразу задает тон и определяет ностальгически проникновенную интонацию текста: «Там жизнь бежит беспечно, налегке…». Там можно «Сидеть в кафе, любуясь на маяк, душистый чай закусывать черешней» и «…от безделья мучаясь, искать героев ненаписанных романов…».
Воспоминания о прошлом, ставшим будущим и опять вернувшимся вспять:
«Я здесь жила. И сотни лет назад … мне рыжий пёс заглядывал в глаза, он был моим, я точно это знаю…». («Хорошо, что выжил мой верный пес. И не просто выжил, а рыж и толст» – И.Е.).
Но «...Седой хамсин окутывал залив – мне этот день веками будет сниться – я помню… горячий липкий взгляд, холодный зной, желанье умереть и ужас выжить».
А потом вспоминать обо всем этом. Снова и снова.

Душа откликается на эту подборку непосредственным и непроизвольным порывом.


19. Татьяна Лернер «Краткий миг весны» http://www.stihi.ru/2013/02/28/1693

С Творчеством Тали сталкивался неоднократно. Но это тект не знаю. тем лучше.

*  *  *
А когда ко мне приходят лани
пить из рук парное молоко,
и соседский пёс, с утра горланя,
лыбится на солнце шутовско,
пробудившись, синие колибри
собирают с листьев капли сна,
вот тогда я, пса прогнав: не липни,
понимаю, что пришла весна.

Краткий миг – неделя, может, пара…
А потом  жестокий жёлтый диск
выжжет всё. Ни облачка, ни пара
над водой. И только ветер льдист
острыми песчинками пустыни.

Но пока – весна, тиха, робка,
и роса на сонном апельсине,
в поле – маки, в небе – облака,
в петлях горной  голубой  дороги –
тихий сумрак несогретых скал.

Миг весны… Мой суженый, мой строгий,
мой жестокий, то ли ты искал
в девочке, к которой ходят лани,
липнет пёс и ластится листва,
бабочка  трепещет на волане
пёстрой юбки? И не год, не два,

а десятилетия размыты
твёрдой кистью по её шелкам,
купленным на взятое взаймы. Ты,
мой мудрец, что всё прибрал к рукам,
не удержишь юбочку из шёлка,
как ни горько будет уступать:
я умру нескоро,  но надолго.

А весна – она придёт опять.

Жизнь от весны до весны. И вся она все-таки весна. Со всеми неизбежными тучками и похолоданиями.
Все кратко и преходяще:
«Краткий миг – неделя…».
А потом
«…жестокий жёлтый диск
выжжет всё».
«И только ветер льдист
острыми песчинками пустыни…».
Но пока
«…весна, тиха, робка,
и роса на сонном апельсине,
в поле – маки, в небе – облака».
Весна года, весна жизни:
«Мой суженый, мой строгий,
мой жестокий, то ли ты искал
в девочке, к которой ходят лани…
бабочка  трепещет на волане
пёстрой юбки?»
Но время неудержимо и неумолимо:
«…И не год, не два,
а десятилетия размыты
твёрдой кистью по её шелкам,
купленным на взятое взаймы».
Взаймы у все того же времени. А долги приходится возвращать.
«…как ни горько будет уступать:
я умру нескоро,  но надолго».
Может ли утешить то, что
«…весна – она придёт опять»?

Круговорот весны в природе. Так мне под настроение прочитался этот текст.
Трогательно и печально.


30. Алёна Рычкова-Закаблуковская «Осиновое»  http://www.stihi.ru/2016/02/27/3500

Очевидно, один из вариантов текста, который мне известен в виде диптиха. То ли вторая его часть была написана позже, то ли Алена решила ограничиться только первой, сочтя ее более значительной.

*  *  *
Какой такой небесной манною оно просеялось в тот год
Осиновое  окаянное в наш допотопный огород?
Его людской недоброй славою отец решился пренебречь.
Теперь над нашею державою струится деревце двуглавое,
Ведёт,  пришёптывая, речь.
Отцу видней с другого берега, как мы вот так с тобой сидим.
Опять  осиновое дерево весенний возжигает дым  –
Цыплячьим пухом кисти длинные из кровяных  его  телец…
В небесной выси  над осиною Господь пасёт своих овец.

Не было никакой душевной возможности пройти мимо этой емкой поэтической притчи и не отметить ее.
В ней сплетены в один неразрывный узел небесное и земное, жизнь и смерть.
Как оно обычно и бывает. А в настоящей поэзии – всегда.
Когда «…осиновое  окаянное…» оборачивается «…небесной манною…», становится нею.
И не где-то вообще. Здесь точное обозначение места этого мистического действа: «наш допотопный огород». И уточнение времени: «допотопный».
Пренебречь «людской недоброй славою» способен только отец. Не написать ли это слово с большой буквы? Впрочем, особой необходимости в этом нет. Для любящего сердца реальный земной родной отец не менее мудр, велик, всемогущ.
И «теперь над нашею державою струится деревце двуглавое, ведёт,  пришёптывая, речь».
О самом сокровенном. О том, что «Отцу видней с другого берега», и как «Опять  осиновое дерево весенний возжигает дым… из кровяных  его  телец».
А пока «мы вот так с тобой сидим» – «В небесной выси  над осиною Господь пасёт своих овец».

Исчерпывающее и совершенное поэтическое высказывание.


34.  Геннадий Акимов «Напевы ля минор» http://www.stihi.ru/2016/03/28/4504

Надо же хоть немного выправлять гендерный перекос.

*  *  *
Речь состоит из горечи и хрипа,
а пение  —  из громкой пустоты;
нам в клюве принесли немного гриппа,
тельца свернулись, жалобы просты.
Казалось, мы почти её достигли  —
земли, где рай цветёт в урочный час,
но чудища в тени ветвистых библий
на подступах вылавливают нас,
как ребятню, затеявшую прятки
в бедламе постоялого двора:
ку-ку мадам, у вас гнездо на шляпке,
там кто-то снёс три пушечных ядра,
а вы, месье, шутили столь неловко,
что пополам порвались на ходу.
"Бог справедлив, умна боеголовка"  —
изрек один учёный какаду.
Философы, художники, поэты,
дудук позвал из тьмы, и потому
рисуйте нам красивые портреты
эпохи, захлебнувшейся в дыму,
скудельный мир  —  комок слюны и грязи,
где скорпионы выползли из нор,
где прочно сплетены арабской вязью
песчаные напевы ля минор.
Мы, сорок лет жующие в пустыне,
поющие в терновом словаре,
колючей безголосицей простыли
и до земли, и соль земли, и ре,
и реквиемы чёрных незнакомцев,
заполонив немеющий ландшафт
водою мёртвой взорванных колодцев,
угробят слух и зрения лишат.

И сразу же другой диапазон восприятия и использования выразительных средств, другая группа инструментов поэтического оркестра.
Мужская, короче.
Быть может, некоторые обертоны и утрачиваются в процессе исполнения, но само звучание отчетливо, весомо и полногласно.
Прямой, но отнюдь не патетичной декларации:
«Речь состоит из горечи и хрипа,
а пение  —  из громкой пустоты».
Да и какая может быть патетика, если своих современников и соплеменников безжалостно припечатывают, как:
«…ребятню, затеявшую прятки
в бедламе постоялого двора».
Всепоглощающая ирония «Бог справедлив, умна боеголовка» тоже мало помогает.
Когда окружающее выглядит апокалиптически, как
«…скудельный мир  —  комок слюны и грязи».
И на что в нем способны все
«..мы, сорок лет жующие в пустыне,
поющие в терновом словаре,
колючей безголосицей простыли
и до земли, и соль земли, и ре,
и реквиемы чёрных незнакомцев…».
(При этом умение и чуткость к слову не пропьешь: «жующие», «и до…, и соль…, и ре…»)
А стоит ли вообще поэту жечь сердца людей глаголом, другими частями речи, если все равно
«…водою мёртвой взорванных колодцев,
угробят слух и зрения лишат».

Серьезный вопрос.


38. Наталья Малинина И ТЫ  http://www.stihi.ru/2011/04/09/906

Казалось бы, беспроигрышная тема.

*  *  *
— Мама, бабушка умерла навсегда?
Навсегда-навсегда?
Даже если громко заплакать?
Даже если на улицу – в холода –
без пальто, босиком,
ну... совсем... без тапок?
Даже если дядьБорин вреднючий Пират
вдруг сорвётся с цепи и меня укусит –
всё равно она не придёт надо мной обмирать?
Пожалеть, полюбить, пошептать:
— Не куксись...
всё до свадьбы, увидишь, сто раз заживёт,
вот поверь мне – нисколько не будет больно.
Слушай сказку, золотко ты моё,
про жука с Дюймовочкой.
— И про троллей!
— Скоро папа должен прийти,
разберётся, ужо, с дядьБорей.

Ишь, наделал Пират историй:
покусал ребёнка, помял цветы!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~            
— Мам, а ты не умрёшь — навсегда?
Я без тебя спать не буду, играть и кушать...
— Никогда не умру... Не верь никому, не слушай.
— Мам, и я не умру?
— И ты.

Да. У кого не дрогнет сердце, видя смятения детской души в ее первых попытках осознать то, что осознать невозможно. («Года четыре был я бессмертен…» – С.М.). Этим можно было бы и ограничиться при оценке этого текста.
Но для меня в нем есть некоторое внутреннее противоречие, которое и заставило обратить на него внимание.
Дело в том, что я знаю автора, как поэта технически хорошо оснащенного и способного справиться с самыми сложными задачами.
Но в этом тексте, в частности, естественность передачи детской речи вызывает сомнение.
Например: «на улицу – в холода», «она не придёт надо мной обмирать» и т.п.
Это явно не речь ребенка. Но и не авторская. Чья тогда? В этом и состоит загадка, которую мне непросто разрешить.
То же относится и к изложению сюжета. Естественен ли он, надуман или придуман?

Потому я этот текст не то чтобы отмечаю, скорее, замечаю.


Резюме

Тут и поставим в нашем обзоре не точку, многоточие… Будь на то моя воля, я бы включил (или не включил) в него иное количество текстов. Но сказано было – десять! 
Слушаю и повинуюсь, я человек дисциплинированный. А всем авторам, отмеченным мною или другими (а не отмеченным тем более) знакомым давно и уже знакомым моя искренняя благодарность за представленную возможность встречи с их стихами, с их поэзией.
Серьезной и настоящей.