Примадонна в розовой ванне

Пора уж и возраст принять, могла же Анания Брегвадзе, как стукнуло ей, где-то так примерно 55, надеть черное, до пола, а не до признаков пола, платье, стоять на сцене прямо и неподвижно, как швабра, петь звучным трагическим басом, не скрывать седины и таким-то образом принять-таки в себе полноценную и красивую старуху, а что, как и с кем в ванне полощет, так это уже её старушачий секрет, сокрытый тайной, как черной хламидой.

Белая, но жопа. Посмотрел спор ее с Жириком. Жирик и пристойней и умнее и даже благороднее.
А как хорошо она начинала.
У нее был сразу узнаваемый, очень живой голос и она за несколько лет его пропила, потом восстановила волей, трудом, педагогами, медиками, совсем другой, если не стандартный, то совсем другой, не тот, что был получен от Бога.
У нее было живое человеческое лицо, живое, очень подвижное, мимикой она говорила больше, чем голосом.
А теперь у нее на плечах жопа: ухоженная, белая, но жопа, и довольно уже старая.
Все таки были у ней к этому врожденные предпосылки: почему когда она пела на слова Мандельштама и Тарковского получалась порнография, а когда про "настоящего полковника" - шедевр.