Папе

Частицы отчаяния режут, как лезвие, душу,
Ветер ласкает, пытаясь облегчить всю боль,
Я обещания, данного в спешке, теперь не нарушу,
День наступает, а, значит, что будет и бой.


Где бы ты ни был, смотри, будь же гордым,
Я не сдаюсь, хоть и сложно мне в гору идти:
Часто те руки, которые, вроде бы, тянут с упором,
С легкостью рвут все узлы, что связали в пути.

Нет, я не жалуюсь, папа, просто все чаще,
Не понимаю, как люди зажили вокруг?
Как подменились понятия верности, веры и счастья
На безрассудство, на ложь и на блуд?

Как в одночасье смогло все кругом измениться,
Или я взрослая стала совсем уж теперь?
То, что ты прятал, будучи рядом, своею десницей,
В секунду открылось, точно в час шторма, дверь.

Нет, я не жалуюсь, папа, просто,
День приходящий не кажется мне таким,
Каким мы его представляли за чашечкой кофе с тостом:
Кофе стал горче, а хлеб прочерствел аж до дыр.

Нет, ты не думай, что это уныние,
Я обещала, а, значит, смогу одолеть,
Чтобы мне жизнь не готовила,
Буду сначала
И до конца в гору радости, с силой беспечности, лезть.