Может, скоро...

А за окнами дождь. Размывает унылый пейзаж.
Дистрофичные ветви и землю – бессильную, голую.
Дождь стекает по мне. По зрачкам, по глазам, по вискам.
И мурахи бегут, заползают на белую голову.
Бледно-синие губы. Душа, как желудок, пуста.
Только зубы торчат. Не в оскале, а как-то по-заячьи.
Голод ест изнутри. Тяжелея, его кислота
Высысает всю плоть. Растворяет все органы – заживо.
Все – как будто извне. Не в забвеньи и не наяву.
Одинокий уход мой голодною мерой отмерено.
С тем дождем за окном невесомо плыву и плыву –
Никого не моля. Не пытаясь приблизиться к берегу.
Сколько будет таких. Нас зароют, как скот, без гробов.
С холодеющх мумий сок последней кровинкою выжат.
Страшный в коже скелет. Человеко-бульонный набор –
Тем, кто съел даже душу. И за мертвых цепляется – выжить.
                01.04.2015

PS: Уважаемые читатели, пожалуйста, обращайте внимание на дату написания моих стихов. Печатаю только сейчас, раньше не было возможности. Этот стих написан в очень тяжелый период: работы не стало (с января месяца нашу разбитую школу расформировали, оставили техперсонал, а учителя -- кто куда. Я полтора месяца вообще не могла выйти из подвала -- январь и половину февраля, такие были обстрелы), зарплату задерживали на три месяца, пенсии здесь не давали, а Украина еще с 2014 года бросила пенсионеров на вымирание, перестала платить и зарплату (я так и не получила свою зарплату за август 2014-го, хотя мы еще считались в Украине, в школе нас осталось две учительницы и две технички, остальные убежали). Да еще и блокада, Украина перекрыла доставку любых продуктов, да еще и магазины все разбиты, чтобы сварить тот же борщик, надо было выезжать каким-то чудом в центр (а за день, бывало, по две маршрутки сгорали), да еще и постоянные обстрелы. Не желаю такого никому, кроме инициаторов и исполнителей этой блокады, вот они пусть бы попробовали -- как это, сидеть в подвале под обстрелом голодными. Может, поумнели бы.