Светя другим, сгораю сам

«Склиф» у «Склифа» про «Склиф» - эти расхожие фразы частенько встречаются в разговорах о болезнях. И никто уже не задумывается, почему один из крупнейших медицинских центров Москвы так называется.
А потому, что в 1923 году советское правительство за заслуги перед Отечеством присвоило имя Склифосовского Московскому институту скорой помощи, основанному на базе одной из старейших столичных больниц — Шереметевской. В ее стенах оказывалась помощь раненым во время Отечественной войны 1812 года, Русско-турецкой войны, Севастопольской кампании, Русско-японской войны и в дни восстания рабочих в декабре 1905.
Институт считается преемником развития постулатов Склифосовского в сфере военно-полевой хирургии и в подготовке хирургов широкого профиля. И настолько известен и популярен среди россиян, что длинную фамилию Склифосовского сократили до домашне-ласкового «Склифа».

Так кто же был тот человек, имя которого стало фактически нарицательным? Николай Васильевич Склифосовский появился на свет 6 апреля 1836 года в семье обнищавшего дворянина. Жили Склифосовские на хуторе, расположенном в Херсонской губернии, неподалеку от города Дубоссары. Николай был у родителей девятым ребенком, а всего в семье насчитывалось двенадцать детей.
Фамилия деда по отцовской линии Склифосовского — Склифос (Sclifos). Фамилию видоизменил отец, приняв елеопомазание в Русской Православной Церкви г. Дубоссары, где был крещён и будущий известный врач.
Отец, Василий Павлович, служил в Дубоссарской карантинной конторе рядовым письмоводителем. Получал он мало, зарабатываемых денег Склифосовским едва хватало на пропитание. А время было трудное. В 1830 году внезапно началась эпидемия тифа, а за ней последовала вспышка холеры. Согласно сохранившейся статистике тех лет, из 200 рождающихся детей, около сотни умирало, не дожив и до одного года.
Несмотря на загруженность по службе, отец Николая успевал уделять достаточно внимания своим детям. В частности, Василий Павлович сам выучил их грамоте и приобщил к чтению, однако надежд дать ребятишкам какое-нибудь стоящее образование, у него не было: с каждым годом материальное положение семейства Склифосовских все ухудшалось.
 В конце концов, на семейном совете было принято решение отправить младших ребятишек в приют. Так юный Коля оказался в Одесском сиротском доме. С малых лет ему довелось изведать горькие чувства одиночества и бездомности, спасение от которых очень скоро он начал находить в учебе. Особенно заинтересовали его естественные науки, иностранные и древние языки, история и литература.
Учение стало для мальчика не только отдушиной, но и целью — победить неласковую судьбу, преодолеть трудные житейские обстоятельства и свое незавидное положение.
Каким-то чудом ему, блестяще сдавшему вступительные экзамены, удалось поступить в Одесскую гимназию на казенный счет. Гимназию Николай закончил в числе лучших учеников. Серебряная медаль и отличный аттестат давали ему определенные льготы при поступлении в университет. Стоит добавить, что к тому времени молодой юноша, выросший на рассказах отца о работе в годы холерной эпидемии, уже точно знал, чем хочет заниматься в будущем — лечить людей.
Совет Университета принял постановление «О помещении воспитанника Одесского приказа общественного призрения Николая Склифософского на казенное содержание» после того, как все экзамены юный абитуриент выдержал на «отлично», кроме физики и зоологии, которые сдал на «хорошо».
Руководство Московского университета было в восторге от трудолюбия нового студента, и уже вскоре после начала обучения появился приказ о переводе воспитанника одесского приказа Склифосовского Николая на казенное содержание.
В то время в университете работали истинные энтузиасты своего дела, среди которых выделялись: Федор Иноземцев, применивший одним из первых эфирный наркоз, и выдающийся физиолог Василий Басов, преподававший курс теоретической хирургии. Именно эти два светоча медицинской науки оказали решающее влияние на выбор Николаем Васильевичем врачебного профиля, а также его увлеченность топографической анатомией и хирургией.
Кроме того молодой студент самостоятельно изучал труды основоположника отечественной военно-полевой хирургии Николая Пирогова. Впоследствии, касаясь заслуг Николая Ивановича, Склифосовский скажет:
«Начала, внесённые Пироговым в науку, останутся вечным вкладом и не сотрутся с её скрижалей, пока не замрёт последний звук красочной русской речи...».
Склифософский стал учеником выдающегося хирурга Ф.И. Иноземцева, вечного соперника Николая Ивановича Пирогова. Но в материальном плане Склифософский по-прежнему находился в тяжелой и унизительной зависимости от одесской системы благотворительности. Все студенческие годы пришлось жить на мизерную стипендию, которую, к тому же, частенько задерживали.
Даже когда Николай Васильевич, с блеском окончил в 1859 году медицинский факультет университета и один из немногих получил право держать экзамен на степень доктора медицины, он не получил последнюю полагавшуюся ему стипендию. А ведь нужно было ехать к месту работы – в Одессу. Пришлось обращаться с особым прощением к руководству университета.
В 1859 двадцатитрехлетний юноша устроился в хирургическое отделение одной из городских больниц Одессы в качестве обычного ординатора. Тем не менее, эта скромная должность позволила Склифосовскому обрести давно желаемую им материальную независимость и профессиональную самостоятельность.
В городской больнице Николай Васильевич проработал десять лет, в течение которых набирался опыта. В эти годы он подробно изучал анатомию, много времени уделял вскрытию трупов. Отсутствие вентиляции и плохое оборудование секционной его не смущало. За изучением строения человеческого организма Склифосовский засиживался до полного изнеможения, однажды его даже обнаружили лежащим около трупа в глубоком обмороке.
Одесский период в биографии Склифосовского очень важен, поскольку именно в эти десять лет он набрался основательного опыта для своей будущей деятельности. Ради того, чтобы иметь возможность ежедневно делать операции и работать в патологоанатомическом отделении (проще говоря, в морге), молодой врач отказался от предложенного ему довольно быстра места главного врача больницы.
Регалии для него не имели никакого значения, важна была только хирургия. Как таковая.
В 1863 году, когда ему исполнилось двадцать семь лет, он успешно защитил в Харьковском университете докторскую диссертацию, после этого – по традиции – был на два года командирован за границу для «усовершенствования». За пару лет Склифосовский успел побывать в Германии и Франции — поработать в Патологоанатомическом институте Рудольфа Вирхова, в клинике выдающегося хирурга девятнадцатого века Бернгардта фон Лангенбека, у хирурга Августа Нелатона, а также съездить в Англию и Шотландию — ознакомиться с местными медицинскими школами и поработать в Эдинбургском университете.
Стажируясь за рубежом, Николай Васильевич познакомился с известными западными врачами, а его выступления на европейских хирургических съездах вызывали у коллег живейший интерес. В дальнейшем Склифосовский всегда внимательно следил за развитием европейской науки и поддерживал связь с крупнейшими зарубежными клиниками, нередко посещая их и принимая участие в международных съездах.
В Германии, Франции и Англии он увидел все, что могла показать молодому хирургу мировая медицинская наука. Как раз в те годы были открыты бактерии раневой инфекции, вошел в практику «противогнилостный» метод Листера (антисептика), общий наркоз эфиром и хлороформом, принципиально изменился сам подход к хирургии.
До применения наркоза все, даже самые сложные операции, длились не дольше двух-трех минут, чтобы избежать смертельных последствий болевого шока. Среди хирургов выработались настоящие виртуозы, способные любую операцию провести буквально за считанные секунды.
К сожалению, отсутствие стерильности при операциях часто приводило к печальным итогам. Склифосовскому принадлежит заслуга внедрения в русскую хирургическую практику антисептики, то есть активного обеззараживания с помощью химических средств.
Впрочем, антисептический метод просуществовал недолго.
Лет через пятнадцать он уступил место более прогрессивному – асептическому, «безгнилостному». Стало понятно, что ранее применяемые для очистки ран антисептические растворы – карболовая кислота и сулема – воздействовали не только на бактерии, но и непосредственно на живые ткани организма. Исследования показали, что растворы кислот слабо влияют на патогенные формы микробов и практически не воздействуют на их споры. Зато те же кислоты губительно действовали на живые ткани.
Гораздо эффективнее можно было решать указанные проблемы установкой неких искусственных преград на путях проникновения бактерий в рану. Например, кипячение или воздействие пара под повышенным давлением практически уничтожало не только микробы, но и все виды их спор.
Когда этот факт был окончательно установлен, воздействию высокой температуры стало подвергаться все, что употреблялось при ведении операций: повязки, халаты, перчатки, инструменты, даже для обработки рук был разработан специальный антисептический способ.
Однако, как это часто случается, передовые открытия не всегда легко входили в повседневную жизнь. Так произошло и с антисептикой, то бишь обеззараживанием при помощи химических средств. Крупные специалисты России и Европы не только не желали признавать ее эффективность, но даже потешались над данным методом борьбы с микробами. Чтобы внедрить антисептический метод в России, нужен был крайне сильный авторитет как среди учёных и профессоров Европы, так и среди русских врачей и широкой публики. Именно Склифосовскому принадлежит огромная заслуга внедрения в практику отечественных врачей-хирургов принципов антисептики, а позже и асептики.
После окончания стажировки Склифосовский решил как можно ближе ознакомиться с военно-полевой хирургией. Испросив разрешения у русского правительства, Николай Васильевич отправился на франко-прусскую войну. Там он активно работал в лазаретах и на перевязочных пунктах, даже принял участие в самом крупном сражении той кампании — битве при Садове (3 июля 1866), за что был удостоен железного креста.
Опытом, полученным на войне, Склифосовский поделился с коллегами в обстоятельной статье «Заметка по поводу наблюдений во время последней германской войны 1866 года», напечатанной в «Медицинском вестнике».
К сожалению, в личной жизни молодого врача не все было безоблачно.
О первом браке Николая Васильевича известно очень мало. Жена Елизавета Григорьевна, которую он очень любил,  умерла от тифа в двадцать четыре года, оставив троих малышей - Ольгу, Николая и Константина. Всю жизнь бросающий вызов смерти и практически всегда выигрывающий эту схватку Николай Васильевич оказался совершенно бессилен перед личной трагедией.
Склифосовскому в те дни казалось, что все кончено. Он — врач, подающий надежды, не смог спасти собственную жену. Зачем ему в таком случае нужно продолжать учиться, зачем необходимо сутками торчать в операционной? Однако постепенно чувство бессилия и вины стало отступать. А вскоре в жизни Николая Васильевича появилась новая любовь.
Софья Александровна работала в их доме гувернанткой, и умело отлично ладить с детьми — стоило ей только зайти к ним в комнату, и она тут же наполнялась смехом, радостными криками и шумной возней. Со временем молодой гувернантке удалось стать другом не только детям знаменитого доктора, но и ему самому. Дружба превратилась в любовь, и спустя время они поженились.
Их брак оказался на удивление счастливым и прочным. У них родилось четверо малышей — Александр, Борис, Владимир и Тамара. Все дети врача отлично ладили между собой. Софья Александровна же умело управлялась с хозяйством, понимала супруга с полуслова и никогда не проводила черты между детьми Елизаветы Григорьевны и своими.
По окончании войны молодой доктор вернулся в родное хирургическое отделение Одесской больницы, однако имя его уже стало известно в медицинском мире, и в этом же году, благодаря рекомендации знаменитого Пирогова, Николай Васильевич был приглашен на место главы кафедры хирургии Киевского университета. Он с радостью принял почетную должность, но оставался на ней недолго. Истинный сторонник методов Пирогова, Склифосовский в первую очередь для хирурга ставил важность и значение практического образования, в частности опыт военно-полевой хирургии.
Разрабатывая новые подходы к ведению хирургических операций, Склифосовский не забывал об анатомии. Он регулярно посещал анатомический театр, «…чтобы проштудировать анатомически какую-нибудь область или определить более верный и целесообразный путь в глубину тела». В основу оперативной техники Склифосовского легли два знаменитых положения – рассекать только то, что видишь или можешь осязать ясно, и – любое сечение производить только на основании твердого знания анатомии.
Очень строго Склифосовский относился к операциям, производимым на дому.
Видные сановники XIX века, богатые купцы и промышленники, вообще состоятельные люди при острых заболеваниях, требующих хирургического вмешательства, как правило, приглашали хирургов на дом, категорически отказываясь от лечения в плохо устроенных городских больницах. Обработка комнат, в которых должна была производиться операция, велась чрезвычайно тщательно и по особой методике.
«…Известно, – писал профессор В. В. Кованов в книге, посвященной Склифосовскому, – что долгое время Николай Васильевич работал ординатором, затем заведующим хирургическим отделением Одесской городской больницы. За эти годы он стал крупным хирургом с большой научно-практической подготовкой, глубоко сознающим важное значение широкого естественнонаучного образования. Прекрасно образованный, хорошо владеющий несколькими языками, обладающий большой выдержкой и самообладанием, являясь чутким и отзывчивым врачом, он вполне подготовил себя к преподавательской работе».
Благодаря возросшему научному авторитету и достигнутым успехам в хирургии в начале 1870 года Н. В. Склифосовский по рекомендации Н. И. Пирогова был приглашен занять кафедру хирургии в Киевском университете. Когда в Одессе об этом стало известно, городская дума на экстренном заседании вынесла постановление:
«За заслуги Н. В. Склифосовского и приносимую им пользу городу и больнице предложить ему профессорское жалованье с целью удержать его в Одессе».
Этот эпизод служит доказательством признания заслуг молодого ученого, сумевшего завоевать большой авторитет среди городского населения. Н. В. Склифосовский, однако, в Одессе не остался, так как его не удовлетворяла одна лишь практическая медицина: Николая Васильевича влекло к педагогической деятельности, особенно его интересовали вопросы военно-полевой хирургии».
В 1871 Склифосовскому пришло приглашение из Петербургской Медико-хирургической академии. Он перешел туда и преподавал сначала хирургическую патологию, заведуя одновременно хирургическим отделением военного госпиталя, а с 1878 возглавил хирургическую клинику баронета Якова Виллие.
 «…В академии, – писал профессор В. В. Кованов, – преподавательский талант Н. В. Склифосовского развернулся в полном блеске, и он скоро сделался одним из популярнейших профессоров. Но этого он достиг не сразу. Получить признание среди профессоров академии и расположить в свою пользу студентов было не так легко. Особенно трудно было вначале молодому профессору, не имевшему достаточного педагогического опыта, вступившему в состав преподавателей академии помимо желания многих ее членов.
Плохо встретили его хирурги-клиницисты профессора Е. И. Богдановский, И. О. Корженевский, увидевшие в молодом, растущем хирурге своего конкурента. Сторонники старых традиций вопреки здравому смыслу, идя наперекор новому, прогрессивному веянию в хирургии, открыто выступили против введения противогнилостного метода лечения ран, который, как мы знаем, успешно в числе первых начал применять Н. В. Склифосовский. Выступая против Н. В. Склифосовского, являвшегося инициатором нового метода в России, они доходили иногда до неприличных выпадов.
Так бывший в то время студентом, а позднее профессором А. С. Таубер в своих записках, изданных под псевдонимом А. Сталь, приводит случай, когда профессор Корженевский, хирург французской школы, заведовавший академической хирургической клиникой, на лекции студентам IV курса иронически говорил по поводу листеровского метода: „Не смешно ли, что такой крупный человек, как Склифосовский, боится таких мелких творений, как бактерии, которых он не видит!.“.
В 1876 Николай Васильевич вновь отправился на войну, на этот раз в Черногорию, в качестве консультанта по хирургии при Красном Кресте.
Русско-турецкая война (1877-1878), разгоревшаяся вскоре после этого, также призвала его в действующую армию. На ней отважному врачу пришлось тяжелее всего. Он перевязывал раненых бойцов в ходе переправы через Дунай, трудился хирургом на Шипке и под Плевной.
Его супруга Софья Александровна, последовавшая за мужем, вспоминала:
«После множества операций кряду в жаркой и душной операционной, надышавшись йодоформом, эфиром, карболкой, Николай приходил ко мне с ужасной головной болью…».
 Оказываемая хирургом помощь нередко проходила под вражескими пулями, крики и стоны раненых приглушались грохотом канонады, а Николай Васильевич рисковал жизнью не меньше солдат на передовой. Однако ради работы Склифосовский мог забыть про все.
Очевидцы рассказывали, как этот по внешнему виду выхоленный и элегантный статский генерал, был способен по несколько суток находиться за операционным столом, оставаясь без сна и пищи. В частности, при контратаках войск Сулеймана-паши Склифосовский оперировал четыре дня подряд без отдыха и под неприятельским огнем!
Через его руки прошла не одна сотня пострадавших в боях солдат — согласно отчетам за тот период в его госпиталях побывало свыше 10 тысяч русских воинов. Многие участники сражений остались живы только благодаря Николаю Васильевичу.
Поучаствовав в четырех войнах, Склифосовский приобрел громадный опыт лечения раненых и организации медицинского обеспечения. Тщательный анализ переломов и огнестрельных ран дал ему возможность предложить ряд важных лечебных и организационных мер, а введенная им дезинфекция операционного места и инструментов в разы уменьшила смертность.
Подобно Пирогову, наиглавнейшей задачей, требующей своевременного и квалифицированного решения, он считал сортировку раненых. В ходе сортировки Склифосовский предложил собственную систему разделения пациентов на четыре категории: нетранспортабельных, подлежащих гипсованию, требующих обычной перевязки и легкораненых, через один-два дня возвращающихся на фронт.
В категорию нетранспортабельных, оставляемых в госпитале, доктор относил раненых со сложными огнестрельными ранениями крупных суставов и с проникающими ранениями живота и груди. Кроме того, считая транспортировку раненых на крестьянских телегах по грунтовым дорогам крайне вредной, врач установил сроки эвакуации больных разных категории.
Принципы организации помощи раненым, заложенные Пироговым и Склифосовским, были востребованы в годы Великой Отечественной войны и осуществлялись на практике сотрудниками института.
Склифосовский справедливо считал, что результативность медицинского обеспечения армии всецело зависит от компетентности руководителей медслужбы, уровня их спецподготовки и гибкости управления. Николай Васильевич считал недопустимым сосредотачивать раненых бойцов в одном месте, поскольку это неизбежно приведет к вспышке инфекции и гибели огромного количества людей. Он ратовал за широкое использование палаток для устройства раненых, поступающих после сражений в лазареты в огромных количествах, и очень сокрушался, что это предложение Пирогова не нашло должного практического применения в нашей армии.
Также Склифосовский первым предложил идею использовать для эвакуации раненых железнодорожный транспорт. А еще он придумал организовывать подвижные «летучие команды», работающие в местах максимального скопления раненых. Весь полученный опыт военного хирурга Николай Васильевич изложил впоследствии в статьях, опубликованных в газете «Медицинский вестник» и в Военно-медицинском журнале под названием «Из наблюдений во время Славянской войны 1876 года».
В этой работе Склифосовский досконально проанализировал чрезвычайно актуальные проблемы организации транспортировки раненых, лечения огнестрельных повреждений и частной помощи на войне. Еще на франко-прусской войне он пришел к выводу, что лечение проникающих ранений грудной клетки следует производить на месте, не отправляя раненых в тыл.
«При строго выжидательном лечении самое существенное требование должно состоять в том, чтобы эти раненые не транспортировались».
В русско-турецкой войне Склифосовский находился в первых рядах Дунайской армии. Он не только развертывал госпитали. Он сам не раз под пулями противника оказывал практическую помощь солдатам. Это была школа, которую невозможно было переоценить.
«Н. В. Склифосовский, – писал профессор В. В. Кованов, – заражал всех окружающих беспримерным трудолюбием, вселял в них бодрость и силу духа, заставлял безропотно переносить все тяжести и лишения фронтовой жизни. Очевидцы рассказывают, как этот по наружному виду элегантный и выхоленный статский генерал в безупречно чистом кителе способен был оставаться по несколько суток без пищи и без сна, находясь беспрерывно за операционным столом в перевязочной или в сортировочных отделениях головного госпиталя. Трогательны были заботы о нем врачей и медицинских сестер, подносивших ему во время работы то глоток вина, то кусок хлеба для поддержания сил. Большую помощь в работе оказывала ему жена, Софья Александровна, ухаживая за ранеными. Она была вместе с ним в продолжение всей компании, переносила все невзгоды походной жизни…»
Развивая взгляды великого русского хирурга Н. И. Пирогова, Склифосовский разработал принцип приближения медицинской помощи к месту боя, принцип «сберегательного лечения» огнестрельных ранений, и ввел в широкое употребление применение гипсовых повязок как средство иммобилизации при ранениях конечностей.
В 1893 году Николай Васильевич вернулся в Петербург и занял место директора Клинического Елепинского института усовершенствования врачей, одновременно заведуя там хирургическим отделением. К слову, получив новое назначение, Склифосовский долго колебался с переездом — в Москве оставалась огромная школа учеников и ассистентов. Но, как ни было ему трудно, знаменитый врач принял решение возглавить институт, в котором предстояло не учить студентов азам медицины, а готовить врачей и докторов высшей квалификации, приезжающих сюда со всей России. Николай Васильевич с жаром взялся за дело. За семь лет заведывания Институтом Склифосовский выстроил новые здания и электрифицировал их, перестроил операционные в соответствии с последними требованиями асептической хирургии, выбил средства не только на строительство, но и на увеличение окладов и штатов, установил первый в нашей стране рентгеновский кабинет, почти в два раза удвоил казенные субсидии заведения. Институт превратился в учреждение, которым могла гордиться вся Европа. Неудивительно, что в день двадцатипятилетия профессорской работы среди сотен телеграмм, полученных Николаем Васильевичем, одна из Лозанны гласила:
 «Вы возглавляете учреждение, которому завидуют другие народы Европы».
А в другом послании говорилось:
 «Из охладевшей руки знаменитого Пирогова Вы подняли знамя учителя хирургии и высоко его несёте впереди многочисленных соратников и учеников».
Как истинный учёный Николай Васильевич придавал огромное значение обмену наблюдениями и опытом среди хирургов. Он являлся учредителем Общества русских врачей, учредителем и председателем первого и шестого съездов хирургов страны, организатором, председателем и участником Пироговских съездов.
Также Николай Васильевич был почетным членом двадцати различных обществ врачей России и являлся горячим сторонником женского образования. Благодаря его участию при Медико-хирургической академии открылись женские курсы для акушерок, на которых женщины могли получить высшее медицинское образование.
Огромный талант общественного деятеля и организатора проявился у Склифосовского в ходе подготовки и проведения двенадцатого Международного конгресса врачей-хирургов, прошедшего в августе 1897 в Москве и привлёкшего большое количество участников. Накануне открытия съезда прошло торжественное открытие памятника Николаю Пирогову, первому укрепившему положение отечественной хирургии как самостоятельной дисциплины. Данный памятник появился лишь благодаря энергии и инициативе Николая Васильевича, лично добившегося на установку памятника «высочайшего разрешения» и сооружённого на собранные им частные пожертвования, а не на казённые средства.
К слову, в России это был первый памятник великому врачу. В присутствии крупнейших деятелей медицины со всей Европы Склифосовский при открытии памятника произнес:
«Собирание земли русской отныне закончено, а пора детства, культурных заимствований и подражательности миновала. Мы вступили в колею самостоятельной жизни. Есть у нас своя наука, своя литература и искусство, на всех поприщах культуры мы стали деятельными и самостоятельными. …Народ, у которого был свой Пирогов, имеет право гордиться, поскольку с именем этим связана целая эпоха врачебноведения».
Николай Васильевич, избранный президентом конгресса, прекрасно понимал огромное научное и политическое значение международного съезда врачей, впервые собравшихся в России. Эта встреча продемонстрировала всему ученому миру значение и силу русской науки. Иностранные лекари воочию смогли убедиться в достижениях нашей медицины. Миф об их мнимом превосходстве над русскими врачами был окончательно развеян.
Являясь настоящим патриотом, Николай Васильевич стойко отстаивал на съезде права наших докторов, о заслугах которых часто забывали. В частности, ему удалось отстоять приоритет авторства врача Владимирова над немецким хирургом Микулича в изобретении нового метода остеопластической операции на стопе и шедшей изначально только под фамилией иностранца.
Чувство восхищения, испытываемое участниками от организации и проведения конгресса, видно из благодарственной речи немецкого ученого Рудольфа Вирхова, обратившегося от имени съезда к Склифосовскому:
«Мы нашли здесь президента, авторитет которого признан представителями всех областей медицинской науки, человека, знающего все требования врачебной практики и обладающего духом братства и чувством любви к человечеству... Наконец, мы здесь встретили молодёжь, умную и крепкую, подготовленную к прогрессу будущего, надежду этой доблестной и великой нации».
Сам Николай Васильевич своей преданностью делу и самоотверженностью завоевал не только всероссийскую славу. Его знали и любили во всем мире: за честность, за объективность в научной работе, за скромность и интеллигентность. Ни при каких обстоятельствах Склифосовский не изменял своим джентльменским правилам, никто не видел его вспылившим или вышедшим из себя. А вместе с тем, известно, что он был увлекающимся и эмоциональным человеком.
Склифосовский был организатором, почетным председателем и активным участником специальных Пироговских медицинских съездов. Проводились эти съезды членами Общества русских врачей – наиболее представительного научного общества дореволюционной России, объединившего представителей всех медицинских специальностей. Собиралось на эти съезды по две, а то и по две с половиной тысячи человек, то есть приезжал почти каждый девятый врач России.
Кстати, молодой врач, будущий знаменитый писатель А. П. Чехов получил диплом об окончании Московского университета из рук декана медицинского факультета Н. В. Склифосовского.
В целом же значение Николая Васильевича в истории отечественной хирургии очень велико. Его исключительная одарённость, неустанные занятия в операционной, секционной, на поле боя, в отечественных и заграничных клиниках, в библиотеках со временем принесли свои плоды. Николай Васильевич блестяще овладел оперативной техникой, многие болезни, с которыми большинство докторов тех лет не могли справиться, он перевел в разряд излечимых, и даже выдающиеся хирурги с благоговением отмечали, какие у Склифосовского «золотые руки».
Ряд уникальных операций, проведенных им впервые, стали в мировой хирургии классическими. Оперативное лечение грыж брюшной стенки, мозговых грыж, рака челюстей и языка, рака желудка, пищевода, гортани, зоба, оперативное удаление яичников, камней мочевого пузыря, хирургическое лечение заболеваний желчного пузыря.
Также выдающийся русский доктор стал пионером операций в челюстно-лицевой хирургии, особенно при существенных дефектах лица. Первым он использовал местное обезболивание раствором кокаина, смастерил аппарат для поддержания наркоза и с его помощью провел редкую операцию — усечение половин верхней челюсти.
Заслугой Николая Васильевича также явилось появление в хирургической практике (с 1898 года) рентгенологических исследований. А еще легендарный врач стал «отцом» русской стоматологии и родоначальником научного зубоврачевания — хирург был отменным диагностом, теоретиком и «оператором» новой науки.
Все свои проведенные исследования и операции он скрупулезно излагал на бумаге. Склифосовский — автор 114 научных работ, отражающих новаторские идеи и личный опыт выдающегося врача и ставших ценным вкладом в сокровищницу мировой науки.
Кроме чтения теории, Склифосовский уделял много внимания практическим занятиям со студентами, проводящимися в операционных, перевязочных, у постелей больных. Он стремился лично показать и технику сложных операций, и выполнение простых хирургических манипуляций. Учащиеся восхищались его мастерскими приемами при оперировании труднодоступных областей. В ходе операции он всегда рекомендовал ученикам помнить два правила: «Первое — резать только то, что видишь или осязаешь вполне ясно, и второе — всякое сечение делать, основываясь на знаниях анатомии».
Наставляя студентов правилам ухода за больными, Николай Васильевич всегда подчеркивал важность сохранения психики пациента от лишних волнений. В конце такого обучения студенты были подготовлены к самостоятельной врачебной деятельности. За период работы Склифосовского в Москве выпуск врачей значительно увеличился, а из окончивших ординатуру вышло немало выдающихся практических и научных деятелей в сфере хирургии — Яковлев, Спижарный, Добротворский, Сарычев и многие другие.
Интересы Николая Васильевича также были довольно обширны — он обожал музыку, литературу живопись. Его супруга, Софья Александровна, к слову, являлась лауреатом международного музыкального конкурса Венской консерватории, а дочь Ольга училась у Николая Рубинштейна. У Склифосовских в гостях часто бывали художник Василий Верещагин, юрист Анатолий Кони и композитор Петр Чайковский. Великий врач дружил с Сергеем Боткиным, до глубокой ночи засиживался у композитора и одновременно профессора химии Александра Бородина, встречался с Алексеем Толстым. Летом Николай Васильевич ездил отдохнуть в свое имение в Полтаве. Оно стояло на берегу реки Ворскла, и каждый день независимо от погоды Склифосовский ходил купаться. Купался он, к слову, круглый год и в Петербурге, и в Москве. Зимой специально для него делали прорубь, и каждое утро доктор окунался в ледяную воду.
Во время отдыха в своем имении жить жизнью отпускника, коротающего дни за чашкой чая в разговорах с соседями, Николай Васильевич не умел. Ежедневно Склифосовский принимал у себя дома больных, разъезжал по хуторам и раздавал лекарственные средства, принимал роды. Нередко (удивительный факт!) даже приплачивал заболевшим людям. Выписать рецепт бедняку, дать ему денег на микстуры и пилюли для легендарного врача было нормой. Жители из окружающих деревень, прежде не мечтавшие и о фельдшере, толпами шли к нему. Операции разной степени сложности Склифосовский проводил в Полтавской Земской больнице.
В 1901 году Склифосовский в связи с возрастом (ему шел шестьдесят шестой год жизни) вышел в отставку и переехал в свое поместье Яковцы в Полтавской губернии, где и прожил последние годы жизни. Свой досуг врач делил между деятельностью в саду (он обожал садоводство) и изучением новых книг по медицине и хирургических журналов «Летопись русских хирургов» и «Хирургическая летопись» — редактором и основателем которых он являлся, тратя на их издание крупные суммы из личных средств.
Несколько апоплексических ударов положили конец жизни выдающегося врача — 13 декабря 1904 в час ночи его не стало. Похоронен Склифосовский был в месте, памятном для всей России, там, где произошла Полтавская битва.
В это же время в Москве проходил очередной съезд русских хирургов. Весть о кончине Николая Васильевича омрачила его открытие. «Скончался, бесспорно, один из самых выдающихся врачей нашего Отечества, чье имя находится на втором месте после имени знаменитого Пирогова», — говорилось на съезде.
К сожалению, трагичной оказалась жизнь родных великого врача. Так, старшая дочь Николая – София - была инвалидом. О судьбе девочки известно очень мало. По слухам, в Яковцах, она утопилась в реке. Его сын Борис умер еще в младенчестве, Константин не дожил до семнадцати лет из-за туберкулеза почек. А после этого случилась беда  со старшим сыном Владимиром, который во врем учебы в Санкт-Петербургском университете увлекся политикой и вступил в тайную террористическую организацию. 16-летнему Владимиру поручили убить губернатора Полтавы, который был другом семьи Склифосовских.
Володя приехал в имение в подавленном состоянии, так как понимал, что не сможет убить своего давнего знакомого, однако признаться "товарищам"  в этом не решался. В итоге он  застрелился в своей комнате.
Смерть третьего сына подкосила Склифосовского. Он оставил работу, перестал заниматься своим домом, садом... Возвел в честь Владимира школу для крестьян. Велел похоронить себя возле сына, а поместье запретил называть Отрадным.
 Николая убили на Японской войне вскоре после смерти отца, Владимир умер в студенческие годы, а Александр пропал во время Гражданской войны. Младшая дочь Тамара и престарелая вдова Софья Александровна были зверски убиты бандитами в 1919 году в своем собственном доме.
До пожилого возраста из всех детей великого хирурга дожила лишь старшая дочь Ольга. Она вышла замуж за известного врача и ученика Склифосовского — Михаила Яковлева.
 Более 80 лет за могилами великого ученого и его сына никто не ухаживал. Лишь в 1966 году перед международной конференцией хирургов там высадили парк.
В семидесятых годах прошлого века на могиле Николая Васильевича Склифосовского поставили памятник, на котором на русском и латинском языке была высечена надпись: «Светя другим, сгораю сам».