Безымянный

"Что тогда, когда сам становишься всему рифмой?" – подумал я, прислонившись
к застывшим в немой сцене палитрой ролей деревьям парка,
в пантомиме небесной нащупав дверь, никогда наверняка не зная,
что станет для меня следующей дверью, утром.

Но знаю, что если моей родной большой Букве будет не достаточно пульса,
я вырву всё из себя Ей!
Только бы снова не запутаться в паутине иллюзии мухой!

Прошу Тебя, Родная, не дай забыть Твой взгляд – один из первых, один из всех возможных!
Если даже в пыли дорожной ключ от двери, недоверчиво доверенный, потеряешь –
стучи, стучи, чтобы я проснулся!..
Если не достучишься – значит, я окончательно е***улся!..

Однажды, потеряв Тебя во сне, проснулся с боязнью терять Тебя далее...
(хотя, как будто, пытался стереть всё детально ластиком схоластики...)
Ты говоришь, что всё нормально и рассчитываешь только на себя...
Я же уверен, что рука моя Тебе необходима, хотя бы на мгновенье...
Ты пока отвечаешь: "Мимо..."... Придёт время...

Чиркаю в сердце искру... и в каждом – один и тот же Ребёнок,
без имени и пелёнок, и если я – последняя Ему надежда – однажды не пойму Его... –
значит, настало время расстрела меня невыносимой тоской и жаждой по Нему Одному...
(т.е. я говорю о дырах, через которые проникает пустота...)

Я, наверно, боюсь громких слов и слов вообще тогда, как
добровольно в них по горло и в возможности лишиться пальцев,
как работающий на станке не внимательно...
если не понятен я – значит, иностранец... а если говорить о Родине, то Она – в глазах...
Родная моя, быть может, я больше ни разу не скажу, что люблю Тебя...

Но если
мы рифмуемся вместе на странице без границы,
то пусть нам междустрочием будут глазницы Божественной Песни...

Утро двоих... Двоих ночи и дни... Рисовать вены больнее, чем линии...

И... а если, всё же, по чьей-то воле, гонимые мы
распадёмся в поле шахматном на атомы боли, то
я, как и Ты, помню каждую звезду,
потому что живу и с каждой падал [метафорой и не только]
в парке под ноги деревьев, которые что-то сказать хотели,
но предпочли молчание загадки...

им известно, что говорить, рисовать сколько угодно можно,
когда что-то вроде весны потоком лезет,
и нужно из всего воспроизведённого выбрать самое главное...
но то, что происходит с нами, не выразит даже самое острое лезвие,
оставив вечностью недосказанность... – зудящего мира болезненность...

О том, что не сказано, забыто, не выражено, – не жалею, знаю – оно – витающее – здесь
и однажды выстрелит, а контрольная пуля всегда – Твоих глаз отзывчивость.

Всё, что я всегда хотел сказать Тебе и всем остальным, это лишь одно слово,
на которое никогда не повернётся язык, потому что когда оно во мне разольётся, я стану им.

Одним Дыханием едины, любим и благодарим.


6, 7. 04. 2015