Беляш и академический театр

Помнит каждый студент альма-матер,
Общажно-студенческий быт,
Голодный и пьяный период,
Как память в сердце хранит.

Как хотелось гулять и… девок,
Как в падлу идти на зачёт,
В открытую форточку звать халяву,
А мало ли? На шару пройдёт!

Студент - это гордо и звучно.
Студент – будущее страны!
Хотя, если честно, то будущее
В лице студента не ахти…

Студент – это железная печень,
Это нервов стальной пучок!
Ведь выпить ящик портвейна за вечер
Сможет не каждый торчок.

При этом закусывать хлебом,
Вернее коркой одной,
Примотав которую к палке,
Можно смело ринуться в бой.


Итак. Случилась история эта.
С обычным студентом? Отнюдь!
Студент был передовик на потоке,
Мог любого за пояс заткнуть.

Не пил он портвейна в общаге
И девок к себе не водил.
Зачем ему лишние траты?
Он деньги на дело копил.

А дело… А, впрочем, какое дело.
Он просто театр любил.
Мечтою сходить на спектакль
Последних два года он жил.

Копейку к копеечке, рубль к рублю,
Всё прятал в бачок, в туалет.
Набрав за год нужную сумму,
Купил заветный билет.

Ночью перед долгожданным днём
Не спал, не пил и не ел
Хотя…есть итак было нечего,
Но он особо и не хотел.



Достал костюмчик из шкафа,
Тот, что одел один раз, в выпускной,
Брюки отгладил под марлей,
Носочки сшил иглой.

Стройный, как рубль, блестящий,
Он шёл в театральный мир.
На пути стоят магазины , музеи,
Бары… общественный сортир.

Стой! Куда же ты мимо клозета!
Не поленись! Зайди!
Но парень шёл торопливо.
Ему было не по пути.

Ох, если бы знал он тогда несчастный,
Что это был верный знак.
Но забегать мы вперёд не будем,
В конце всё поймёте итак.

Вот он! Храм Мельпомены.
Культурной жизни оплот.
Огромное, великое здание,
Как… металлопрокатный завод.

Швейцар отворяет двери,
Блеском золота слепит холл.
Робким шагом несмелым
Студент в тот храм вошёл.

Все торопливо снуются,
Раздевают тех, кто одет.
Чтобы успеть за столик
В открытый ещё буфет.

Студент засунул руку
В дырявый брючной карман.
Десятку к сопле приклеенную
Он обнаружил там.

А ноги несли уже прямо,
Запах указывал путь.
Где можно отведать бляшек
И чай горячий пивнуть.

Очередь быстро иссякла,
Поглотив продуктовый ресурс.
Расселись по столикам,
Провизию, пробуя на вкус.

Наш герой подойдя к прилавку
Увидел одинокий беляш.
Слюна затопила горло,
Мясной… нос окутал купаж.
Протянув свой червонец мятый,
В обмен получил пирожок.
И, не жалея желудок,
Откусил огромный шматок.

Справившись за два укуса,
Он даже забыл прожевать.
Ведь ради этого праздника
Год пришлось голодовать.

Шумом пожарной сирены
Прозвенел третий звонок.
И, к согласно билету месту
Он сытую утробу поволок.

Улыбаясь в 22 зуба,
Он боялся даже моргнуть,
Чтоб не пропустить ни секунды
И, конечно, чтоб не уснуть.

Вот! Началось представление,
Занавес кверху пополз.
В свете огней декорации
Сена стог и обоз.

На обозе девка румяная
Тоскливую песню поёт.
Сено кидает вилами,
Работая тазом, как гнёт.

Аккомпанемента при этом не было,
Но герой наш услышал фагот.
Прислушался…  дак ведь желудок
Тональность такую даёт.

А в это время в желудке
Беляш расчленённый лежал.
И за смерть свою иезуитскую
Расправу над организмом учинял.

Он сгнил , он пах , он разлагался,
Пирог сдаваться не хотел.
Он, как мужик, сопротивлялся
Пред силами микробных тел.

Весь тон начавшийся коллапс,
Герой наш чувствовал внутри.
И порывался поначалу
Плюнуть и домой пойти.

Но не зря же он усердно копил,
В театр попасть хотел.
По этому сжался , что было сил
И мужественно терпел.
Слабое студенческое тельце
Больше сопротивляться не могло.
Беляш собрался на свободу
И тут студента… пронесло…

Не декорации, не пьеса
Уже не радовали глаз.
Одно лишь беспокоило парнишку-
Обосранный до нельзя таз.

Редеть народ стал постепенно,
Пустынно стало всё вокруг.
Беляш же не остановился,
Контрольный выстрел выдал вдруг.

Тот выстрел заглушил все речи,
Внимание артистов он привлёк.
Дед ветеран вспомнил гром картечи,
Ту,  что ранила его под левый бок.

В зале кто-то помолился,
Грудной ребёнок заревел,
Актёр на сцене, вдохнув запах,
Скоропостижно онемел.

Девица, что была в обозе
Пошатнулась, вилы уронив.
Но воздух, сгущенный на сцене,
Толкнул девчушку прямиком на них.

Бежал студент, как Форест Гамп, на выход,
Беляш в штанах ногами прижимал,
А запах, что сорвал спектакль
Террор вонючий продолжал.

Мораль:
У сей истории мораль есть.
Запомни, сынок, на века!
Что, как бы ни хотелось есть,
Вспомни, что жопа одна!
12.01.2014.