Отель у океана

Мой отель оказался на самом берегу серповидного залива. Гигантское здание сверкало среди себе подобных в лиловом вечернем воздухе.

Номер был на одном из верхних этажей. Из окна, занимавшего всю стену, открывались три стихии: океан, небо и цивилизация. Все было огромным. Вода и воздух сливались, словно два мифа, которым поклонялись древние. А мега-город, оставаясь неподвижным по периметру, шевелился и дышал внутри своих границ.
Каждый раз в одиночестве я рождался вопросом для самого себя. Этим вопросом, на который до меня давали ответы верой или логикой, который гневно отвергали или игнорировали.

Из ниши в стене выполз ноутбук. Музыка слов, бурлящая во мне, забегала по струнам клавиш. Воплощаясь, она облегчала страдания, но не излечивала до конца.
Я вспомнил белокурого кучерявого малыша с печально-взрослым взглядом. Капризного и нежного, шустрого и смышленого. Живет ли он еще во мне?

Он жил на другой стороне Земли, в другое время. Как живут почти все дети – в мире игр и заботы. Пока не узнают о смерти. Потом он услышал Бога. Теперь он знает, у каждого есть свой Бог. Бог философов и простолюдинов, Бог священников и раввинов, даже Бог убийц и атеистов. Он Многолик. Ибо Бог – смысл жизни.
Музыка оборвалась. Вечер выпал из рук неба и скатился в океан. Многоглазая ночь взлетела над городом. Я спустился и вышел на улицу.

Было душно, тонкий дух ветра нес запах порта и волн. Я гулял, разглядывал витрины, заходил в бары. Уже собирался возвращаться, как наткнулся на магазин книг и подарков. Я рассматривал обложки и сувениры, пролистал несколько заинтересовавших меня томов. Почувствовав на себе взгляд, обернулся. Девушка-продавщица смотрела на меня сердито, но в то же время с любопытством и не зло. Тут я понял, что мы в магазине одни.

- Мы работаем до последнего покупателя, вернее, я, - сказала она. - Если Вас что-то интересует, может, я помогу. Вы не подумайте, я не спешу, но все-таки... А если что, приходите утром.

Я извинился и вышел. Отойдя метров на двадцать, я оглянулся. Она стояла на улице и смотрела на меня.

- Подождите. Подождите, пожалуйста.
Она подошла и протянула футляр. – Возьмите, это Вам. Не обижайтесь. Вы смотрели на нее, я подумала, Вам понравилось.

Это была очень красивая и дорогая ручка, я действительно останавливался возле нее, но почему-то не решился купить. – Спасибо большое. Но это очень дорогой подарок. И я совсем не обижаюсь.

- Возьмите. Магазин остался мне в наследство. Ну, пожалуйста.

Мы медленно шли и разговаривали. И не то, чтобы много узнали друг о друге, но оказались близки и понятны. Все было как-то просто и естественно.

Потом мы сидели в ресторане отеля, и я разглядывал ее. Слегка вьющиеся длинные волосы оказались темно-коричневыми, несколько светлее, чем это виделось в магазине и на улице. Черты лица были очень правильными и милыми: тонкий маленький нос, четко очерченные чуть припухлые губы, большие и длинные глаза, голубые и слегка грустные, даже когда она улыбалась. Во мне поднимались нежность и желание.
– Пойдем к тебе, - сказала она. И в этой фразе не было фальши и пошлости. Она казалась естественным продолжением всего, как ночь следует за вечером, а день за утром.

Наша любовь была медленной. Медленной и тонкой. Постепенно узнавая, мы словно шли по узкой тропинке, нависающей над обрывом. Она была незнакомой и родной. Смятение сердец и затаенная боль, и такая хрупкая слабая нарождающаяся надежда. От нее исходил легкий запах вечерних духов. Она шептала и стонала. И я тонул в ее поцелуях и вскриках, уносящихся к крикам чаек за окном.

Мы провели эти несколько дней вдвоем. Они были настоящей Любовью, которая не превратится в безумие или в повседневность. У нее осталось имя и кольцо. У меня осталось имя и ручка с вечным пером.