Баллада о музыканте

I
Жил был музыкант.
Он был искусен,
беспечно грустен,
и был профан.

Он вставал с рассветом,
ложился с закатом.
Нет, не был богатым,
и может на этом

закончить неплохо.
Закончить бы надо,
но эта баллада
кончает жестоко.

II
Погиб седьмого февраля,
любил семью и дом.
Он все начинал на до,
и кончал на ля.

Он песни слагал о ней,
о добре, и зле.
Мертвым был в душе,
но живым для людей.

А когда загорались звезды,
он закрывал глаза.
Пело беззвучно звезда,
и разрушались гнёзда.

III
Он говорил: "Храни
боль, ибо соткано болью
все, что живет." И не скрою,
он говорил о любви.

Все к чему прикасался, друг,
звуком жило, и мертвело.
Может теряло тело,
но обретало звук.

Это ль не главное? Стать
больше чем тело, и цели.
Все забывали о теле,
и научились звучать.

IV
Что же его погубило?
Слабость, незнание, страх?
Глупость, агония, крах?
Вот, как это было.

Он захотел, он дурак,
чтобы и время звучало.
Жизни ему было мало,
он захотел сделать так.

В феврале испарился он,
ни трупа, ни духа, записка,
о том, что смерть его близко,
но об этом потом.

V
О, его смерти поверьте!
Давал звучание жизни:
людям, предметам, отчизне.
Но время - создание смерти.

Оно не имеет звучанья,
глухо, немо, но подвижно.
Люди зашли в его хижину,
и прочитали послание.

Последние строчки письма,
предсмертного его.
Оно начиналось на до,
и кончалось на ля.

VI
"Дом мой погибнет, но не
забудьте о том, что оставил:
песни, сонеты, октавы.
Пусть прозвучат во дворе!

Мираж, что смерть беззвучна, да
время звучит по иному;
пусть не звучит по канону,
что написал." И строфа:

"Соль не бывает сладка, для
тех, кто всегда любил сахар."
Подпись, клякса, и дата:
седьмое февраля.