Пальцы земляники

Я прорастала тёплыми пальцами земляники под мусорным небом,
и становилась былью и болью, и чёртовой кружевной травой;

прости меня, мальчик, за вопли упавшей к ногам и забывшей ребус,
безногой, безрукой, безгласной в случайности уз и совсем шальной.
Любовные чувства не выразить аббревиатурами и тремя словами,
которыми ты завершаешь сюжеты, ломаешь рамки во всём живом.
И это чёрное небо над нашими слабыми нервами, над сонными головами
скорее всего скоро будет хлестать черничным божьим вином.
Ведь чтобы вовремя опоздать - тоже нужно быть сильным-сильным,
у слабых совсем не бывает тех, кто их сможет предать и спасти.
На наших ладонях дороги совпали, и я иду по ним, бесфамильной,
и время от времени отмечаю дистанцию своим еле слышным "прости".
Ты тот, у кого голова на плечах, колотун в груди и на шее камень,
я та, для кого города молчат, собирают дым и зевают газом.
У нас на двоих пару месяцев для свиданий, для нарушений правил,
для съёмки home-видео, нечаянных ссор, поцелуев, растяжки связок.
И я застреваю в тебе как дурная букашка в просроченном формалине,
ворочаю лапками, трогаю стенки твои и цепляюсь за каждый орган.
Мы были едины весной, потом наступил июнь, разрезавший на половины,
и заключил в приговоре "сраститесь до качественного восторга",
словил нас в силки восьмилистной сирени, цветистых яблонь,
что хлещут в оконные очи, плачут седым лепестком на задворках сада.
Здесь первое лето, в котором я люто устала, до сути озябла
и стала в стихах выражаться сильней и нещадно морально падать.
Мне нужен твой трезвый рассудок, каверзность мысли и громкий голос,
пробившийся в ухо как наяву, сквозь эту реальную виртуальность.
Дай только услышать "одна, навсегда, для меня", я сровняю горы,
и, к дьяволу, буду тебя терпеть, соглашусь с тобой и останусь.