Разговор через 37 лет

- Ты помнишь, как любил я засыпать?
- Конечно, моя радость, как не знать,
когда я так же с детства сплю и ты
смеялся этим совпадениям от души.

Мы оба засыпаем на «руке» Творца,
как спит малыш блаженно у отца в ладони,
уткнув подушку в щёку согнутой рукой,
поджав колено, той же стороной все три угла
впиваются в матрац — нос, локоть и нога:
любите нас! А вся другая половина невинна,
раскрепощена, расслаблена и «прямовисна»,
и, чтобы подышать на воле, нога вторая виснет
с поля матраца, в воздухе паря, и без укрытия.

- Да, да — так просыпался утром я всегда.
Один прищурив глаз, смущением выходя
и улыбаясь, что щекочешь ты меня губами,
искал твои глаза …
- … и находил, я не сводила их с тебя часами,
в предрассветной мгле твои черты вбирая
в память, растрепанные волосы, морщинки лба,
слегка насупленую бровь, упрямство рта.

А день, проссеянный за шторами, вливался дымкой
утренней зари и обнимал нас радостным сиянием.
И после неги наперегонки мы мчались в ванную,
выхватывая друг у друга душ, кривляясь щётками
и булькая словами, кто где сегодня и когда освободится,
чтоб снова встретиться и рук не размыкать …

- И ты летела птицей мне навстречу по перрону
«Кузнецкого моста» и, закружив тебя в объятиях,
не мог поверить я, что прожитые 35 исчезли,
растворились в твоей ликующей природе.
- А ты ворчал, что снова пропускаю пары,
что завалю зачет и … вёл меня в Литфонд
обедать, а вечером с мелодией Леграна
я засыпала на твоём плече в «Иллюзионе»,
и прокат последнего сеанса отзывался стоном
под шербургскими ливнями тоски, и ты шептал
«je veux vivre pour toi … ne me quitte pas...»

И десять лет прожиты как мгновение,
от первой встречи на пороге: «Вы к кому?»,
«Да к вам, меня ведь пригласили» - до апельсинов
на снегу Мясницкой в декабре: они катились
под колёса, мы их собирали и снова всё теряли,
слившись в поцелуе, а таксист сидел заваленный
снегами ночной Москвы и ждал, всё понимая.

- Ты почему тогда ушла? Я так привык,
что ты моя …
- Быть не единственной твоей мне стало
трудно … Невыносимо больно.

Душой смириться невозможно с делёжкой
нежности, тепла и ласк с другими. Телу всё равно,
но душа у нас была одна, была … И был звонок
в ночи гудящий: «Это я. Я разыскал тебя. Из Питера
сестра дала твой номер, ничего не зная.
Диктуй мне адрес, я сейчас приеду. Уже в машине».

Вжавшись голою спиной сползала по стене я.
И обхватив коленей дрожь, застыла, онемела.
Впервые «нет» тебе сказала, впервые отказала.
И свистом лезвие слетело, обрывая - «Не одна я».


29.05.2016 — Зальцбург