Посох

Я вижу: яростным преполовением очей твоих
стремится кротость птичьих колоколен - локон назревающего дня.
Воркует где-то в вышине пасхальный тон. И вдруг затих.
И эта тишина,такого ликования полна, -
и есть молитва вещая твоя о птице,о весне,о ближних-дальних и родных.

Найди такое слово,надлом произнесения не ведающее.
Ты спой такую песнь,чтоб тише всякого безмолвия была.
Встречай меня,да только горше разставания,
струною исповедающею,прости и покарай - одним лишь взором тихого чела.
Отрекшийся и заповедавший.

Такое радостное ликование - сурового предпразднества   
родная красота.
Но что же так безжалостно рыдает дерева распятого
изпепелённая тугая полоса?!
Такие чудные искрящиеся лучики легонько воплощают радугу в леса.
Но больно в этот миг: не удержали крылышки малютоньку птенца.
Зачем ты,высота?

Нет! Это не ужасный двойственный обман,не гордая и тайная природа!
Неужто умысел безсмысленный,досель неузнанный и впредь неуязвимый?!
Так горько это осознать! Нет брода.
Всё горше крик немой,безмолвный и неразличимый, -
далёкий странный голос,помощи молящий,
но канувший в горниле безответного и гаснущего небосвода.

Там,в недрах юности моей,
пред светлым алтарём ненаступившей ночи,
обетом,вложенным в уста и раненые очи,
путь мой ты предопределил:

"Не смей напрасно жизни дыбу покидать,
повторного не допусти исчезновения.
Чрез каждое мгновенье примешь искупление, -
успеешь красоте молебен трепетный воздать".

И я держусь в остатке стонного терпенья,
руладой поминальною венчая жизнь свою:
лишь одинокое рыданье сломленной осоки воспою,
лишь тонкого в долине стебелька благословлю прозрение, -
свечою крохотной себе за упокой сгорю.

Я снова жду всполОшенную стаю трепетных страниц,
украдкой,невзначай как-будто,вглядываясь и припоминая
признанья краткие в клокочущей ораве бравых небылиц.
Ещё хватает бренных сил,пока мой посох ларных троп не покидает.

Хотя секунд растравленное острие всё ощутимее,больнее,
да хоть бы и остановился бой неутолимого предсердия, -
не отрекусь,но и не заповедую,а стану молчаливей и добрее.
Но никому об этом не посмею рассказать,а лишь взмолюсь усерднее.

Я не желаю доверять огульности,охаянный и терпкий.
И стать "великодушным" в бархатном пуху - паденье.
Так пусть до странности предосторОженность сопроводит мой путь в посмертье.
Теперь - ни чувству откровенно внять,ни жить надеждой на разгаданное провиденье.

Стучащему сердцу - откроется.
Зовущим очам - разглядеть.
Что ранено - дланью покроется.
Чудес не бывает лишь там,где устали терпеть!

Противишься строю небес? - Не печалься. Скажи.
Ланита пылает затравленно? - Не отомсти!
Отребье повыломало тон ступни? - Стремена отвяжи.
Ослепло дыханье? - Постой. Отдохни. Да не сбейся с пути!

Утраты твои - моя неутолимая боль.
Полей измождённая пахота не изнывает!
И сколько бы ни миновало туманов и зорь, -
не будет тебе истощенья,душа. Больнее лишь станет:

...росток твердь оков пробивает...

Да сохранит тебя мой сумрак светлокрылый, -
зарница снов несбыточных в пролесках и песках!
Да утвердит прямым напутствием лазурная река в чеканных берегах!
Всё неувиденное да подарит звон единственного колокола - тон прощальный.
Всё незабвенное да воспомянет голос долгий,голос тайный, -
свечений тонкое согласье отвергнет страх.

...и это всё - в твоих глазах...

1995