Блюз. Вторые полбутылки

Графиня. Мотоциклистка. В траву блюёт.
Рядом валяется пьяненький Депардьё.

А здесь бетонные мамонты домов в сады блюют.
Этот город нанизан на безмозглую уличную арматуру.
Он лопается от жары в июль
Запахом рвотным, трупным, ртутным.

К вокзалам, пьяницы! – к причалам драк,
Выкидыши клоак.

Здесь цыганка считает по руке до семи.
Семь стаканов абсента,
Семь солнц вечерних,
Семь всадников за горизонтом,
Семь золотых монет разбросаны дорогами Осени…
А мы пьем полынь и рвем зубы смерти под закись азота.

Прикрыв фигами первичные признаки,
Мы с Хрусталевым цыганские лирики.

Нагадай же корабль.
Выпусти из прогретых тропических болот вздыхающего левиафана.
Его тело уткнется в город разграбленный
И утонет в говне изнасилованная инфанта.

И корабль плывет! огибая материки,
Сыпля за борт окурки и матерки.

Но мы с тобой, мой Хруст – предполагаем пить,
Вязать неспешных разговоров нить,
Бросать серсо косноязычий.
Плыть в вечность… А куда ж нам плыть?!
Ссать в вечность… Быть или не быть.
И помереть эпично.