Дм. Павлычко. Погост. С укр

Погост еврейский. Каменные плиты
Зашиты в мох седой и в лишаи.
Сам Сущий будто спрятал для защиты
Здесь от забвенья письмена Свои.
Покрыто все сплошным ковром зеленым
Боярышника, терна, дерезы,
Не видно над народом погребенным
Ни лучика на камне, ни слезы.
Потомков – нет! Освенцимские печи
Всех поглотили. Сирота погост
Один под солнцем коротает вечер,
А ночью спит под тихим светом звезд.
И некому прочесть на плитах грязных,
Где тут лежит торговец, где – портной.
Лишь крестятся, как бы у места казни,
Седая бабка да старик больной.
В их памяти - живые Ицко, Берко
И Пинхас-Козлик (так народ прозвал):
Глядел на христианок через дверку
И зеркальца девчонкам раздавал.
Дед с бабкой помнят Янкеля и Мошку –
Резник-меняла добрый был сосед,
Умел все в этой жизни «понемножку»,
Детей же натворил на двести лет!
Но нет детей! Все сожжены, убиты, –
Зато гробницы живы их отцов
И матерей, – шиповник и ракита
Покойников скрывают от врагов.
Взметнулись к небу каменные руки –
Мессию ждут и страшного суда.
Но кто там в темноте и что за звуки?
Кто на моторе движется сюда?
 Кто там киркой бьет лихо и сердито
По тем надгробьям в зарослях кустов?
Кто грустные кладбищенские плиты
В дорожный гравий превратить готов?
Он мыслит глупо, скудно и убого,
Не ведая, средь мелочных забот,
Что кладбищем мощёная дорога
Лишь к кладбищу в итоге приведет.