День 22-й 7 часть

- Бурый, Дмитрий Васильевич, - представился он и протянул мне руку. - Отгадай загадку: сто лжецов сидят одного честного погоняют... Не можешь? А все просто - это наша больница! А ты, оказывается - сто первый. Дай, думаю, зайду посмотрю - чем он тут занимается, а он - врет про истину. Ну и насмешил: "истина как лекарство"! Лучше бы уж сказал: "Истина - опиум для народа". Был у нас такой владелец и хранитель истины, отец народов. Из-за него истинного полстраны неистинных погибло... И ты - туда же?
Я ответил, что пытаюсь найти истину только для себя, свою истину.
- А вот это уже называется по-другому - правдой. Когда говоришь то, что думаешь. И не боишься отстаивать ее перед другими, - назидательным тоном произнес он, - А то - вон куда хватил! Чем занимаешься на воле? Воруешь?... Нет? А почему тогда в этом номере? А-а, на пару дней, очковтирателям помогаешь? Тогда понятно - какая она, эта твоя истина... Поздравляю вас, гражданин, соврамши!
- Но я не лгу, я действительно хочу...
- Врешь собака, аз есмь хочу! - грозно проговорил он, приподнявшись.
Я замолчал, видя такое негодование.
Он немного постоял, затем устало опустился на стул:
- Простите меня, сдают порой нервы. Упекли сюда, диагноз выкатили - паранойя в форме правдоискательства. Нарушение социальной адаптации. Борюсь теперь с ними со всеми, да еще с их иглами. Ну что за бред - стремление к правде считать болезнью? Да, я не желаю адаптироваться со лжецами, а напротив, с ними воюю. Изобличаю где могу и как могу. Для чего и для кого, для себя, что ли? Если бы для себя хотел получше да поудобнее - делал бы как вы, подстраивался бы под них, лжецов. Глядишь, и сам бы в главврачи вышел. Нет, мне за страну, за государство обидно: сколько можно жить в смраде лжи? Все, все насквозь пропитано этой отравой: законы, политика, экономика. Вот почему оно гниет и разрушается. Слепому видно. Злятся, негодуют, ругаются. Ищут национальную идею и в это же время - лгут, лгут, лгут. А чего ее искать? Будьте правдивыми - вот она, идея! Вот вы, например, ну зачем согласились на это мошенничество? Ведь ваши эскулапы уже дважды государству солгали - когда борова этого, из-за которого вы здесь, сюда определили - отмазать от тюрьмы, и когда его же, за деньги восвояси отпустили. А теперь третий раз солгать хотят: дескать, он на месте, лечение проходит. Зачем же вы им потакаете? Может, откажетесь быть пособником?
Я вздохнул:
- Отказался бы, да боюсь это бесполезно. Получу укол.
Он молча поднялся и пошел к выходу. В дверном проеме обернулся:
- А укол вы и так получите. Вы же больной. Если нет, то станете им. Диагноз подберут, да так, что никакие жалобы не помогут. Психиатры своих не сдают. И еще скажу вам - останетесь тут надолго...
Дверь затворилась. Я прилег на кровать, оставив кофе недопитым. Внезапный визит этого человека внес сумятицу. Разве между истиной и правдой такая пропасть? Разве правда - не начало истины? И разве большой грех солгать, во имя ее же? Он, конечно, прав - лжи в нашей жизни предостаточно. Но, куда привела его правда? И если ты хочешь принести пользу стране, в которой ты живешь, разве психиатрическая больница подходящее место? Но, с другой стороны, если лгут все, есть ли тут место истине? Припомнился вдруг случай, когда один ученый муж говорил правду святой католической церкви и был сожжен, другой ее обманывал и остался жив. Из глубины донесся голос:
- Если истина в мире условна, что ж, сердце губя, предаешься ты скорби, страданья свои возлюбя. С тем, что есть, примирись, о мудрец! То, что вечным каламом преначертано всем, не изменится ради тебя.
Да, дедушка, помню помню твои слова. Как раз про таких как этот Бурый. Предначертано всем врать, и ничего тут не поделаешь. Даже в больнице. Хотя, конечно, если он прав и врачи мне соврали насчет нескольких дней моего пребывания, то стоит задуматься... Может ли провести психиатр философа? Есть ли у философии оружие против врачей-лгунов?
У многих есть оружие. У военных - танки и пушки, у милиции - пистолеты и дубинки, у бизнесменов - деньги, у женщин - красота, у психиатров - справочники и шприцы. Как бы хотелось, чтобы у философов таким орудием была истина!