Простоволосая, ушла к беде
в одеждах утренней росы.
Я тайно вырезал весы
на белом её бедре.
Там взвешен снег её зимы
и вёсен непутёвых грязь.
На губы дня железной тьмы
ложится пиковая масть.
И ветром взбешенная пыль
стучится в бледные виски,
и странствий ножницы кривые
её кромсают на куски.
(Лишь выдумка в моих напевах
идёт в её одеждах белых.)
Улыбкой закрываю рот,
и имени тяжёлый плод
к губам приближу и молчу.
И только в пальцах прорастаю.
Как будто в ночь перед иконой ставлю
руки зажжённую свечу.
Свидетельство о публикации №116052402008