Нечто о рыбаках и рыбке, или Досада

 
Ветер  неопределённых  направлений  дул  ото  всюду, то  ослабевая  чуть  не  до  штиля, то  достигая  ураганной  свирепости.  И  рыба,  чуя  надвигающееся  ненастье, перестала  брать. Неистовствовал  один  ёрш: заглатывал  всё, что  подавал  рыбак - «кормилец». Не  побрезговал  и  махонькой   верховкой-сеголеткой. Он  утомил  «кормильца»  и  стал  раздражать  всеядностью  и  неослабевающим  аппетитом. Рыбак, изменив  своему  правилу: не  ловить  более  чем  на  две  удочки, выставил  целых  четыре.  Четырьмя  видами  наживки, пахучей  приманкой-прикормкой  пытался  привлечь  рыб. Ничего  не  менялось.
Всё  заглатывал  ёрш: хлебный  мякиш, сдобренный  анисом  и  подкрашенный  красной  краской  для  пасхальных  яиц, червя-подлистника, ароматизированного  чесноком, червя  навозного, мотыля.
И, как  порой  случается  при  долгом  ожидании,  только бдительность  ослабла, последовала  поклёвка. Подсёк  горемыка  с  опозданием.  Крючок  пронзил  самый  краешек  губы.  И  рыба, судя  по  положенному  на   бок  поплавку,  лещ,  сошла,бурным всплеском разогнав  и  ершишек.  С   несколькими   десятками  сопливых*  разного  калибра  вернулся, кляня  и  костеря  себя  последними  словами, наш  незадачливый  (так  что  ли  называют  невезучих  маститые  романисты?)  герой. Ему  вспомнилось  свербение  в  ушах и ломота вывихнутого ещё в отрочестве плечевого сустава во  время  сборов  на  реку -  верный  признак  перемены  погоды  к худшему. Он  обругал  себя за  пренебрежение народной  мудростью, не  дающей  сбоя.
Уже  на  следующий  день  природу  исковеркало: задул  сильный  северо-восточный  ветер, посыпало  землю  снегом, температура  упала  до  нуля. И  в  ледяной  воде  затихла  рыба, наводя  тоску  на  рыболовов  Западной  Сибири.  Впрочем, очень  страстным  и  заядлым  засветила  возможность  выловить   налима.

      *сопливый -  одно  из  имён  ерша: бобырь,хозяин и (об очень мелких)насмешливое  - подъёршик.