На Оми

Было  пятое  или  шестое  мая.  Теперь  точно  не  скажешь.
История  давняя. Утро  начиналось  солнечно. И  тридцатилетний  рыболов  с  сыном-дошколёнком  и  соседским  парнишкой, ровесником  сына, пошёл  на  реку. Ледоход  закончился  дня  три  назад. И  вода  прибывала.  Надежды  на  клёв  не  было. Давно  не  рыбачил. Сегодня  не  везло. Они, два ребёнка-подростка и взрослый, сидели, пристроившись  под  крутым  правым  берегом,  напротив  библиотеки   имени  А.С.Пушкина, где  некогда  располагалась  городская  Дума. Повалил  хлопьями  снег, и  стало  холодно. Рыба  и  не  думала  клевать. Поплавки  даже  разу  не  дрогнули. Рыболов  сердился  на  себя, на  рыбу, на  погоду, на  детей. Он  заставил  их  собирать  щепки  и  хворост.
Сырое  дерево  разгорались  плохо. Дымило. Он  стал  ругать  сына. Сын  ушёл  к  мосту. И  там  поймал  рыбу. На  берегу  подобрал  леску, потянул  и  извлёк  из  воды  чебака  на  крючке-заглотыше. Костёр  никого  не  грел. Снег  лепил  и  лепил.  Казалось, возвращается  зима.  Они  перестали  удить. Выбросили  в  воду  червей  по-рыбацкому  правилу. Смотали  удочки  и  понуро  пошли  домой. Идти  предстояло  почти  три  километра. Шли  медленно  по  Мясницкой, свернули  на  Думскую. Здесь грязи  меньше. Шли  невесело. Снег падал  и  таял.  И  они вымокли. Мальчишки  ушагали  вперёд, он  вошёл  в  магазин  и  купил  пять  рыб  минтая  мороженого. Сунул  в  сумку  хвостами  наружу.
Возле  дома  ватага  пацанов  стала  спрашивать  об  улове.  Рыболов, опережая  мальчишек, сказал, что  клевало  плоховато.
-А  покажите, дядя  Кеша.
Он  показал.
-Ого! Ничего  себе! Зырь! Зырь, Санька, какие  рыбины.
  Сын  с  товарищем  удивились  больше  других.
А  потом  дома  от  этого  стало  весело.
Завтра  начинались  будни.  И  это  мучило  его.  Он  не  любил  свою  работу.