Часть 1. Солнечные дни

    Приключения Майсов на просторах Тайной Географии или книга упавшая со шкафа.

Посвящается  всем людям кого я встречал и всем людям, которые меня подвозили, а также моей жене Анне, которая однажды сказала: “Тебе надо написать книгу”


Эта книга долгое время мирно лежала на шкафу, но однажды в деревянный дом в котором стоял этот шкаф врезался грузовик. Дом покачнулся и книга упала на пол. От этого в ней все перепуталось — и многие реальные события стали фантастическими, а многие фантастические — реальными. Я сам с трудом теперь могу отличить их друг от друга. Так что разбирайтесь теперь сами.


Часть 1. Солнечные дни.

1. В городе Новое Море

В город Новое Море не вела ни одна автомобильная дорога. Попасть туда можно было только на электричке, или на поезде, но и в поездах и в электричках проходивших через этот город –о прибытии на эту станцию не объявлялось,  а выйти можно было только из дверей  последнего вагона -  таким коротким был здешний перрон.   

В городе Новое Море не было автомобильных дорог, не было  заборов, все вывески и объявления были нарисованы от руки красками, крыши были ржавыми, стены домов кирпичными, на чердаках жили коты. Коты в этом городе были такими же как и во всех других городах: и черными и белыми и рыжими и серыми и полосатыми. И никто в городе не знал почему у рыжей кошки может родиться черный котенок. И никто не выписывал здесь научных журналов, которые могли бы прояснить этот вопрос. Но все постоянно удивлялись и радовались такому чуду.  Кроме того, чтобы больше не возвращаться к котам, сообщу вам, что в этом городе коты и псы были заодно и могли полезть друг за друга в драку.

Дворы в этом городе были большими, а улицы узкими. По ним ходил трамвай — номер 1 — от вокзала до пляжа. Водитель в трамвае никогда не менялся. У него были длинные волосы, борода и он носил шляпу, которая была ему мала, и поэтому, он разрезал ее на две части и скрепил булавками — так что теперь она налезала ему на голову. Но он не только нажимал на педаль. Так бы он быстро заскучал. Нет.  Выше его окошечка, в которое подавали плату за проезд была надпись — «отвечу на любой ваш вопрос».. Не то, чтобы он  точно знал ответы на все вопросы, но очень любил  над ними поразмыслить и сказать что-нибудь странное и непонятное, так что спрашивавшие чаще оставались еще более озадаченными, чем прежде.

Дома  в этом городе были маленькими и старыми. В них было мало места, поэтому многие вещи люди хранили во дворах, картины вешали на наружные стены, пианино ставили у крыльца, там же ставили стол со стульями и диваны. Сидя  на них  горожане любили пить ромашковый настой. 

Крыши домов были ржавыми, а чердаки никогда не запирались, потому что все думали, что вдруг какой-то путешественник придет в город ночью и не захочет никого будить - тогда он хотя бы  сможет переночевать на чердаке.

Деревья в городе были большими, больше чем в любом другом городе, и дома рядом с ними казались совсем маленькими. Над верхушками деревьев в которых звенел ветер, дувший с Финского залива, возвышалось только колесо обозрения, которое стояло рядом с главной аллеей парка у моря.
 
      В  городе Новое Море так же как и в любом другом населенном пункте люди не жили вечно и так же как и везде умирали, хотя и не так часто как в других местах. Ведь иногда  здешние жители просто садились на трамвай, уезжали на вокзал и больше не объявлялись, так что про них нельзя было сказать с определенностью — умерли они или нет.  Но для тех кто умирал в городе не было специального помещения, которое в других городах называется словом Морг. Такого специального помещения здесь не смогли найти. И тогда, когда стало понятно, что отдельного дома для мертвецов найти не удастся, их, на время между смертью и похоронами, стали класть в старую библиотеку, которая была давно  закрыта из-за того, что люди здесь читали крайне мало. Клали их среди книг.  И  библиотекари радовались, что хоть после смерти здешние жители приобщались к миру художественного слова, с которым при жизни старались по возможности не пересекаться.

Я не был знаком со всеми жителями этого города, но имена некоторых мне известны.

Водителя трамвая звали так же как и меня - Петр Абажуров, но эта странность тогда, когда я  жил в этом городе, почему-то не бросилась мне в глаза.

В маленьком тихом переулке в деревянном доме у большой липы, с крышей, которая покрылась мхом и была завалена прошлогодними осенними листьями жил учитель Истории местной школы. В его глазах обычно была какая-то грусть. Причиной этому было, вероятно то, что он слишком много знал плохого о мире. Ведь хорошее на уроках истории почти не проходят.  Как его звали - мало кто знал. Дети дразнили его просто «историк».

Недалеко от вокзала в старом, трехэтажном доме желтого цвета с тремя колоннами на которых краска пооблупилась и дети нарисовали множество разноцветных рисунков жила
девочка по имени Чухлинка.

На окраине города, в старом каменном доме одна сторона которого выходила окнами на лес а другая на улицу, по которой проходил трамвай жила Анна Сова Чиппалино Ким.  Случалось так, что когда трамвай проезжал мимо ее окна и специально притормаживал, чтобы поздороваться - она давала водителю, стакан целебного отвара лесных трав и мхов, которые сама собирала в лесу.

Анна Сова Чиппалино Ким была знакома с Чухлинкой и они часто ходили друг к другу в гости, а по вечерам любили говорить по телефону обо всяких пустяках.  Они  прекрасно знали, что их разговоры никуда не исчезают. И еще знали, почему в городе такие толстые мыши. Просто телефонные провода проходят под землей, в подвалах города Новое море. И когда  девочки  говорили — то всегда слышали хруст, создававший их разговорам легкие помехи. Это мыши, надкусывали слова пробиравшиеся по проводам , но все, конечно, не успевали съесть, поэтому девочки понимали друг друга, а хруст им даже нравился. Но и мыши помимо того, что толстели — становились немного образованнее и тоже пытались друг с другом говорить. Только быстро теряли к этому охоту, потому что поговорить друг с другом им было особенно не о чем.
Но когда Аня сова бывала в гостях у своей бабушки – в доме напротив дома Чухлинки -
они говорили по телефону, который изобрели еще две тысячи лет назад в Китае. Он достался Анне от ее далеких предков, которые жили в тех краях. Он представлял из себя две разрезанные пополам жестяные банки, похожие на консервные, которые соединялись металлической проволокой. Вот по такому древнему телефону они говорили. Многие звуки  в трубке звучали совсем иначе. И поэтому говорить по такому телефону было немного странно и смешно. Слова в этом телефоне не просто скользили по проводам,  а звенели и перекатывались, как будто имели вес и смысл, который сам собой был очень доволен.



У Анны Совы Чиппалино Ким были были длинные прямые черные волосы, как перья вороны, а Чухлинка была светлой рыжей девочкой в веснушках.  Анна Сова любила ездить к чухлинке на деревянной доске с колесиками, по холмистым, заваленным осенней листвой улицам города, иногда цепляясь руками сзади за трамвай а иногда проводя руками по веткам деревьев, нависавших над дорогой.

Осеннюю листву в городе никто не убирал, а мэр города даже летом закупал ее в мешках в  тех странах в южном полушарии, где осень бывает тогда, когда в городе Новое Море весна или начало лета .

Мэром города был человек, которого звали Рабадза. Он был ужасно вредный и экономный. Жил он в башне из красного кирпича. У него была длинная черная борода и ходил он в черной шляпе.

Он был настолько экономный, что никогда не платил за проезд в трамвае  или электричке, когда ездил в другие города, чем подавал плохой пример другим горожанам. И это не смотря на то, что проезд в городском трамвае не стоил даже монеты, а стоил пыли, которую нужно  было сдувать с монеты при входе. Даже эту пыль он жалел.

Он говорил так — экономность и жадность не имеют ничего общего. Жадность — это когда ты жалеешь для других. А экономность — когда жалеешь потратиться на самого себя.
Для других мне ничего не жалко. Я же покупаю для вас осеннюю листву в Австралии! А вот для себя покупать билет  - тут уж извините! Я человек скромный, могу проехаться   и без билета.

На входе в башню висела деревянная табличка — на которой было написано просто “Рабадза”. Внутри была винтовая лестница, а вдоль нее по стенам тоже устремляясь вверх стояли полки с книгами по астрономии, гаданиям на кочане капусты, был там справочник железнодорожных станций  исчезнувшей страны - Римской империи, Краткая история троллейбусов, написанная им самим, Но главная и самая любимая его книга - энциклопедия Тайной Георгафии, где были описаны настоящие названия всех морей , океанов и континентов и их правдивые описания. Рабадза был уверен, что наcтоящие континенты выглядят вовсе не так, как принято считать, а жители там живущие об этом не знают. Но эту книгу он не давал никому почитать.

Рабадза умел играть на трубе. Раз в год, на день города, он собирал оркестр и ходил с ним по улицам. Горожане шли за оркестром, А Чухлинка и Анна Сова любили бежать впереди оркестра по пустым улицам распугивая кошек.

Мэром никто его не выбирал, просто так уж повелось, что все, кто жил в этом городе с детства — помнили, что мэр — Рабадза. И никаких других мэров не помнили, да и не догадывались что его можно выбирать и вообще об этом не думали.

В сущности, Рабадза хотя и был мэром, но при этом по натуре был чудаком, и поэтому над ним, как и над всеми чудаками в мире немного подшучивали.   Как-то раз, когда Чухлинка и Анна Сова выходили из трамвая они  прижали его  бороду закрывшимися  дверьми.  Так он и проехал целую остановку с прищемленной и наполовину торчащей наружу бородой.

Тем не менее его конечно любили, хотя и не каждый признавался себе в этом.

Была в городе и бездомная лошадь, как и во многих других российских городах.





2. Чарли Кузнечный появляется.

Десять стрел на десяти ветрах
Лук сплетенный из  ветвей и трав
Он придет издалека
Меч дождя в его руках
Он взойдет на твой порог
Он чудесней всех чудес..

Борис Гребенщиков.


Все произошло внезапно. Был чудесный солнечный, но прохладный день — первый день лета. Чухлинка сидела на кухне и пила ромашковый чай, рассматривая верхушки деревьев за окном залитые утренним солнцем. Она думала, вернее, грустила о том, что этим летом она как всегда нигде не побывает и с ней не произойдет ничего удивительного чудесного и необъяснимого.

Впрочем, она все равно знала, что  одна, или со своей подругой Аней Совой, она будет гулять среди светлых сосен и старых зданий, затерянных среди деревьев. И это может быть даже лучше любых, самых невероятных путешествий.

Она поставила недопитую кружку на столик стоящий у окна и осторожно, мягко ступая босыми ногами по паркету, будто боясь кого-то разбудить, хотя дома никого не было, прошла в свою  комнату залитую солнечным светом.

Через ее окно можно было выйти  на просторную крышу пристройки в которой располагалась городская почта, и поэтому Чухлинка  часто делала то, о чем многие только  мечтают — ходила гулять через окно -  по крыше почты. Мечтой же девочки было устроить однажды на этой крыше большой пикник с друзьями или даже  рок-концерт. 
Стены комнаты были обклеены обоями со старомодным узором, давно выцветшем. На булавках держались рисунки и фотографии из  журналов. В углу стояло фортепиано, а над ним висела табличка с единственным в доме правилом установленным папой - «не сидеть на пианино!»  И конечно же, как во всех старых домах, в комнате было три книжных шкафа забитых энциклопедиями, сказками, стихами и  альбомами с живописью.

Чухлинка подошла к кровати, присела на колени, затем  скрылась за свисавшим с кровати покрывалом, так что можно было видеть только ее смешно торчавшие костлявые ноги и вскоре  она уже стояла держа в руках старый проигрыватель грампластинок Она поставила его на широкий подоконник, раздвинув горшки с цветами, подключила провода к усилителю  открыла шкаф и выбрала одну из пластинок. Когда блестящий виниловый диск был опущен на барабан проигрывателя и игла звукоснимателя  заскрипела, извлекая из невидимых глазу бороздок чудесные мелодии - Чухлинка, легко касаясь босыми ногами деревянного  пола, стала кружиться  в унисон  музыке.

На Чухлинке было серовато-синее платье до колен без изысков и украшений. В паре мест на нём были пришиты неаккуратные заплатки. И ещё более неаккуратно - белой краской с множеством брызг и подтеков  была исполнена надпись  «Сделано в Джунглях»

Как уже было сказано, все произошло внезапно. На пороге квартиры неожиданно и бесцеремонно возник Чарли Кузнечный. Он всегда сначала дергал дверную ручку, а уже потом, если дверь была заперта,  звонил или стучался, если ему действительно нужно было попасть внутрь.

Чухлинка же, когда оставалась одна, часто  забывала запереть дверь.

 - Добрый день! - пытаясь перекричать звуки музыки проголосил он.
И сразу же услышал ответ - «Привет» - от показавшейся из-за дверного косяка девичьей, лохматой головы.
- Вы кто? - спросила голова приподняв брови и растянув рот в широкой улыбке.

Надо сказать, что у Чухлинки были очень красивые округлые густые рыжие брови, большие добрые глаза и большой, довольно неказистый, но смешной нос картошкой. За все эти черты в школе Чухлинку почему-то называли Обезьяной, но она не обижалась, потому что знала что поэта Пушкина дразнили точно такой же кличкой.

Вопрос «Кто вы?»  - очень удивил Чарли. И поэтому он переспросил:
-Я?
- Да, именно ВЫ, уточнила Чухлинка.
- Меня зовут Чарли Кузнечный, - как бы оскорбившись сказал мальчик, - Неужели это не очевидно и без моих подсказок?
 - Не очень-то — смутилась Чухлинка. Надо признать, что хотя короткие шорты и длинные худые ноги с острыми коленками, действительно, наводили на мысли о сходстве их владельца с кузнечиком, однако, требование от всех  первых встреченных людей безошибочного определения его фамилии  говорило о некоторой самовлюбленности Чарли, если не о высокомерии..
Впрочем, как мне кажется, самовлюбленность эта была в большей степени напускной, шуточной и провокационной с целью вызывать  на интересный разговор, хотя конечно, фамилию свою Чарли очень любил.  А вот о его имени во внешнем виде мальчика не говорило ровным счетом ничего.

- Так вот, на будущее имейте ввиду, меня зовут Чарли Кузнечный! – с некоторой помпой заявил он.
; Договорились, обязательно буду это учитывать — с улыбкой и добродушием ответила Чухлинка, - Так что вам угодно, мистер Кузнечный?
; Я просто спустился, чтобы довести до вашего сведения, что я поселился у вас на чердаке  и сообщаю вам  это во избежание возможных недоразумений..
; То есть как это на крыше?  Как это поселились?  Разве можно вот просто так поселиться на крыше? И почему вы РАНЬШЕ, не довели это до моего сведения? – на этот раз уже Чухлинка напустила на себя притворную серьезность.
Конечно, она прекрасно знала, что крыши для того и строят, чтобы под ними, в уютных чердачных пространствах можно было селиться.  Именно поэтому после своих слов она как обычно улыбнулась, но уже чуть более сдержанно, не желая выдавать себя.
; Что значит Раньше? Я поселился там пол часа тому назад и  успел только  немного прибраться У СЕБЯ  как тут же спустился — не теряя достоинства ответил юноша.
; Раньше — это Раньше – строго сказала Чухлинка - Вы должны были предупредить меня ТОТЧАС ЖЕ.. 
Почему она так странно себя вела?  Кокетство это было свойством ее  юности. Девочке просто  хотелось приключений и стало ужасно обидно что уже целых Пол Часа Самый Настоящий Путешественник живет на чердаке ее дома, а она все эти пол часа знать об этом не знает! 

; Что ж, пойдемте посмотрим, что вы успели натворить на нашем чердаке - сказала Чухлинка, на мгновение исчезла в своей комнате, для того, чтобы отключить проигрыватель и решительно двинулась по лестнице на крышу вынуждая  Чарли Кузнечного с трудом за ней поспевать.
;
3. Лошади Нужен дом.

      Дверь на чердак была приоткрыта. Была она, как и положено чердачным дверям,  очень старая и скрипучая. И, конечно, как и положено, ее украшали многочисленные надписи с названиями музыкальных групп, признаниями в любви и ненависти, откровениями и длинными диалогами между разными, порой незнакомыми людьми. Внутри же пахло  отсыревшей древесиной и старыми книгами, которые жильцы вынесли сюда догнивать.  Еще с лестницы было слышно щебетание птиц, доносившееся через  окошко в угловатой крыше. Оттуда же на пол, покрытый досками, но заваленный непонятной смесью песка, полусгнившего тряпья и соломы падало пятно потрясающе яркого теплого света с тенью от решетчатого окна. А еще на железную крышу снаружи иногда приземлялись вороны и ходили, и  звук их когтей, которые скрежетали о металл, внутри казался очень смешным, ведь походка вороны очень важная и деловая. Казалось, что на крышу приземлилась не ворона а какой-то государственный инспектор и расхаживает по ней в поисках каких-то несовершенств.

       А когда глаза привыкли к полумраку, оказалось что помещение это было весьма обжитое. В углу стояла неизвестно кем принесенная железная кровать с матрасом. Под потолком висела Лампочка, рядом с кроватью стоял старый телевизор, который использовался как тумбочка, а на тумбочке стояли старые запыленные игрушки  - клоуны и животные, и еще стояла парочка пустых бутылок из-под кефира. А  в изголовье кровати, на деревянном ящике, лежала большая стопка одинаковых книг.  Кроме того, Чухлинка не могла не обратить внимание на лошадь, стоявшую в противоположном углу.
- Ты зачем затащил к нам на чердак бездомную лошадь?  - воскликнула Чухлинка, забыв от удивления обращаться к малознакомому человеку на “вы” - а вдруг пол непрочный и она провалится на этаж ниже!
-Это как раз то самое “кроме того”, о котором я хотел  тебе сообщить, но ты меня перебила – тоже перешел на “ты” Чарли.
-Так зачем ты ее сюда затащил?  Повторила вопрос девочка.
; Я подумал, что лошади тоже нужен дом. И кроме того, ей бы не мешало поесть — видишь, какая она худая.
- Глупо кормить лошадь чем-то, когда на дворе лето и растет множество травы.
; Но от травы не растолстеешь. Ей нужна настоящая диета! такая чтобы она поскорее поправилась после долгой зимы!
; Допустим, но  боюсь что у меня  дома нет ничего подходящего для таких случаев! Ни мешков с овсом, ни стогов клевера.  Да и ест она, боюсь больше чем вся моя семья с бабушками и дедушками.. – обрисовала проблему Чухлинка.
; Все понятно, ты решила просто вот так вот бросить несчастное животное на произвол судьбы – с притворным подобострастием сказал Кузнечный.
 - Ха-ха, нашелся защитник обездоленных! Затащил лошадь на чердак – и думает, что ужасно ее облагодетельствовал – завелась было Чухлинка, но Чарли ее остановил сказав – Ладно, ладно, я пошутил. Я завел ее сюда конечно просто так, для того, чтобы произвести на тебя впечатление.
- Откуда ты знал, на кого будешь производить впечатление! Может ты постучался бы к моей соседке – Аркадии Львовне Скоропостижной – ужасно вредной старушке..
- А мне все равно на кого производить впечатление! Я просто люблю всех удивлять! И не важно кого – старушек или молодушек! Ты плохо обо мне думаешь. Лучше подумай, кому же можно подарить эту лошадь! Я приехал в ваш город – и она – первое что бросилось мне в глаза. И я всерьез думаю, что Лошади не должны быть несчастными и ничьими… - совершенно серьезно сказал Чарли.

      Чухлинка тоже посерьезнела, задумалась, и через несколько мгновений  уже имела несколько  готовых решений.
   -  Есть три варианта – выдала она -  Можно отдать ее композитору  - австрийцу Сердилею Валериановичу Гольдману. Он каждый день ест торты для вдохновения и оттого очень сильно потолстел. Их посылает ему мама из Австрии.  Пирожные и торты — самая лучшая диета для тех кто исхудал!
- Согласен, сказал Чарли. Какие еще варианты?
 - Можно отдать ее Доктору. Его называют - Доктор – Зима,  потому что он считает, что закалка – лучшее лекарство. Он сможет ставить на ней эксперименты по закаливанию! Впрочем..  она и так зимой живет на улице, поэтому ее бесполезно закаливать..
- Пожалуй. Доктор – Зима – не вариант. А третий?
; А  третий вариант  - отдать ее историку Зефиру Кефировичу. Он выдрессирует  ее и научит сочинять и проверять контрольные.  Ведь у него совсем не получается их проверять. Из прошлой школы его уволили за то, что он съел контрольную одной ученицы!
; Зачем же он это сделал?
; А дело в том, что правильные ответы он уже объявил, а работы у всех не собрал. Вот одна девочка и стала исправлять у себя всё в своем листе. А он взял  - да  съел ее контрольную.  Вот такой он несобранный человек!
; Скорее несообразный!
; Нецелесообразный! Но все-таки в первую очередь несобранный, потому, что нужно было сначала все контрольные собрать – а потом уже разглагольствовать..

   - Знаешь, задумчиво сказал Чарли Кузнечный. Я думаю, что историку лошадь будет полезнее.. Ее нужно покрасить в желтый цвет. Нарисовать на желтом черные горошины и  выдрессировать читать стихи. Чтобы она заговорила. А дальше он уже сам научит ее сочинять и проверять контрольные.

      И они стали читать ей стихи. Стихи они нашли в той одинаковой стопке книг, что лежали на деревянном ящике. Это были одинаковые книги одного поэта. Его звали Павел Арсеньтьев. Очевидно он жил на этом чердаке раньше, а книги оставил, так как не смог распродать.

      Потратив на чтение стихов 3 или 4 часа ребята решили, что дело сделано и решили отвести лошадь к Историку.  Они спустились с чердака, вышли из подъезда во двор,  принесли из дома Чухлинки желтую и черную краску и  покрасили ее, чтобы она выглядела празднично.  Потом они прошли по улице Добрых Снов, на которой жила Чухлинка до пересечения с переулком Проливного Дождя, а по нему дошли до улицы Непослушных Детей, на которой в деревянном доме со мхом на крыше, как уже говорилось, жил Историк.

      Зефир Кефирович несказанно обрадовался желтой в крапинку и говорящей, как его заверили ребята, лошади и согласился взять ее к себе. Она стала его хорошим другом. Но проверять контрольные он ей  все-таки  не доверял, да и сам этого не делал, а просто скармливал их ей, потому что больше всего на свете не любил ставить плохие оценки. 

     Со временем Зефир Кефирович подружился с композитором. Ведь они были соседями. Ему нравилось, что для того чтобы придти к Сердилею Валериановичу в гости не нужно звонить ему по телефону и сообщать о своем намерении нанести  визит. А все потому, что жил он в доме напротив и по-вечерам Историк по свету в окне мог понять, что Сердилей Валерианович дома и обязательно будет рад его видеть. Ведь Симфонии он пишет по утрам, а по вечерам всегда бездельничает.
 Иногда они -  Сердилей Валерианович в Цилиндре, а Зефир Кефирович — кепке, вместе с лошадью ходили на реку ловить рыбу.  Так как один был музыкант, а другой историк то говорили, конечно, большею частью,  об истории музыки. Пойманную  рыбу они не ели, а отпускали на волю.
      Однажды они поймали очень странную рыбу. Она была совсем синяя и вырвалась из рук историка и нырнула  в ранку, которая была у него на запястье. И если раньше он видел сны редко и сны были в основном бессмыслицей — то с тех пор он стал видеть много удивительных снов, но редко пересказывал их кому-либо. Но не потому, что считал это чем-то неправильным или неуместным, а  только лишь из-за того, что сны ему снились все больше о прошлом, а жителей города Новое море прошлое мало интересовало.


4. Там, где заканчиваются трамвайные маршруты.

       А потом они решили пройтись по всем весенним лесным тропам, которые уходили из города Новое Море в леса, и посмотреть — куда они ведут. У трамвая который шел до вокзала была еще одна следующая остановка -  совсем в лесу, где не было никаких домов и он просто делал разворот. От этой остановки в разные стороны были протоптаны тропинки — широкие и не очень. Вот по ним и решили отправится в путь наши герои.   «Там, где заканчиваются автобусные и трамвайные маршруты —  начинаются приключения» - как бы между делом заметил Кузнечный.

     Каждый ребенок однажды отправляется в свое первое настоящее путешествие. Кто-то оббегает вокруг дома, хотя мама говорила – гулять только во дворе, под окнами, где его видно. Кто-то перебегает через улицу и добегает до гастронома и скорее бежит назад, пока его исчезновение не заметили.  Эти путешествия, какими бы  короткими они ни были – самые настоящие и, подчас, более настоящие чем последующие, ведь именно они требуют от человека наибольшей смелости и презрения ко всем возможным опасностям.

     В маленьких городах родители не слишком опекают детей, но, тем не менее Чухлинка в своей жизни никогда не забредала так далеко от дома  и так надолго как в этот раз.
    
     Чарли и Чухлинка бродили по лесным дорогам  много дней. Первые несколько троп, которые выбрали путники, описывали большой круг и  приводили  назад  к конечной трамвая.

     Но одна тропа оказалась длиннее других.  Они шли по ней много часов, Лес становился все гуще и темнее, из него доносилось множество пугающих звуков.   Но юные путники шли все дальше. И чем дальше они шли – тем больше лес приоткрывал перед ними свои тайны. Удивительные  непуганые звери стали выходить на дорогу.  Так необыкновенной  красоты белый пёс, хотя все знают , что псы не гуляют по лесам, вышел из чащи ,  посмотрел на лесных путников беглым но вдумчивым взглядом  и убежал вперед по тропе..  Сказочные птицы с темно-пурпурными  перьями перелетали с дерева на дерево как бы сопровождая странников на их пути.
     Шли они по этой тропе много дней, но им совсем не хотелось есть. А спали они на сложенных ветвях  укрываясь темнотой. Им казалось странным – как это раньше не приходило им в голову.  Ведь темнота — густая, и вообще, чтобы она не комковалась наверняка есть существа, что-то вроде ангелов или дворников, которые  ежечасно  ее помешивают. И вот если этой темноты сгрести побольше — ею можно укрываться, как одеялом. Она дает и тепло и чувство защищенности. Как человек во сне вспоминая, что может летать и недоумевая - почему он так давно не делал этого, так и ребятам сейчас казалось, что они всегда знали про этот метод, но почему-то очень давно им не пользовались.

 А если было совсем холодно и темнота не согревала — они разводили костер,  а потом закапывали его и ложились на землю остававшуюся теплой до самого утра.

      
     Шли они долго. Постепенно лесная тропа превратилась в широкую дорогу, по краям которой возвышались скалы, будто высеченные великанами, а в воздухе висел густой белый влажный туман. Так они прошли через много туманов — они не считали сколько, но знали, что они РАЗНЫЕ и что каждый из них что-то вроде отдельного человека.   Так дошли они до места, где от широкой дороги было два ответвления - налево и направо и выбрали правый поворот. Чарли уверял, что он умеет гулять «куда глаза глядят». “Нужно просто идти всегда в ту сторону, которая кажется более красивой, и тогда ты точно попадешь в самые красивые места.” – так он говорил.
   -  Интересно, никогда бы не подумала, - сказала Чухлинка. Мне всегда казалось, что  для того чтобы попасть в красивые места — нужно купить путеводитель..
- Да, но ведь есть люди, которые ПИШУТ путеводители! и им ведь тоже нужно куда-то попадать! – ответил Чарли.
    Вдалеке стали показываться очертания озера. Дорога петляла и  проходила через многие сумерки. Они тоже знали, что это разные сумерки, но не считали сколько  их встретилось у них на пути.. У путников возникло ощущение, что в этих местах все время царствует поздняя, средневековая осень и  повечерия никогда не сменяются здесь рассветами или глубокой ночью. И еще им показалось, что на этой дороге совершенно невозможно встретить    ни человека, ни автомобиль. Но как только Чухлинка сказала об этом  - тут же они услышали шум мотора, увидели свет фар разрезающих туман, а через какое-то время мимо них пронеслись старые зеленые Жигули, водитель которых явно не заметил в тумане  бредущих вдоль дороги людей. И поэтому ребятам пришлось разбегаться, да так быстро, что Чухлинка,  не совладав с собой, полетела с дорожной насыпи кубырем вниз.
           -  Ой-ой-ой —держась за разбитую коленку, сквозь слёзы говорила она, - Ой-ой - ой — как грибами пахнет!
; Ого, грибы! — обрадовался Чарли. Но поискав вокруг — не нашел обычных грибов, но нашел много древесных, которые росли на пнях.
; Отлично  - сказал он, - у меня как раз нет плавок.
; Как же древесные грибы помогут тебе заполучить плавки?  - продолжая держаться за разодранную коленку и  немного подхныкивая  спросила Чухлинка.
; Как же! Из древесных грибов  можно делать вообще любую одежду! — уверенно заявил юноша и тут же отломал наросты с деревьев, нашел короткий  обрубок и  с его помощью  стал на камне толочь грибы в труху. Потом он смочил эту труху водой.  Увлажненная труха стала похожа пластилин. Из нее Чарли и слепил себе плавки.
; Только их надо немного подсушить — сказал он. А лучше всего сушить одежду на себе, - улыбнулся юноша  и пошел в кусты, чтобы одеть плавки под штаны
; Все, скоро можно будет купаться! - радостно объявил он выйдя из укрытия.

     Скоро на дороге появился  деревянный  покосившийся указатель на котором было написано — Куркиёки.  Поселок этот стоял окруженный холмами  и по пути к нему по левую руку располагался самый высокий холм. С холма к путникам, как бы приветствуя их появление в посёлке,  спустились три оленя.  Два больших и путавшийся у них под ногами маленький олененок. Они  совершенно не боялись ребят, подошли близко и дали себя погладить. Это были очень необычные олени. У самого большого, Оленя-папы помимо его больших развесистых рогов на шкуре были еще отверстия – они располагались вдоль позвоночника на  шее и спине одно напротив другого. И так в пяти местах. Чарли нежно провел рукой по этим червоточинам. 
- Интересно, откуда они, спросил он у Чухлинки?
А она сразу поняла, что у этого удивительного  оленя,  не 2 рога как обычно, а 12.
-  Ведь иногда олени сбрасывают рога, так? - спросила она своего спутника.
-  Так — ответил он.
- Наверное остальные 10 вырастают у него один раз в жизни, в какие-то особые дни. По каким-нибудь оленьим праздникам..
     За холмом  начинался поселок. Состоял он большею частью из старых красивых деревянных домов, почерневших от сырости и окруженных со всех сторон деревьями, через кроны которых можно было рассмотреть большие резные окна чердаков. Каждое такое окно было краше предыдущего. 

     Чарли и Чухлинка долго гуляли по Куркиёкам, поднимаясь на холмы и  заходя в заброшенные здания. И вот что они увидели и узнали здесь.

1. Если  обычно болота бывают в низинах, то здесь , в Куркиеках - все болота располагаются на вершинах. Встречаются они на холмах и даже на  скалах. В одно из них и угодила Чухлинка и ее пришлось спасать.
 

2. Для Куркиёкцев самой обычной пищей является мох - причем самых разных сортов, для каждого из которых местные жители, конечно, имеют особый рецепт. А у некоторых мох растет прямо в бороде.
3. В Куркиёках очень много котов. А всё потому, что местные рыбаки ловят много рыбы,  а самую маленькую отдают котам. Но так как все здесь необычно, то рыба эта подрастает  у них в животах и поэтому коты здесь толстые и довольные.
4.Рыбаки здесь дают имена Удочке, Леске, Крючку и Катушке. Иначе, считают они, на рыбалке не будет удачи.
5. Когда Куркиёкские школьники списывают друг у друга контрольные они по-невнимательности списывают даже чужую фамилию.
6. Большинство людей в Куркиёках счастливые, потому что многих по забывчивости крестили   дважды.. По этой же причине алкоголь не вредит их здоровью. А за выпивкой местным жителям даже  нужно ходить в магазин, потому что они изучив труды средневековых алхимиков,  научились превращать в спирт даже водопроводную воду.
7. Хоронят местных жителей  в шапке и варежках потому, что думают, что в мире мертвых очень холодно и можно простудиться.


     В любом городе или поселке России есть Заречный район, который всегда таит в себе загадки, потому  что обычно бывает меньше центрального района, застроен более покосившимися домами и заселен более странными людьми.  Вот и в Куркиёках есть Заречный район за деревянным мостом перекинутым  через Журавлиную реку. И вот, бродя по Куркиёкам, Чарли и Чухлинка переходя  через этот мост попадали в разные места. Как потом им объяснили — если идти по мосту по правой стороне, как полагается – то попадаешь просто за реку. А если против правил - по левой стороне  — то попадаешь на второй ярус, тот, что над облаками. На втором ярусе заречного района всегда светит солнце, и бегает много счастливых детей котов и собак.. Но навсегда переселиться в Заречный район, считают местные жители, можно только после смерти.

      На самом берегу озера в Куркиёках стоит большой-большой старый деревянный храм — Кирха как называют свои культовые постройки финны,  жившие  здесь раньше. У кирхи этой – высокий остроконечный купол, внутри она совсем заброшена. В большой зале, для церковных служб деревянный пол вздулся, но балконы для прихожан по краям и иконостас остались целы.  Ребята поднялись на колокольню с которой открывался потрясающий вид на озеро. Кузнечному захотелось прыгнуть вниз с колокольни прямо в воду. Чухлинка согласилась и они вместе взявшись за руки прыгнули вниз.  Рядом с водой  их что-то  подхватило и понесло над водой дальше от берега, на глубину, где они и плюхнулись воду. Они  совершили еще  несколько таких прыжков, и от падений в воду плавки Чарли Кузнечного сделанные из древесных грибов порвались. Кузнечный загрустил.

Ничего страшного - сказала Чухлинка, — Если что-то не получается — из этого всегда можно сделать шляпу!
; Как это?
; А вот так — ответила они, и слепила из обрывков плавок отличную тирольку и натянула ее на голову своему другу.
; -Теперь у тебя есть шляпа! Правда я не знаю, зачем люди их носят.
; Мне кажется для того, чтобы скрывать свою лысину! – предположил юноша.
; Ну, пусть все думают, что ты рано облысел, но расстраивался недолго, раз ты такой веселый.
5. Среди серых камней.

     Зашли ребята и в музей, где увидели фотографию этой кирхи, под которой было написано, что сгорела она в 1991-м году из-за случайности и  даже прилагалась фотография пожара. Почему-то путников совершенно не удивило, что всего  пол часа назад они прыгали с колокольни этого давно сгоревшего храма. Кроме того от работницы музея путешественники узнали, что хотя Куркиёки – это именно то место, где возник  Карельский народ, но карелы уже больше четырехсот лет назад ушли из этих мест спасаясь от воинственных шведов. Теперь же, на чужбине, они почти совсем вымерли, но виной тому не какие-нибудь враждебные соседи  – а их собственные злые жены.

По безлюдным грунтовым дорогам  дошли путники до острова Койонсаари, где вышли к берегу Ладжского моря. Тучи здесь рассеялись и показалось золотое вечернее солнце, светившее чистым северным светом. Воздух здесь был  особенно прозрачным, свет струился сквозь сосны стоящие на песчаном берегу. Ничего такого Чухлинка не видела на берегу Финского залива. Горизонт там прямой и скучный, а вода мутная. Здесь же морская даль  усеена небольшими скалистыми островами, а земля в лесу вся покрыта мягкими чистыми мхами, по которым можно ходить босиком как по ковру. Дойдя до песчаного берега усталые бродяжники рухнули в песок и сидели так глядя на горизонт и чистейшую прозрачную воду. Им казалось, что мир предстал    перед ними таким,  каким он выглядел на следующий день после творения.
Так они и просидели до вечера, и легли спать здесь же, на песчаном пляже. Легкий ночной шепот волн во сне превращался в человеческую речь, и лишь просыпаясь среди ночи несколько раз они могли поймать эти переходы, но как ни старались – не могли вспомнить, о чем говорило с ними Ладожское озеро.  А под утро, когда установился полный штиль и солнышко растворило спальные мешки из темноты  - Чарли приснился удивительный сон. У  Чухлинки в этом сне на спине выросли крылья, но не такие крылья, как у птицы, А крылья в виде кустов черники. И Чарли срывал ягоды с этих кустов и ел их.

      Вот они идут дальше - через лесные поляны, а вдоль дороги лежит много каменных валунов.

 - Я где-то читал – заговорил Чарли,   что большинством камней которые есть на земле когда-то играли дети. Ведь раньше у детей были очень простые игры. А детей в прошлом было видимо — невидимо. Даже больше чем камней на земле. Наверное, все камни раньше лежали в каком-то порядке, но потом их разбросали дети!
- А огромные камни, которые лежат на скалах? – усомнилась Чухлинка, неужели их тоже дети набросали? 
 - Ну ведь давно-давно в прошлом могли жить и дети великаны, верно?
 - Верно! А мне вот  всегда казалось, что все столбы, во всяком случае в России, расставили и повтыкали в землю великаны, и только им одним известно – для чего. А потом уже люди натянули между ними провода, раз уж все равно есть столбы! 
- Хм, да.. для чего-то великанам могли понадобиться столбы? Может быть для того, чтобы прибивать к ним свои ЗАБОРЫ? – поделился  соображениями юноша.
- Точно, это столбы именно для заборов!  - была в восторге от этой идеи  Чухлинка
 - Теперь вот, что я еще не понимаю, - сказала девочка, -  откуда берутся в лесу поляны? Не может же среди леса сама собой образоваться поляна. Ведь лес — если он лес без обмана — заполняет собой всё и никаких полянок не оставляет. А если есть поляна — значит ее кто-то ВЫТОПТАЛ.  Тот, кто топтался на этом месте еще до того, как там начал расти лес а, возможно,  продолжает топтаться до сих пор. Вот, наверное, какие-нибудь русалки, или еще кто - собираются весной на лесных полянах и танцуют, да?
- Вот видишь, ты сама начала всё понимать – с видом гуру сказал Кузнечный. Конечно кто-то на этих полянах собирается по ночам! А может даже и по утрам и даже после обеда!.  Люди же собираются когда им вздумается.. А все остальные – чем  хуже?

     Весь день шли юные странники разговаривая обо всяких пустяках  и к вечеру, сами того не желая, набрели на еще одну кирху.  Стояла она в лесу на холме - возле деревни Лумиваара, что в переводе с финского означает – снежная гора. Кирха эта как снег белая и как свеча устремленная в высь тоже была совершенно покинутой людьми. Вечерело, и потому Чарли и Чухлинка решили заночевать на высокой колокольне этого храма, наутро же почувствовав что пора возвращаться – направились к дому.

      Вот снова они слышат звук мотора – и видят приближающуюся машину – лишь вторую за всё путешествие. И тут происходит то, что, действительно удивило Чухлинку – Чарли взмахнул рукой – и машина остановилась.
Машина эта была Нивой с прицепом, в котором была закреплена моторная лодка.

; Нет, ребята, мы бы рады вас подвезти но задние сидения все забиты – сказал водитель.
; А в лодке можно? – задорно предложил Чарли.
; В лодке можно, но только до поворота на большую дорогу.  После поворота можно встретить гаишников — могут оштрафовать!
; Давайте до поворота! – согласился юноша.
; Залезайте – бросил водитель и жестом показал забираться в прицеп. 

      Ветер обдувал их, мелькали сосны. Ехали путешественники как на карете. Правда люди, которые ездили в каретах часто простужались. Поэтому ребята закутались и затянули капюшоны своих балахонов.

 - Что это такое, -  спросила Чухлинка, – что произошло?
- Это автостоп – такой способ передвижения! – объяснил Чарли, - Мне рассказали о нем друзья..


     И вот они снова на большой дороге с которой свернули направо в Куркиёки. Вот опять они идут по ней и постепенно она сужается, превращаясь в лесную тропинку путь по которой на этот раз оказался не таким долгим. Наверное, это произошло потому, что Чарли и Чухля теперь мало глазели по сторонам и решительно двигались к цели.  Уже к вечеру отважные путешественники были на конечной остановке, где разворачивается  единственный трамвай города Новое Море, идущий от Вокзала до пляжа.

                6.  На зеленой собаке.


     Шли дни -  солнечные и пасмурные. Пасмурные и солнечные стояли дни.   Чарли и Чухлинке хотелось познавать мир, но как ни пытались они найти те тропинки по которым выходили к далеким и удивительным местам   - ничего у них не получалось. Они просто шли по лесу и  выходили либо к автомобильным дорогам, либо обратно к конечной трамвая.
 - Я во что бы то ни стало хочу путешествовать - сказала однажды Чухлинка убежденно. 

 - Давай попробуем путешествовать по-другому - предложил Чарли. Я знаю одну хитрость. Есть электрички.
 - Да, но по ним ходят контролеры и проверяют билеты,  а денег у нас совсем нет – мне вот, родители оставили только на еду – загрустила девочка.
- Контролеры никогда не выходят на работу в солнечные дни! – сказал Кузнечный.
- Да, но ведь это всего-навсего гипотеза – с проблеском надежды на свою неправоту заспорила Чухля.
- Вовсе не гипотеза, а  самая что ни на есть проверенная теория!  Вот смотри. В здешних краях в среднем бывает  по 60 солнечных дней в году. Давай попробуем путешествовать хотя бы в эти 60 дней! Тем более, что  большинство солнечных дней приходится именно на лето!
- Да, но… Мне казалось, что ездить без билета нехорошо? – замялась Чухлинка.
- Согласен. Когда есть деньги — нехорошо. Но когда их совсем нет, как у нас — тогда какая государству убыль оттого, что мы проедемся без билета?  Неужели ему будет лучше, если мы останемся дома и совсем ничего не увидим?
 - Да, пожалуй, ты прав, если мы совсем никуда не поедем — от этого никому не станет хорошо..   
 - Значит решено! Завтра же отправляемся в путь! – возрадовался Чарли. 
- Кстати, я  тоже знаю одну хитрость -  я знаю, как сделать так, чтобы завтрашний день обязательно был солнечным!
 - Как же?
 - Нужно просто лечь спать пораньше! Где-нибудь в 10 вечера!
- Да…  так просто?
 - Да, я замечала. Это ВСЕГДА срабатывает! Только нужно уже в 10 часов лежать в кровати и перед сном обязательно подумать о чем-нибудь хорошем!
 - Ну, это не сложно, я всегда так делаю. Думаю о хорошем перед сном, но только в 12- часу! – засмеялся Кузнечный.
 - Нет, это так не работает! Это же РИТРУАЛ! Все должно произносится и  делаться вовремя!!  - объяснила девочка.

       Спать легли они так -  Чухлинка на кровати, А Чарли  Кузнечный рядом – на коврике. Чухлинка спала “по методу Пэппи” – зсунув под шею скрученную майку, а ноги положив на подушку. Так снятся более красочные сны – объясняла девочка. Оба они постарались подумать о чем-то хорошем.
      Чарли в эту ночь приснился такой сон – виделось ему, что он не Чарли, и вообще не человек,  а целая деревня.  Что дом, река, люди, которые живут в ней и ходят – это все он один – и так ему понравилось,  что люди внутри него живут, и что у каждого своя голова на плечах, и у каждого свои мыслишки – а всё равно, всё одно целое. И только вот он стал задумываться: если ему это так нравится – значит чем-то он все-таки думает, и вот он стал размышлять – вроде бы самое высокое здание в деревне это храм, и должно быть я думаю им – ведь голова в теле превыше всего,  а с другой стороны, есть еще и сельсовет, где крестьяне собираются и обсуждают свою “жиcь” и стало быть, эти самые важнейшие  мыслительные процессы там и происходят. И от этих вот напряженных размышлений в деревне все стало расстраиваться – то сарай сгорит, то скотина рождаться перестанет, то дождь поля зальет, то засуха посевы выжжет. И решил он, что не о том он думает, и в сущности, не важно где его голова – а думать надо больше о людях да о хозяйстве заботиться.. и в этот момент он проснулся.. 

      А Чухлинке, так как она спала без подушки, приснилось этой ночью целых два странных сна. В первом ей виделось, что она вовсе не Чухлинка, и что вообще ничего человеческого в ней нет, даже маленьких человечков.  А представилось ей, что она старый проигрыватель грампластинок – и есть у нее только одна рука – это звукосниматель, и поглаживает она им пластинку и радуется. А в другом сне ей привиделось, что гуляет она по известному ей городу, и выходит она на известную ей улицу и видит дома, которые много раз видела, только на самом деле, ничего этого она раньше не видела, и на улице этой  не была, и в городе этом тоже никогда не была, но казалось ей, что была и все видела. И вдруг она слышит музыку – прекрасную музыку и ей хочется понять – откуда она доносится. Она видит громкоговоритель висящий на столбе, но музыка доносится не из него. И оркестр по улице не идет, и окна домов все закрыты и неоткуда мелодии доноситься, думает она, и вдруг понимает, что звуки эти прекрасные звучат только в её голове и больше нигде, и НИКТО, кроме неё  музыку эту не слышит.

 
      Наступивший день и вправду оказался солнечным. Плотно позавтракав  вчерашним ужином – Чарли и Чухлинка отправились на вокзал. Вокзал находился совсем рядом, так что стук колес, стыковки вагонов, объявления о приходящих и гимны в честь уходящих поездов  были слышны в доме Чухлинки и днём и ночью.  Чарли сказал, что такой способ передвижения – на электричке и без билета –  называется “на собаках”. Вот зеленые вагоны поезда подошли к перрону. Войдя, в поезд ребята не уселись на сидения, а стали ходить по вагону, чтобы оглядеть пассажиров. Были среди них и вовсе непримечательные персонажи  вроде дачников и рыбаков, но были и совсем необыкновенные. В одном купе, друг напротив друга,  сидели шестеро мужчин с длинными бородами и подкрученными усами.
Куда вы едете? -  спросил их Чарли.
– В Таллин, на конкурс бородачей – ответил самый  длиннобородый.   
- Это как?
  - Туда съедутся бородачи со всего мира и судьи решат у кого самая красивая борода! –
- Ого! Вот это да..
 - Да такие дела – сказал главный бородач и стал с серьезным видом накручивать усы, давая понять, что разговор ему больше не интересен. 
      Путники перешли в следующий вагон. На станции Зеленогорск к ним подсел человек с носом странной формы. Оказалось, что он Француз, но нос у него такой не потому, что он француз, а потому, что боксер. Он приезжал в Петербург на боксерский поединок, но здесь его ограбили и кроме всего прочего отобрали чемодан полный заработанных в бою денег. Он спросил – не дадут ли ребята ему денег на билет до Парижа? Чарли порылся в карманах, но нашел только пару мелких монет, которых не хватило бы даже на то, чтобы проехать одну станцию на электричке.
- Что, больше ничего нет? – с обреченностью в голосе спросил француз.
- Ничего – развел руками Чарли.
- Что ж, mersi – сказал боксер, перешел в другое купе и стал грустно смотреть в окно на северные, нефранцузские пейзажи.
     За окном проносились сосны на макушках которых играло рассветное солнце. Запах свежей хвои смешивался с ароматом моря. Мимо взора странников проплывали бетонные платформы станций и деревянные резные залы ожидания. Казалось, что поезд едет как бы огибая земной шар, и что шар этот, на котором живут все люди - маленький и радостный. Что сейчас по громкой связи машинист объявит  - “Следующая станция - Франция”, электричка сделает остановку, а потом обогнет нашу планету и вновь вернется в город Новое море.
      В соседнем купе проснулся человек и, повернув шею к ребятам, спросил
- Куда это мы ОБРАТНО приехали?
- Левашово, ответила Чухлинка, - последняя станция была Левашово. Получив ответ, усталый пассажир продолжил спать, изредка похрапывая.
      Ребята вновь отправились гулять по электричке и в следующем вагоне набрели на веселую компанию  профессоров из Хельсинки.  Они ехали в Петербург на научную конференцию посвященную вопросу – “хорошо ли видно землю, когда стоишь на краю облака”.
 - А что – разве можно стоять на краю облака? – удивились ребята.
- Наука занимается не только практически полезными изысканиями, но и совершенно бесполезными, однако доставляющими удовольствие – объяснили профессора, -  В сущности, не важно – можно стоять на краю облака – или нет, а важно то, можно ли стоя на облаке опустить голову и посмотреть вниз не кувырнувшись с него, то есть не потеряв равновесие, а самое главное – насколько резко облако заканчивается и не загораживают ли его собственные пары обзор для стоящего на краю. Ну и, конечно, еще важнее – получить удовольствие от разговоров обо всем этом со знающими людьми, так сказать – с профессионалами в этой области! – объяснили профессора  и дружно захохотали. Профессора любят длинные объяснения.
      А электричка тем временем уже ехала по Петербургу. В окне появились пыльные улицы, желтые дома с облупившейся краской, ржавые крыши. Через открытую форточку доносились крики чаек. На улицах не было машин и почти не было людей.
- Что может быть лучше, чем город ранним утром? – сказал Чарли.
- Наверняка что-нибудь да есть даже и получше! – проворчала Чухлинка. Но это не означало, что ей не нравится город ранним утром. Просто ей не нравились слишком смелые обобщения, во всяком случае, когда их делают другие люди.


1. Раз, два, три!

Когда Кентавр сыграет гимн на флейте – покину я чердак
Чтоб танцевать на ярмарках в честь бейби и плакать как дурак..
 Юрий Морозов.

     На площади Ленина, что рядом с Финляндским вокзалом в городе Санкт-петербурге – на стенде висела огромная афиша
                Сегодня! В самом центре города! На дворцовой площади!
                Выступает группа Роллинг Стоунс! – прямо из старушки Англии!
                Приходите потрясти костями!  Все начнется в 8 часов вечера!

- Неужели Роллинг Стоунс еще живы? – удивился Чарли.
- Их же слушала еще моя бабушка! – сказала Чухлинка, -  Кстати, представляешь, когда в 70-х к нам в город приезжал какой-то важный чиновник – она укусила его за палец!
- Да уж, РОКовая же она была у тебя бабуля ..
- Ага, настоящая старая рок-н-олльная карга! 
- Старого леса кочерга! – добавил Чарли.
- Так значит, мы идем на концерт?
 - Давай попробуем! Но до восьми еще целый день! Я думаю, перед концертом немного размяться, чтобы как следует на нём отплясывать.. пройтись по городу, посмотреть что тут к чему! – рассудил Кузнечный, - но главное держаться, подальше от Невского проспекта, и вообще от центра города, согласна?
- Согласна – кивнула Чухлинка.
      Они бродили по тем районам, что ближе к судостроительным верфям. Там где нет станций метро и магазинов – где в пустых дворах тропинки протоптаны людьми, а не выложены плиткой. Где стоят почерневшие от времени храмы и старые заводы, похожие на замки средневековых рыцарей.
     Если идти вдоль Фонтанки, пересечь Старопетергофское шоссе и пройти еще немного вдоль канала  – то вы упретесь в самый последний дом в Петербурге. Здесь город заканчивается и начинаются судостроительные верфи. Одной стороной этот дом упирается в стену заводов – а другой выходит на улицу. Адрес этого дома – Набережная Фонтанки 168. Тогда этот дом был еще желтым, а краска на нём была потрескавшаяся. Во дворе стояли старые скрипучие качели, двери его всегда были открыты, а на лестницу можно было зайти и с улицы и со двора. У ребят сразу возникла мечта – побывать на крыше этого дома, а может быть даже пожить на ней.
       Чердак этого дома оказался открыт. Чарли сказал, что по его наблюдениям –  все мечты сбываются – если это мечты не о деньгах и не благополучии,  а о чем-нибудь СТРАННОМ, чего мало кто желает. Ведь, наверное, тому, кто в этом мире исполняет мечты – ужасно скучно устраивать для  людей  всё время одно и то же, и когда он узнает о необычном заветном желании – он в первую очередь исполняет именно его отложив все прочие.   Но ни Чарли ни Чухлинка не загадывали  увидеть на чердаке того, кого они там повстречали.
      Открыв обитую железом массивную деревянную дверь они угадали очертания мирно спящего в полумраке странного существа. Существо это сладко похрапывало лежа на железной кровати, накрывшись мешком из под польского сахара. Из-под одного края мешка высовывалась человеческая голова – а из-под другого - торчали копыта. А рядом, на тумбочке лежала изящная флейта. 
 - Кто это – прошептала немного испугавшаяся девочка.
- Тссс… - жестом призвал Чарли шептать еще тише, - давай не будем его будить. Пусть спит..
- Так кто это – прошептала уже на ушко своему спутнику Чухлинка.
- Я конечно не знаю – не видение ли это.. но по-моему – это Китоврас..
- Кто кто?
- Китоврас! Кентавр. Греки их везде себе воображали. Им же нужно было рассказывать о своих победах над неведомыми существами. Вот и нам, наверное чудится..
- А что он ЗДЕСЬ делает, в Петербурге? Pазве кентавры не вымерли вместе с древними греками? – спросила Чухлинка.
- Не знаю, может быть Петр завез его дедушку вместе с Марсами, Вакхами и прочей античной нечистью из Европы – вот он и мыкается теперь по чердакам на окраинах города..
- Как интересно… Давай попробуем пролезть на крышу  не разбудив ео – а то он еще рассердится и будет лягаться копытами..
      Ребята осторожно ступая прошли к чердачному окну, поднялись по приставной лестнице, а выбравшись наружу – забрались на самый верх – на ребро крыши. Их взору открылась река Фонтанка уходящая к центру города, многочисленные зеленые крыши пониже той, на которой они сидели,  трубы старых, построенных из красного кирпича заводов. А между зданиями судостроительных верфей был виден кусок моря! И по этому морю ходили корабли!
- Никогда у меня не было ощущения, что Петербург – это город у моря! Сколько раз я была в здесь с родителями – а моря не видела.. Везде оно было закрыто заборами и стенами ..- радовалась девочка.
      Чарли не часто до этого бывал на крышах, а уж тем более с таким видом. Поэтому от красоты, которая вонзилась в его сердце – он заплакал. А Чухлинка поняв, в чём дело – пообещала себе тоже научиться плакать не от обид а от чувства прекрасного. Ведь она так пока не умела.   
  Так просидели они  около часа, но потом захотели ещё погулять по городу. Все так же осторожно ступая, они заглянули в темноту чердака… но… Кентавра там уже не было.. А на железной кровати, на которой он спал лежало письмо!
- Не знал, что Кентавры любят писать письма..
- А ты думал, что ты мистер-всезнайка?  Вот – получи и распишись! – это их ЛЮБИМОЕ занятие – подколола Чухлинка своего всеведующего друга – и бросилась вперед открывать конверт.
- Каждый день получаю письма от Кентавров – говорила она, деловито распечатывая послание, - и о чем только они не пишут, о здоровье, жалуются на соседей, на плохое настроение, на погоду – дала она волю своему чувству юмора.
- Так так, что на этот раз. Кентавр пишет. Он пишет…
-Дай я посмотрю – сказал Чарли и вырвал письмо из рук девочки.
            ТАЙНА ХРАНИТСЯ В ГОРОДЕ НОВОЕ МОРЕ, В БАШНЕ РАБАДЗЫ, В БИБЛИОТЕКЕ
                Вот что было в нём написано.
      Зачитав послание Чарли аккуратно  и с некоторой долей торжественности сложил его вчетверо, положил в нагрудный карман своей клетчатой рубашки и сказал – Пойдем!      
      Ребята вышли на улицу залитую ярким, но не палящим Петербургским солнцем. Дорогой они говорили о том, что такое ТАЙНА.
 - ТАЙНА – говорила Чухлинка, - это вовсе не то же самое что секрет.
- Это еще почему?
- Секрет, это то, что скрыто от посторонних, от тех, кому нежелательно знать что-то, что является секретом..
- А тайна?
- Тайна – это СОВСЕМ СЕРЬЕЗНАЯ вещь. Это то, что ни от кого не скрыто, но не каждый это поймет.
- Кажется я догадался, - сказал Чарли, - это как например, если у тебя есть к кому-то чувства, но ты их не открываешь, потому что боишься, показаться смешным и потому держишь все в тайне.
 - Да – сказала серьезно Чухля, не глядя на своего собеседника и надолго замолчала. 
      Но вся  её серьезность исчезла, когда ребята оказались на Сенной площади и увидели, как со стороны рынка идет человек с купленным там ОГРОМНЫМ, размером с человека, ПЛЮЩЕВЫМ ЛЬВОМ
- Давай устроим шуточное ограбление – предложила вдохновленная девочка.
Чарли мялся.
- Давай, давай! – прыгала Чухлинка вокруг него и кричала..
- Кажется я понимаю о чем ты.. давай! – согласился юноша.
Чарли  преградил путь незнакомцу и серьезно сказал: Отдайте льва!
- Не понял?! - сказал человек.
      В это время девочка  уже взялась за заднюю львиную лапу и тоже вступила в разговор:
- Отдайте льва! Куда вы его тащите! Лев должен жить в джунглях и охотиться на Антилоп. Ему не место в вашей тесной квартире!
- Не отдам! – испуганно сказал человек и стал тянуть плюшевого зверя на себя.
- Отдайте льва!
- Не отдам!
- Отдайте льва, Отдайте НЕМЕДЛЕННО льва!
- Да что с вами! Никогда не отдам вам льва – вскричал человек.
В этот момент Чарли и Чухлинке стало очевидно, что незнакомец не считает происходящее удачной шуткой.
- Ему не смешно! Видишь, ему не смешно! -  как бы с упреком стала выговаривать Чухлинка своему товарищу..
- Конечно не смешно! Засмеешься тут, когда тебя грабят среди бела дня!  - тоже с упреком сказал Чарли.
Этот диалог как будто еще больше испугал прохожего, убедив его в том, что ограбить его пытались не бандиты – а настоящие психи. Он сначала попятился назад а, потом, обернувшись,  пустился наутек.. 
- Бывают же такие непробиваемые люди! – досадовал Чарли и разводил руками, совсем не понимают хорошего юмора!
- Да он просто Тюфяк! – резюмировала произошедшее Чухлинка.
И ребята отправились бродить дальше. Бродили они там, где раньше был Луна-Парк – и Маяковский катаясь на каруселях кричал: “Еще, еще!”  Теперь на этом месте был пустырь с выходящими на него окнами домов из которых отсутствующим взглядом смотрели на проходящих людей старухи.  Поиски красоты завели их и на улицу Шкапина, приготовленную к сносу. Дома здесь были пустые, окна и двери забитые, а старые машины без колес стояли брошенными во дворах. Здесь бегали дети, родители которых позволяют им гулять там  где вздумается. Это были дети бедняков – приезжих из Средней Азии. Они прыгали через лужи и, шутя, грозили Чарли и Чухлинке палками. Те, конечно, приняли вызов и пустились в потешную драку. Они отобрали у одного из “нападавших” палку и принялись сражаться. После битвы все, конечно,  смеялись. Дети убежали в свои “укрепления”, а Чарли и Чухля – убежали бродить дальше по городу.
Вот, по ощущением Чарли настало “пора”. ПОРЯДОЧНЫЕ рок музыканты никогда не начинают концерт вовремя – сказал он, - поэтому можно никуда не торопится.
По прибытии оказалось, что место концерта  окружено двумя рядами полицейских. Чарли быстро оценив ситуацию – предложил план проникновения через  первое кольцо. Оно прерывалось только в одном месте – там где его разрезал Невский проспект, по которому двигалось множество машин. Но не доезжая до первого кольца стражников автомобили останавливались на светофоре. Задумка была такая – затаиться между машинами, на разделительной полосе, когда те будут ждать зеленого света  – а когда они, толпясь,  начнут движение – на полусогнутых ногах побежать вместе с ними вперед. Так и было сделано. То, что они провернув этот трюк оказались посреди оживленного проспекта – не пугало Чарли. Он вообще не любил тратить время зря и переходил дороги в положенных местах только если это положенное место было ему по пути. Поэтому, когда они были уже далеко от бдительных взоров стражей порядка, Чарли уверенным жестом сделал машинам знак – притормозить и потянув нерешительную Чухлинку за рукав – перешел Невский проспект.
Небо, весь день ясное, к вечеру затянулось плотной серой тяжелой петербургской пеленой, обычной для здешних мест. Перед ребятами стояла еще одна стена оцепления, а перед ней легкий металлический забор. Музыкальные волны уже заставляли шторы открытых окон Эрмитажа колыхаться... Судорожные размышления – “как?”  - были прерваны резко начавшимся дождем.  Полицейские попрятались от дождя под навесы, расположенные вдоль ограждения на расстоянии 15 метров друг от друга,  при этом зорко наблюдая за тем, чтобы никто не пытался перелезть через ограждение.
- Это наш шанс – сказал Чарли, - дождь скоро закончится и они опять выстроятся в шеренгу.. Надо сейчас же перепрыгивать забор и бежать в толпу..
Он смотрел на лицо Чухлинки, которая вцепилась в ограду и видел в нём страх и нерешительность..
- Давай! На счет три – прыгаем и бежим!
- Я не смогу перепрыгнуть!
- А ты встань на нижнюю перекладину!
Чухлинка встала обеими ногами на поперечную металлическую трубу ограждения, которая как бы выполняла роль ступеньки..
- Ну что – прыгаем?
- Да.. – уже со смирением в голосе, но не без дрожи, тихо сказала девочка.
- На счет три! Раз, два, три!
Они прыгнули и побежали, не сдерживая криков радости, а  смешавшись с толпой – стали праздновать еще громче, скакали и обнимали всех присутствующих. Не все присутствующие были рады таким беспокойным гостям. Некоторые ворчали: мол, нечего топтать нам ноги и своими визгами мешать слушать музыку, за которую нами уплачены немалые деньги!
- Филармония вверх по улице – указывал дорогу ханжам Чарли.
Но вскоре ребята натолкнулись на человека в белых ботинках и белом костюме. Он улыбался во весь рот и всем своим видом демонстрировал, что не прочь обняться.  Был он СОВСЕМ СТАРЫЙ, но очень веселый и Чарли и Чухлинка –  вместе кинулись обниматься с ним.   

- И часто вы ходите на рок-концерты спросила Чухлинка, когда завязалась беседа.
- Я совсем на них не хожу, я слушаю только классическую музыку!
- Значит только классика, классика и классика, и никакого рока? – процитировал Чарли героя одного фильма.
- Никакого!
- Скучно живете, милейший! Но как же позвольте спросить вы сюда забрели?
- Исключительно из любопытства..
- А мы прошли без билета! – похвасталась Чухлинка
- О, это прекрасно! Все равно Мик Джаггер богатый, а вы бедные! И ему было бы ничуть не лучше, если бы вы просто не пришли, верно?
- Верно, мы так и рассудили – что ему от нашего отсутствия  - никакой пользы!  - сказал Чарли, - а откуда вы?
- Я из Москвы.
- И я из Москвы! Приехал сюда пожить на крыше – но так пока и не довелось – объяснил Чарли.
- А я – жил в Петербурге на крыше – сказал Гриша, так его звали, - вот на этой, - и показал на пальцем на крышу Зимнего Дворца.
- Как! Это же Эрмитаж! – удивились ребята.
- Ну вот я в нем работал – а спать каждую ночь лез наверх – нравилось мне перед сном смотреть на звезды в самом центре города!
- Вот это да! – вдохновилась Чухлинка -  Дружище, давай во что бы то ни стало тоже переночуем сегодня под открытым небом и не поедем сегодня домой – сказала она своему компаньону. 
- Давай – согласился он.
      Гриша много и интересно рассказывал о своей жизни, но со временем детали разговора стерлись из памяти ребят. Запомнилось  стихотворение, которое он рассказал.
                Рабочий раз с профессором подрался.
                Профессор победил.
                ФИЗИЧЕСКИ сильней он оказался.
И еще запомнился его взгляд, потому что он смотрел на них так, будто все про них знал, и про прошлое и про настоящее и про будущее. Чарли и Чухлинка обещали заехать к Грише, когда будут в Москве, но так и не сдержали своего обещания. 

2. Когда все кончилось.
      Все закончилось на грустной песне, и шагая после окончания концерта вдоль Фонтанки к дому №168 Чарли и Чухлинке казалось, что все дома, построенные, может быть 300 лет назад, вся пыль подворотен которую ветер  носит по земле со времен сотворения мира, все живое и неживое – существовало может быть  только для того, чтобы услышать эту музыку, чтобы соединиться с ней, пусть и в сознании одного человека.  Что создано все это было только лишь  для того чтобы в уме именно Чарли или Чухлинки живущих в самом начале 21-го века века  неприметная, непарадная  красота этих зданий соединилась с меланхолией только что прозвучавших композиций. И еще казалось, что память об этом дне обязательно останется во всем живом и неживом, и даже больше в неживом. Разве не для этого существует неживое – чтобы в своем постоянстве сохранять знание обо всем виденном, промелькнувшем, протарахтевшем по улице мимо него?
- Вот снаружи растут дома - рассуждал дорОгой Чарли, - а в каналах города растут водоросли и, может быть, – это тоже своего рода дома и среди них тоже живут усатые рыбы – петербуржцы. Живут давно – давнее тех петербуржцев, что на поверхности. И может быть эти подводные горожане ничего и знать не хотят о тех, кто обитает  над водой. И тоже у них в зеленых темных водорослях – свои темные дворы – колодцы, арки и дома с мезонином.
      Ребята решили немного нагулять сон, ведь прогулка перед сном -  это специальный РИТУАЛ, и то, что они гуляли до этого с 6 утра – не считалось. Перед тем как ложиться в кровать нужно непременно пройтись немного БЕСЦЕЛЬНО по тому району, где ты проживаешь, а в случае Чарли и Чухлинки – это был район судостроительных верфей. Поэтому неудивительно, что набрели они на Канонерский остров, к которому ведет туннель под морем. Возле этого острова стоит на причале множество кораблей. Дома же стоят на самом берегу – и потому с некоторых точек казалось, что приплывающие и отплывающие корабли движутся между многоэтажными домами – сами похожие на дома из-за своих огромных размеров.
      Конечно,  на острове в превеликом множестве имелись  заброшенные промышленные объекты и в один из таких – Огромную Пустую Нефтяную Цистерну  -  забрались ребята. Так они во второй раз за вечер попали на концерт, но этот концерт – в цистерне – звучал только для них одних, и был превеликой ТАЙНОЙ, ведь не каждый человек посчитал бы музыкой то, что можно было здесь услышать. Но для Чарли и Чухлинки это была МУЗЫКА. Снаружи завывал ветер и задувал потоки воздуха в цистерну через дыры в проржавевшем местами корпусе.  Подобно огромной флейте резервуар для хранения нефти преобразовывал  силу ветра в удивительные звуки разной тональности, к которым добавлялась перкуссия –  стук и скрежет  ветвей деревьев о наружную поверхность гигантской бочки. Это был целый оркестр! Еще, еще! Кричали ребята призывая ветер обрушиться  на них целой симфонией звуков!  И ветер, будто принимая вызов – завывал, гудел, стучал и скрежетал как одержимый дьяволом, а Чарли изображал дирижера этого сонма рвущихся внутрь духов преисподней, размахивая руками как в приступе эпилепсии!
      Непонятно, кто выдохся первым, кто первый уступил – Чарли или ветер, но движения рук стали медленнее, музыка ветра успокоилась, кульминация симфонии была позади, прозвучали завершающие аккорды и стихия утихла. Музыканты разошлись по ближайшим пивным, а Чарли и Чухлинка изможденные покинули дирижерский постамент.
-  Как ты думаешь. Можно ли в наше время пробраться на корабль и в трюме доплыть до Африки или  Латинской Америки, как Святой Франциск? – спросила Чухлинка.
- Сейчас это сложно сделать. Мало того, что нужно пробраться на корабль. Но перед этим нужно пробраться в порт!
 - Ну мы же уже пробрались без билета на концерт. Мне кажется, что пробраться в порт едва ли сложнее. Давай попробуем сегодня попасть в порт! Только сегодня никуда не поплывем – даже если будет корабль прямо до Австралии! Просто погуляем по порту и вернемся назад – предложила вошедшая во вкус к совершению мелких правонарушений Чухлинка.
- Давай! – согласился легкий на подъем Кузнечный.
      Они шли вдоль металлического сетчатого забора и  увидели табличку.
                ВНИМАНИЕ, ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА, ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!
- Кажется это и есть порт! – предположила Чухлинка.
- Наверняка! Куда только делась твоя робость и нерешительность? Сегодня на Роллингах тебя было не так-то просто расшевелить..
- А вот теперь мне кажется, что я ничего не боюсь!
      Преодолев преграду и пройдясь немного по неосвещенным дорожкам морской гавани  юные нарушители не встретили никаких стражников. Но зато услышали звуки, похожие на шаги великана. Подойдя по ближе к месту, откуда раздавался грохот они увидели гигантскую машину, похожую на цаплю, которая скрежеща и фыркая брала своими исполинскими щупальцами огромные каменные глыбы и бросала их в другое место. Машина эта была похожа на греческих богов-титанов отрывавших куски скал и бросавших их в олимпийцев. Зрелище это завораживало своей мощью и величественностью.
      Чарли и Чухлинка подошли поближе, чтобы наблюдать за происходящим и встали в темноте, чтобы не быть обнаруженными стражами порта и человеком управлявшим гигантской цаплей. Стояли ребята как остолбеневшие и очень долго смотрели, как машина эта бросает каменные громады, пока им это не надоело и они не решили, что уже вполне нагуляли себе здоровый сон..
      И тут случилось чудо – как только они отошли от места где несли свой дозор – цапля метнула каменную глыбу ровно туда, в ту самую точку, где оставались отпечатки их подошв.
- О, Господи, мы же стояли там!
- Да, она метнула глыбу прямо туда! Экскаваторщик точно не видел как мы отошли, мы же стояли в полной темноте..
- Это чудо.. кажется нас спасли..
      Было ли это настоящее чудо – нам не дано знать, но после ночи проведенной на чердаке дома № 168 по набережной Фонтанки, где ребята спали укрывшись мешком из-под польского сахара – они, выбравшись наружу, увидели в солнечном небе целых две радуги – одна над другой. 
Чухлинка, потягиваясь, сказала – Смотри, Чарли, целых две радуги! Ты когда-нибудь видел такое?
- Да, видел..
- Когда?
- В тот день, когда выезжал из Москвы к тебе..
- Ну и ну! А я и не думала, что такое бывает! А вообще, Кузнечный, ты помнишь, какой вчера был день?
- Какой?
- За-ме-ча-тельный!      

3. Кто победил на самом деле.
 - А ты знаешь, почему район Петербурга – Пески – так называется?
- Нет, буркнула Чухлинка.
- Это потому, что раньше, миллионы лет назад, когда моря еще были молодыми, там было морское дно, и поэтому, когда район строили, под тонким слоем почвы обнаружили морской песок. И ничего кроме песка там нет. Однажды, если поднимется сильный ветер – может начаться песчаная буря. Через разбитые окна ветер будет задувать  песок в дома, и все – внутри и снаружи домов заполнится им. Только верхушки зданий будут торчать над поверхностью песчаных дюн. 
- Да, это было б красиво – замечталась Чухлинка.
- А почему город Новое море так называется? 
- Этого я точно не знаю… Но кажется, папа мне говорил, что в 20-е годы  20-го века просто любили все новое и много чего называли так – Новосибирск,  Новомосковск, поселок Новая жизнь.. В любом случае – мало ли как можно было назвать наш город.. Ведь его нет на картах, про него не говорят в прогнозе погоды, даже в электричках не объявляют нашу станцию.. Как угодно можно было его назвать – хоть Новый Нокогран! Кстати, я совсем забыла! Сегодня у нас – день города! Хорошо бы нам на него успеть..
      День был солнечный, поэтому, оказавшись на Финляндском вокзале Чарли и Чухлинка прошли мимо билетных касс даже не взглянув  в их сторону и плюхнулись в зеленую электричку с деревянными дверями и креслами.
      Парголово, Белоозеро, Ушково – незаметно мелькали остановки утреннего поезда. Кто с утра в Воскресенье едет из города? Все дачники уехали утром в субботу, сейчас же ехали люди совсем непонятные и немногочисленные. Вот петербургские крокодиловоды – едут в Хельсинки на конференцию крокодиловодов.  Вот  московские академики едут в Стокгольм на саммит посвященный вопросу: “Как хранить лыжи летом?”. Вот едет большая семья южан обременённая целой аравой детей, которые всё время дерутся. Магомед, не бей Ислама! – делает замечание строгий папа. Зачем ты его бьешь? Что он тебе сделал?   
- Ха-ха-ха, вот умора! Ты поняла, Чухля?  Это  так смешно! Магомед бьет свою религию…
- Поняла, поняла – мистер зазнайка. Не ты один такой умный – проворчала девочка.
      Вот в вагон заходят торговцы и предлагают свои товары, но никто из пассажиров не отвлекается от своих мыслей и разговоров..
- Если бы я была Богом – сказала Чухлинка,  - я бы купила у всех-всех торговцев все их товары. Никого в жизни не видела несчастнее торговцев.. Ведь у них никогда ничего не покупают..
- И куда бы ты девала все эти вещи?
-Если бы была Богом?
- Да.
- Ну создала бы специальную планету – планету бесполезных вещей..
- Но ведь тогда торговцы произведут еще больше ненужностей – и их придется тоже купить - космос зарастет бестолковыми предметами.. – в общем – не лучше ли создать специальную планету для торговцев и всех их туда переселить, чтобы они  торговали там между собой…
-Хм,  может вообще всех людей расселить по своим планетам, чтобы никто никому не надоедал? – возмутилась такому предложению девочка.
      Поиски рецепта всеобщего счастья зашли в тупик.. а электричка тем временем приехала в город Новое Море. Ребята вдохнули знакомый запах ржавых крыш смешанный с запахом сосен. Чтобы не опоздать к началу праздника Чарли и Чухля не стали заходить домой, а сразу сели в первый трамвай.
      Он шел по улице Небрежной тени, потом заворачивал в переулок Взлохмачнных львов и, наконец, попадал на проспект Пустынных причалов который и вел к аллее к морю. За рулем трамвая был Пётр Абажуров – как всегда в шляпе скрепленной булавами. При входе ребята, как и положено законопослушным горожанам,  стряхнули пыль с монет.
     Обычно Чухлинка ничего не спрашивала Абажурова , потому что ей приходили на ум только такие глупости, на которые нет ответа, например:
                Играют ли блюз, когда открывают шлюз?
                или
                Танцуют ли джаз, когда подают газ?      
Ей не хотелось ставить водителя трамвая в неловкое положение.. ведь на водительском стекле красовалась табличка “Отвечу на ВСЕ ваши вопросы”.
Но тут она решила спросить: Абажуров (а к нему все обращались именно по фамилии), что означает радуга?
- Радуга означает просто Чудо, только и всего. Никаких других мнений, насколько я знаю, нет существует.. – ответил он.
- О-о-о – простонала Чухлинка, - а две радуги? Одна над другой?
- Две радуги означают чудо встречи двух людей..
- Все понятно! Спасибо, Абажуров!
- И вам спасибо ребятки, ответил Абажур, как называли его близкие люди.
Трамвай высадил ребят прямо у входа в парк, который пересекала Аллея выходящая к морю. По ней бродили дети с шарами, из колонок доносился Бах, а на деревянной эстраде, которая была несколько утоплена в гущу леса, выступали бродячие артисты из Италии, Сербии и Румынии. Их пригласил на день города Рабадза. Был даже артист из Катманду, который демонстрировал дрессированного крокодила.  Он наполнил ванну в которой сидел крокодил теплой водой, добавил пену, сам залез в нее раздевшись до плавок, и стал плескаться в вместе  с лютым хищником.
- Никто не одолжит мочалку? – спросил он, - я, кажется. забыл свою дома, в Катанду.
Но ни у кого мочалки не оказалось.
- Ладно -  сказал он, - не беда. Хорошо,  что крокодил со мной. Он всегда выручает меня в таких ситуациях.
И он взял мыло, намылил им крокодила, а потом, взяв его одной рукой за хвост а другой за пасть, стал тереть его шершавой зубчатой спиной свою спину. Все поаплодировали дрессировщику и его питомцу. Крокодил, кажется, тоже был доволен и радостно хлопал челюстью.
Хы-хы-хы-хы –это хохотали ребята,  глядя на происходящее.
Затем на эстраду забрался Рабадза и, почесывая бороду,  объявил о начале забега.
- Все желающие, у кого есть спортивная форма, могут поучаствовать в забеге в честь дня города Новое Море! -  сказал он.
- О-о, Чарли,давай тоже поучаствуем!
- Отличная идея, давно пора немного растрясти организм! Мой дядя говорит – что всякая тряска – едешь ли ты в трамвае, или  поднимают тебя вверх ногами и вытряхивают из твоих карманов монеты – очень полезна для здоровья.  Ну а лучше бега в этом смысле – вообще ничего не придумали!
Они подошли к столику регистрации. За ним сидела противная дама – женщина – управдом  Пульхерия Игоревна Хоботкова.  Чухлинка была с ней знакома.
- Здрвствуйте, госпожа Хо-бо-тко-ва – поздоровалась Чухлинка нарочно отчетливо выговаривая ее фамилию, казавшуюся девочке смешной и нелепой, - Я и мой друг Кузнечный хотим поучаствовать в забеге.
- Мы бы хотели выиграть первый приз - добавил Чарли.
- Пожалуйста – строго сказала Пульхерия Игоревна. Но у вас должна быть спортивная форма.
- Разумеется у нас есть спортивная форма. .
- Покажите её!
- Разумеется, она у нас есть.. дома.
- Так не пойдет. Вы не будете бегать по нашему ОБРАЗЦОВОМУ парку в этих дурацких.. расклешенных штанах и растянутых футболках.  В общем, на вас должна быть спортивная форма и точка!
- Ну и ладно, не очень то и хотелось – с притворным высокомерием сказала девочка.
- Да будет вам известно – решил вставить свое слово Чарли, - этот ваш бег – вообще вреден для здоровья. ЗА ГРАНИЦЕЙ все давно уже перешли на спортивную ходьбу!
- Да что вы говорите! И вообще, с каких пор зарганица для нас ориентир! Уйдите немедленно  и не мешайте регистрации других участников – вышла из себя женщина-управдом.
- До свидания, Пульхерия Игоревна – так же издевательски выговорила Чухля.
- Прощайте! – бросила женщина.
Ребятам ничего не оставалось, как только наблюдать за забегом со стороны.
Бежали толстые и худые, лысые и лохматые, дети и старики.
- Кажется, победил самый лохматый – вглядываясь в линию финиша сообразила Чухлинка.
На сцене начались приготовления к вручению призов – Рабадза поправлял свою бороду, а звукорежиссеры настраивали аппаратуру.
- А теперь торжественная часть нашего мероприятия – раздался радостный голос мэра, - Сейчас мы наградим победителей. Итак, приз самому быстрому участнику соревнований достается спортсмену под номером 8! Ура!
- Урааа, закричали зрители. В подарок лохматому участнику достался электрический чайник.
- Приз самому выносливому участнику – достается спортсмену под номером 4 – довольно поглаживая бороду продолжал объявлять победителей Рабадза. Вышел пожилой человек, Рабадза обнял его и вручил новую эмалированную кастрюлю.
- Самый непримиримый участник  - по решению жюри – спортсмен под номером 5! Он под всеобщие аплодисменты получил тостер.
Далее самым волевым, бесстрашным, молниеносным и прочим вручали утюги, сковородки, фены, миксеры, бутербродницы, вафельницы..Но тут на сцену вызвали самого “страстного” бегуна, и в качестве награды вручили ему огромного плюшевого бегемота.
- Тут что-то не так – буркнул Чарли.
- Да, тут кроется какая-то загадка! Почему всем дарили одну только бытовую технику,  а этому – подарили Бегемота! Да такого огромного, что он больше самого беговика.. ой, то есть, бегуна – поправила себя Чухлинка.
-  Я думаю, что дело тут вот в чем. Бегемот по-видимому, тоже участвовал в соревновании и победил. Вот ему и вручили приз – человека под номером 12, а заодно его жену, машину, дачу и квартиру!
- О-о, ты просто великий мыслитель. Кузнечный – похвалила  Чухлинка своего товарища за догадку, но он ее уже не слушал. Он влез на деревянный помост эстрады, отобрал микрофон у женщины,  сменившей Рабадзу, который пошел готовиться к следующей части праздника, и прокричал в него – Стойте! Я знаю. Кто на самом деле победил! Победил – Бегемот!
Никто не стал спорить или удивляться. Мало ли на свете дураков!  Чарли просто попросили  вернуть микрофон, а  публика, зная программу сегодняшнего дня, стала медленно расходиться.      


4. Бежать впереди оркестра.
Дама с микрофоном объявила о том, что скоро от площади, где начинается аллея, по проспекту Пустынных Причалов начнет движение городской оркестр.
-  Ура! Моя любимая часть праздника! – обрадовалась Чухлинка. Надо найти Аню Сову и побежать с ней по главной улице впереди оркестра, как обычно! Аня, наверняка где-то здесь!
- Чухля, стой! Вообще-то у нас есть дело, ты забыла?
- Кажется да, а какое дело?
- Нам нужно пробраться в башню Рабадзы и выведать ТАЙНУ! Ведь,  я так понимаю, пока праздник не кончится – домой он не пойдет..
- Верно, сейчас он будет играть на трубе в оркестре..
- Вот, значит время действовать, - заговорщически сказал Чарли.
- Хорошо, но пробежаться по главной улице мы все равно можем, ведь нам по пути..
И Чухлинка стала искать глазами Аню Сову в поредевшей толпе.
- Привет! – раздался Анин голос сзади. Чухля обернулась и увидев Сову, радостная,
  полезла обниматься с подругой.
- Познакомься, это Чарли Кузнечный, он сумасшедший!
- Приятно познакомиться – улыбнулась Аня Сова и пожала руку Чарли.
- Чарли, познакомься, это Аня Сова Чиппалино Ким, она не любит москвичей! – подколола она подругу.
- Ээ! Что за враки! Я никогда не говорила, что не люблю москвичей! Между прочим, Пушкин был москвичом!
- Ха-ха-ха, я просто шучу! – созналась Чухлинка, - пожмите уже друг другу руки!
- А где вы были вчера? Я тебе звонила!
- Мы были в Петербурге, спали на чердаке, видели Кентавра!
- Настоящего?
- Ага..
- А я думала, что греки их всех порубили в персидской войне..
- Видимо один выжил.. А вообще – побежали скорей по главной улице,  у нас есть важное дело, все потом расскажу, оркестр уже заиграл!
Чухлинка и Аня Сова Чиппалино Ким так любили этот момент, потому что для прохода оркестра улица перегораживалась и никакие пешеходы, велосипедисты или лыжероллеры не могли помешать им бежать вперед по прямой как стрела улице навстречу солнцу. И ребята втроем, держась за руки, обогнав оркестр, побежали по разделительной полосе, которая, хотя в городе и не было автомобильного движения, все же присутствовала здесь для порядка, на случай, если в город приедут с проверкой важные чиновники.
У пересечения проспекта Пустынных Причалов с улицей Вершин Деревьев они свернули налево и пробежав два квартала оказались на площади Близкой Звезды где и стояла старая водонапорная башня из красного кирпича, в которой обустроил себе жилище Рабадза. На деревянной двери с разноцветным витражом висел большой амбарный замок. А у Чарли, как оказалось, в кармане всегда была маленькая ножовка по металлу для срезания чердачных замков.
- Все тайное станет явным – процитировал Чарли слова Христа и принялся пилить..
- Стой, стой, Чарли, может быть нам подождать самого Рабадзу и он сам откроет нам дверь и расскажет ТАЙНУ?
- Ха-ха-ха – рассмеялась Аня Сова,  - чтобы Рабадза пустил кого-то в свою башню и рассказал все тайны! Еще ни один человек не входил в эту башню с тех пор как здесь поселился наш мэр. Ни один, кроме водопроводчика! И, кстати, с тех пор водопроводчика никто не видел…
- Как бы там ни было – вас, я так понимаю, Рабадза знает в лицо. А я за водопроводчика никак не смогу сойти, потому что совершено не разбираюсь  ни в трубах, ни в проводах..  – сказал Чарли и опять принялся работать ножовкой..
- Ну раз без этого никак нельзя узнать тайну.. – загрустила Чухлинка.
- Выходит что никак нельзя.. – не отвлекаясь от работы буркнул Кузнечный.
- Ну мы ведь просто поищем Тайну и всё? Мы же ничего не будем брать? – все еще беспокоилась девочка.
- Конечно! И то только потому, что нам велел Кентавр! У нас особая МИССИЯ, понимаешь?
- Понимаю.. – сказала Чухлинка, но ощущала она себя так, как будто тяжелейший камень давил ей на сердце.. Она мысленно давала себе обещания никогда-никогда  больше ничего подобного не делать.. а на какое-то время  даже подумала, что попала в плохую компанию.. но смотрела на Аню Сову – и немного успокоаивалась, потому что ее, видимо, мало тревожило происходящее, а мнению старшей подруги она всегда доверяла..
Ну вот дело было сделано и все трое проникли внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Что они увидели внутри? Черную металлическую винтовую лестницу, а на стенах также, по спирали поднимались вверх полки с книгами на которых лежали редкие солнечные блики от немногих башенных окон, расположенных совершенно беспорядочно, будто их прогрызли какие-то звери.   
Ребята разглядывали корешки книг: “Краткая история троллейбусов”, “Скрытые жители”. – Ой, как страшно, что еще за скрытые жители? – испугалась Аня.
- Не знаю, давай не будем читать. Не хочу знать страшных тайн – предложила ей подруга.
 - “Вот все, что я знаю о Китах”. Это было бы интересно почитать. Но нас интересуют тайны.. – остановил себя Кузнечный.
- Да...”Где спят комары”, “Как дым выходит из трубы” – хм. Это все секреты, а не тайны.
- Вот. “Тайная история” – может быть здесь?
Чарли открыл книгу на одной из первых страниц и стал читать вслух: “Как человек вышел на сушу. Обитая в воде человек жил хорошо. Он питался рыбой и водорослями. Но однажды ему захотелось поесть не сырой рыбы, а жареной и он вышел из воды на сушу, чтобы там развести костер и пожарить рыбу на сковороде”. – Ерунда какая-то. Кузнечный открыл книгу в другом месте: “Как люди попали в Америку. В те времена было так холодно, что северная часть Тихого океана зимой часто замерзала и первые люди добрались до Америки на коньках” .
- Какая чушь – подытожила Чухлинка. Поставь на место эту книгу, нам нужно точно что-то другое… Может быть вот это – “Тайная география”. Она открыла страницу на удачу и стала читать: “Почему существует “тогда” и  “сейчас”?  B и почему “тогда” не может появиться на некоторое время теперь. Почему  в ворота крепости не войдут больше колонной, скрипя кожей, воины. Не заорут купцы, не сойдутся насмерть гладиаторы? Потому, что  “тогда” умерло. Исчезло из живых предметов. Значит время и пространство – одно и то же, и разрушая вещи пространства – время разрушает само себя”.
- Кажется то самое, Тайна! – прошептал Чарли, - читай дальше!
“Раньше все было иначе. Даже моря и континенты были другими. Чукотка и Индия соединялись узким перешееком, Европу разделял на две части пролив. Раньше на картах рисовали множество морей, которых нет теперь. Но эти моря есть. Их нет в жизни каждого, потому что мы перестали уважать пространство. Мы не знаем, что такое “близко” и что такое “далеко”. Поэтому мы и не знаем что такое “теперь” и “прежде”. Если вы узнаете, что такое “далеко” – то и Время откроет вам себя, покажет то, что хранится в его глубинах. Вы узнаете, что такое “прежде” и, возможно, с вами случится Чудо.”
- Вот, она и есть!  Тайна! – сказала девочка, - Вы поняли, о чем тут говорится?
- Примерно – ответил Кузнечный.
- Ну тогда пошли!
Когда ребята вышли наружу Чарли посмотрел на замок. Он выглядел так, будто никто его не спиливал, он был цел и невредим, будто только что из магазина.
- Вот это да.. – не слишком удивленным тоном сказал взломщик, - А замок-то как ни бывало..
- Хорошенькое дельце – сказала Аня Сова, - значит мы, считай, не делали ничего плохого.. А то я, если честно, сильно переживала..
- Ты? Да ты была спокойна как млечный путь.. – удивилась Чухлинка, - а я то на тебя смотрю  и думаю – ну раз ты считаешь, что все нормально – значит все нормально. Если бы я знала, что ты тоже сомневаешься я бы ..
- Девочки. Ничего не произошло. Мы, выходит, ничего вообще дурного не сотворили. Так что не берите в голову – сказал Кузнечный, и запер дверь.   
В городе Новое море был праздник, а в дачном посёлке неподалёку - был обычный день. И одна девочка живущая там заскучала в первый раз за это лето.  Но вот шарик наполненный гелием, которыми украсили Аллею к морю,  оторвался от своей связки. Он полетел гонимый ветром и приземлился в этом самом дачном поселке, зацепившись веревкой за огородное чучело. И девочка, увидев пугало с шаром в руке –улыбнулась. 


5. Сон в Линдуловской роще.

- Когда я лежу – я себя понимаю – сказала Чухлинка лежа на кровати.
- А понимаешь ли ты, в чем тайна, которую мы сегодня узнали?
- Нет
- А вот я – да.
- Валяй!
- Однажды я уже слышал кое-что о Тайной Географии в Москве от одного человека. Я встретил его на холмах, в Крылатском. С них открывается вид на всю Москву. Я сидел на самом высоком из этих холмов. Кажется, всё детство, сколько я себя помню, я всё сидел на этом холме.. А кроме этого я мало что помню.. И вот прохожу я мимо этого человека – а он даже не глядя на меня говорит: “Куда бы всё это срыть?”. А он отвечает – “Москву. Очень уж она разрослась”. Я что-то хмыкнул в ответ – мол, слыхал такое. А потом он мне говорит: “А вы знаете что в Абескундском море есть острова?”. Абескундское – это которое теперь Каспийское. “А вы знаете, что еще в 15 веке русский путешественник Симеон Забелин совершил кругосветное путешествие через центр Земли?”. “Как это через центр Земли?” – спрашиваю я его. “А вот так. В центре Евразии есть озеро – Иссык-Куль. Из него вытекает 2 реки. Одна течет через Хорезмское, Абескундское море и Скифское море и впадает в Атдантический океан, а другая – впадает в Тихий океан. Но та вторая местами пересыхает и лодку свою ему приходилось волочить через пески пустынь”. Он еще множество странностей мне говорил. Когда я встретил его в следующий раз в ночном троллейбусе идущем из Мневников в Крылатское – он показывал мне в своем альбоме фотографии людей – старые – начала 20 века – и современные, и люди на этих фотографиях мало отличались друг от друга. Он сказал, что они платят большие деньги, чтобы скрывать свой истинный возраст..
- Надо же, как много чудиков на свете! – засмеялась Чухлинка.. так что на счет времени и пространства?
- Тут всё понятнее. Раз время и пространство – одно и то же, то если по настоящему начать передвигаться в пространстве  - может произойти скачек во времени и тому подобные чудеса. Ведь люди уже давно не путешествуют! Они либо едут в поезде скучая и посматривая в окно, не проживая все те километры, что проносятся мимо них, либо вовсе – летят на самолете. В этом случае они совсем не путешествуют а как бы переходят из одной комнаты в другую. Вот был в Петербурге – а оказался в Бразилии. Перемещаясь так, ты не знаешь, что такое Бразилия, потому что не чувствуешь, как она Далеко! Ты не знаешь где она, и не знаешь туда дороги..
- Хм, ну ладно.. а почему же тогда с нами уже случилось столько чудес?
- Потому, что я приехал сюда по-настоящему! Я приехал в Петербург Автостопом!
- А почему ты думаешь, что когда человек едет автостопом – он едет по-настоящему?
- Потому, что так он узнает цену расстоянию! Ведь это совсем не бесплатно.. чтобы ехать автостопом – нужно составить водителю хорошую компанию.. А это не просто. К тому же, так ты общаешься с местными людьми и узнаешь от них то, что не написано в путеводителях.. А еще тебя часто высаживают в тех местах, где ты никогда не оказался бы, если бы просто ехал из точки А в точку Б. Ты видишь изнанку мира..
- Как интересно! Давай путешествовать так вместе! По крайней мере этим летом.. У тебя ведь нет других планов на лето?
- Нет, нету - улыбнулся Чарли.
- Ну тогда нам нужно организовать путешественническую банду и издать манифест!
- Это еще зачем? – удивился юноша.
- Ну так мы будем как хаттифнаты или как художники-передвижники или.. в общем – будем представлять опасность!
- Хм – ничего не понимая хмыкнул Кузнечный, - для чего же ее представлять?
- Глупый ты, Кузнечный! Ничего не понимаешь! Так просто интереснее и романтичнее.. Ну будем ездить из города в город, из деревни в деревню – как Бонни и Клайд!
- А что у Бонни и Клайд был манифест?
- Нет, но они не ездили просто так. Они были не просто два человека, а были  Бонни и Клайд!
- А мы разве не можем быть Чарли и Чухлей?
- Можем, но лучше пусть у нас будет манифест, ладно?
- Ладно, мне то что, пусть будет манифест..
Они решили пойти в Линдуловскую рощу, чтобы там “обнародовать” манифест, а по дороге, подумать, каким он будет.
 Копошась у дверей они заметили записку. Вот что было в ней сказано:

                Милая Чухля! Мы уже приехали, но пошли в гости. Сходи пожалуйста в      магазин и купи хлеба и кефира. Да! И еще макарон!  Деньги на тумбочке!
- О-о! Родители приехали! – обрадовалась девочка.
Ребята соскребли монеты и отправились в магазин, который располагался в здании старого финского универмага. От дома и до самых дверей магазина их сопровождал большой черный бродячий пёс облаивая всех встречающихся по дороге ппрохожих.
- Типичные трюки всех местных псов. Делают вид, что тебя охраняют. Ну, так уж и быть – возьмем ему сосисек..
-Нам пожалуйста хлеб, кефир и сосисек штук пять.
- Вам хлеБ или хлеП – спросил странный продавец в очках.
- А что, давайте хлеП, попробуем! Надо же как-то разноображивать свой рацион!
- Да, рацион нужно разноображивать, но хлеП сегодня не привезли, есть только хлеБ.
- Ах, не везет так невезет! Ну что ж поделаешь, тогда давайте хлеб.
- Вот, возьмите свои сосиски, кефир и хлеБ.
- Спасибо!
- Хм, сказала Чухлинка своему другу,  странно, давай посмотрим, что у них творится в продовольственном отделе.. 
-Здравствуйте! – сказала она продавцу промтоваров, - у вас есть плед?
- ПлеД или плеТ? – уточнил продавец.
- Нет, что вы. Именно и только плеТ!
- Вынужден вас огорчить. Сегодня у нас в продаже имеется только плеД.
- Что ж, значит не судьба – с деланным сожалением произнесла девочка, - До свидания!
- До свидания - сказал вежливый продавец.
- Что-то количество странностей все нарастает – сказала Чухлинка своему товарищу на выходе из магазина, - как будто мы провалились в кроличью нору и все летим и летим вниз.
- Просто, как говорил старина Джим, люди странные когда ты странник. Ты уже и в своем городе пришелец. Потому,  что немного попутешествовала.  А знаешь, какая самая дальняя страна?
- Австралия, Аргентина?
- Нет! То место, в котором ты живешь!
- Почему?
- Ну вот если ты решишь съездить в город Новое море – тебе для этого придется совершить кругосветное путешествие!  Это я в книжке “Дальние страны”  прочитал..
А на улице уже поджидал голодный пес.
- На тебе сосисечки, пёсус - нежно сказала Чухлинка.
Пёс понюхал их и посмотрел на ребят так, как будто хотел сказать
 - Это что, те что по 150 рублей?
- Да, это по 150, миленький!  - ведя какбудтошный диалог сказала Чухля.
Лицо пса из презрительного по отношению к  сосискам стал каким-то обиженным
- Но ведь там есть по 300! -  наверное хотел сказать он.
-Ну прости, в следующий раз купим за триста – извинилась девочка и погладила пса, - кушай, не пропадать же добру..
И пес нехотя, не меняя своего обиженного выражения лица, стал жевать купленную еду.
- А теперь пойдем за макаронами – сказала Чухля
- А почему нельзя было купить их в этом магазине?
- Глупо покупать макароны в магазине, когда в городе есть макаронный завод!
- О, тогда да!
- И самое главное, что оказывается длинные макароны сушат как белье на веревке..
- Ого!
- Но это не самое смешное, самое смешное что за веревку их цепляют не прищепками..
- А чем же?
- Так же понадобится миллиард прищепок! Саму длинную макаронину загибают и  вешают на веревку как крючок!
- А, понятно.. ну и что с того?
- А то, что потом ровные, длинные макаронины отрезают, ломают на равные части, кладут в красивую упаковку и продают за дорого! А вот оставшиеся на веревках крючки – собирают и продают мешками в три раза дешевле!
А-ха-ха-ха, рассмеялся Чарли. Вот это ты ловко придумала!! Очень смешно! Не терпится поужинать крючками от макарон!!
Сходив на завод ребята закинули всё купленное домой и отправились в Линдуловскую рощу где растут сосны – такие высокие и прочные, что именно из них царь Петр делал корабли для первого российского флота. Но морские суда уже давно не делают из дерева – и поэтому сосны эти с тех пор стали еще выше и теперь достигают такого размера, что колышутся на ветру как травинки.  Чарли и Чухлинка чувствовали себя среди этих исполинов – букашками. Вот они прилегли на землю положив головы на тонкое упавшее деревце и задремали.  Шум сосен во сне стал постепенно превращаться в слова... Линдуловская роща рассказывала ребятам свою историю.
- Когда-то – начала  она, - корабль построенный из моих сосен проплывал по Москве-реке мимо безымянного леса на склоне холма, возле деревни Кунцево. И этот безымянный, но величественный лес спросил – откуда деревья, из которых сделан этот корабль? – Из леса Линдуловской рощи – ответили ему матросы. – Расскажите обо мне этой роще – попросил он их. И через много лет я услышала рассказ о нем.  О том как таинственно и величаво спускаются по крутому склону холма его деревья, и какой вид открывается, когда смотришь из его глубины на просторы за рекой. - Можно я буду тебе иногда сниться?  - передала я ему через людей – и через многие годы люди те опять оказались в том лесу и передали ему мою просьбу. Я получила согласие и стала приходить к нему во снах, и многие десятилетия не было никого счастливее нас.. Но шли годы и скоро лес тот окружила  Москва и лес стал парком. Назвали его Филевский парк. 
- О, я знаю этот парк – заговорил во сне Чарли. Мы катались в этом парке зимой, на уроках физкультуры
- Да, он рассказывал мне об этом и о тебе.. Но это сейчас не важно. Когда он стал парком – Филёвским парком – я стала любить его даже больше. Ведь у него появилось такое красивое имя. И он стал рассказывать мне больше интересных историй. Про людей, которые приходили к нему. Рассказывал и про твою первую любовь – двух близняшек, которых ты не различал.. 
- Это была вторая любовь – поправил рощу Чарли.
- Это так важно..  Потом его дорожки выложили бетонной плиткой, потом поставили фонари. Сначала они горели только по вечерам, но теперь горят и ночью. И вот уже много месяцев Филёвский парк не спит.
- Хм. Что же можно с этим поделать..
- Я не знаю. Я мало знаю людей. Но может быть вы что-нибудь придумаете?
- Хорошо, мы обязательно попытаемся что-нибудь сделать, обещаем, мы не оставим тебя в беде – сказал Чарли и от своего голоса проснулся..
- Ооо… какой чудесный сон мне приснился  - сказал он Чухлинке, которая тоже отошла ото сна и довольно потягивалась..
- И мне тоже приснился удивительный сон..  Скажи,  а  разве можно было попасть на корабле из Петербурга в Москву во времена Петра первого?
- Хм, что за странный вопрос..
- Да вот мне приснилось..

6. Мы – майсы.
Мало кто знает – но и во времена Петра можно было попасть из Петербурга в Москву и обратно по воде, через реку Тверца, а потом через канал построенный Петром первым между Тверцой и Цной. Это был первый в России искусственный водный путь. Но и всезнайка Чарли об этом никогда не слыхал, и потому, несмотря на то, что ребятам приснился один и тот же сон, что само по себе должно было заставить их задуматься о серьезности произошедшего   - они сочли его скорее ерундой, вроде тайной географии, говорящей о несуществующих континентах.
- Ну что, как назовем нашу путешественническую команду?
- У меня есть идея – сказала  Чухлинка, - Майсы, давай назовемся Майсами!
- Почему Майсы?
- Ну, мне кажется, что это такие молчаливые маленькие путешественники, которых никто не отважится не подвезти.
- Не вижу связи!
- Бум-трям-плим-лим-пам-пу! Да что ты за человек такой! Что ты заладил – не вижу связи! Не вижу связи! Что у тебя под Абажуром? Там должно быть Во-о-бра-же-ни –е! Ты должен знать наизусть номер его телефона! Не читал Биссета? Ало -  это Во-о-бра-же-ни-е? – гримасничала Чухлинка.
- Ничего я не заладил, а только один раз сказал!
- Это и называется “заладил”! Завел пластинку! Если бы я её не остановила – ты бы так и ныл!
- Ничего бы я не ныл. Я может даже лучше тебя понимаю, кто такие Майсы?
- Ну и кто же это такие?
- Ну они как грибы, только грибы появляются в конце лета, а майсы вылезают из своих жилищ и выходят на дороги уже в начале мая, и все их собирают, так же как собирают грибы в лесу.
- Что-то в этом духе – изобразила Чухля снисхождение к идеям своего спутника.
- Что же будем делать с манифестом?
- Как это что, провозглашать! – сказала майс.
Взобравшись на пенёк Чухлинка театрально продекламировала “Внимание, Внимание! Господа и те, кто запутался в проводах! Дамы и те, кто спит без пижамы. Мальчики и девочки, прослушайте наш манифест!...”
 Чарли похлопал в ладоши и крикнул “ура!”, но здесь Чухлинка замялась и не знала что говорить дальше.
- Ну и где же сам манифест?
- Хм, не знаю. Что-то пока ничего не приходит в голову.
- Давай не будем усложнять – предложил Чарли, - у меня есть предложение. Пусть он звучит просто – Мы Майсы!
- Да, точно! Ты начинаешь соображать, мой милый олень!
И девочка майс вновь запрыгнула на пенёк и прокричала - Мы Майсы! 
  -  Ну хорошо, раз уж мы теперь как-то называемся, то нам осталось придумать какой-нибудь отличительный знак. Как мы будем узнавать друг друга в толпе?
- Хм, надо подумать. А зачем нам друг друга узнавать? Мы же и так знаем друг друга в лицо?
-  Ну это мы. А вдруг наше общество будет шириться и в него вступит много людей  в разных частях света?
- Ах, ну да… Может мы всегда будем носить помятую неглаженнyю одежду?
- Так ведь она же разглаживается на человеке, стоит ее надеть и поносить пол часа – возмутился Чарли.
- А-а.. А я и не знала.. И зачем я тогда глажу одежду по утрам? Как хорошо, что рядом появился ты и начал приоткрывать мне тайны мироздания.. Тогда какой же знак?
- Полосатые носки. Мы всегда будем носить полосатые носки – предложил Кузнечный.
- Хм, но ведь есть люди, которые тоже носят полосатые носки. Ведь если их продают в магазинах  - значит их кто-то покупает?
- Ох, серьезно?.. Ну все равно, ведь обычно люди носят полосатые носки  ИНОГДА, или даже ПОЧТИ ВСЕГДА, но все-таки ИЗРЕДКА надевают обычные, верно?
- Так..
- Ну а Майсы будут носить полосатые носки ВСЁ ВРЕМЯ. И чтобы понять – майс человек или нет нужно будет к нему присмотреться, понаблюдать за ним.
- Вот делать нам будет нечего в путешествиях, как присматриваться к людям, а точнее к их носкам..
- Ну, тем лучше, значит если нам недосуг присматриваться, то другим тем более!
- Вот это правду ты сказал..
- Ну а значит, если мы снова что-нибудь натворим – нас никто не сможет обнаружить.
- Что значит “если”? Это слово нужно вычеркнуть из протокола заседания. Надо записать – КОГДА мы опять что-нибудь УСТРОИМ. Записал?
- Записал – повиновался Чарли.
- Ну здорово - резюмировала Чухлинка, - значит зимой, когда мы будем носить носки под брюками и летом, когда будем носить сандалии вообще без носок – нас тем более сложно будет ВЫЧИСЛИТЬ..
- Вот о чем я  тебе и говорю. Полосатые носки – это самый лучший вариант..
- Да, а еще нам знаешь что нужно..
- Что ?
- Нужны собственные словечки. Чтобы только мы их понимали, а другие нет. Новые слова, понимаешь? Можешь что-нибудь придумать?
- Хм, дай поразмыслить..
- И я тоже подумаю – сказала Чухлинка.
Так они шли к дому, но ничего путного не придумали, и даже зашли в магазин за полосатыми носками, но вспомнили, что в магазине за товары нужно платить монетами, и поэтому вышли из него, но все еще ничего не приходило майсам в голову.
- Придумала – уже у дверей своей квартиры воскликнула девочка. Надо будет  завтра съездить в Зеленогорск к Жене Чаплин. Она еврей!
- Ну и что с того, что она еврей?
- Как это что! Евреи  могут что-нибудь одолжить!
- Слова например?
- Вот именно! Не монеты же! Слова!
- А что, евреи знают больше слов чем другие? Мне кажется, что это все глупости, что они, мол, знают больше других. Никогда такого не замечал..  Может быть даже и так, что они знают и меньше всех остальных!
- О-о… эта старая антисемитская пластинка.. Разве я тебе говорила, что они много знают? Просто Женя Чаплин – большая выдумщица! И кто она – совершенно не важно. А важно это станет только тогда, когда мы попросим у нее ОДОЛЖИТЬ слова. Вот одалживать евреи любят. Но в данном случае, нам это только на пользу! Возьмем у нее 20 слов а вернуть пообещаем  25! По-дороге что-нибудь придумаем! Будет одной причиной больше придумывать новые слова! Понял?
- Понял – улыбнулся Чарли Кузненый.

13. Фотоаппарат из Гон-конга.
- Привет родители! – крикнула Чухлинка и кинулась в объятия к маме и папе, - вы где были, чем занимались? Это мой друг Чарли Кузнечный, он зачем-то приехал из Москвы. Он тут у нас поживет.
-  И долго? – спросил папа.
- Нет, думаю завтра–послезавтра уедет.
- Ну хорошо, а ты что же - останешься?
- Нет, конечно! Уеду вместе с ним!
- Ну и правильно, посмотришь на мир..
- А вы-то где были?
- Да, мы недалеко были, в Финляндии, в Мумми-доле.
- Вы ездили  в Мумми-дол без меня! Ах вы жадины! Ну ладно, если честно, я провела время еще лучше чем вы!
И все вчетвером засели на кухне. Слушая стук проходящих товарных  составов и любуясь заходящим солнцем они долго рассказывая каждый о своих проделках и приключениях. 
С утра Чарли и Чухлинку разбудили страшные звуки. Дело в том, что мама Чухлинки любила пылесосить и делать уборку по утрам.
- Мама, это что, война началась? – пыталась перекричать пылесос Чухлинка.
- Что?
- Война, говорю?
- Не слышу! – кричала в ответ мама.
- Не удивительно! Что за занятие – уборка. Кажется – что все рушится – сказала она уже лежащему рядом на коврике Кузнечному.
- Да, это точно – согласился он.
- Мам!  - истошнее прежнего выкрикнула Чухля. Наконец мама выключила пылесос и заглянула в детскую.
- А-а, мои золотые, вы уже проснулись!
- Да тут поспишь!
- А что такое?
- Почему бы тебе не найти какое-нибудь более мирное занятие чем уборка, а то
  такое ощущение, как будто венгры напали!
- Ах, ну прости, прости! А что тебе сделали венгры?
- Пока ничего! А что, они лучше других и ни на кого не могут напасть?
- Конечно могут – согласилась мама, зная что с детьми в этом возрасте спорить бесполезно.
На кухне майсов уже ждали горячие блины – “хоть какая-то польза от маминого раннего просыпания”, как выразилась Чухлинка. Но вместо предложенного мамой творога майсы завернули в них намятые бананы. По этому поводу Чарли пришло в голову стихотворение:
Кто ест бананы по утрам –
Тот поступает мудро.
А тот, кто ест по вечерам –
Тот дурень и лохудра.
- Грубо! – сказала Чухлинка. - Ну почему все мальчики такие грубые?
- Не знаю на счет всех, но я грубый, потому что в детстве слушал хэви-металл, - объяснил Чарли.
- Вот и не слушай его больше..  – сказала Чухлинка обиженно. Да, Чарли, а на что мы будем фотографировать в путешествии?
- Мне кажется, что фотографировать майсы должны только на пленку. Она более живая!
- Да, но ведь  она стоит денег, а еще ее нужно как-то проявлять..
- Да, но у меня есть свой дешевый способ проявки пленки! Я проявляю её в кабачковой икре, а закрепляю в баклажанной, – объяснил Чарли.
- Ээ.. Это сколько нужно перевести икры, чтобы проявить, например 10 пленок?
- В одной банке можно проявить 100 пленок, а потом её еще и можно съесть!
- А это не вредно?
- Вредно? Ни сколечки. Наоборот, даже полезно!
- Полезно?!
- Да!
- Как здорово! А фотоаппарата у тебя нет?
- Нет, его надо где-то раздобыть. Свой я уронил в реку..
- Эх ты! Но это не проблема,  фотоаппарат есть у моего папы. В детстве он фотографировал меня на плёнку.. 
- Папа! – закричала Чухлина и побежала в родительскую комнату, - дашь нам свой плёночный фотоаппарат?
- Конечно! Я давно на него не снимаю. Это так несовременно. Мне он совсем не нужен..
Папа  вытащил из под кровати старый запыленный чемодан, а из чемодана достал фотоаппарат. Он, к удивлению Чарли был деревянный и не имел никакого названия.
- Я купил его в Гон-конге, в 80-х годах ..
- Я и не знала, что ты бывал в Гон-конге. И что, там хорошо, в Гон-конге?
- Видал места и по лучше..
- А где лучше?
- Например в Костроме. В Костроме наверное даже лучше чем здесь.
- Лучше чем здесь? Что-то с трудом верится..
- Ну, может побываешь там и сама всё увидишь.
- А почему ты не рассказывал мне про Кострому и Гон-Конг?
- Наверное для того, чтобы ты туда съездила и сама всё увидела..
-Ах ну да.. Кстати, пап, а ты не подкинешь нам немного монет на плёнку и ПРОЧИЕ удовольствия?
- Да, конечно, только мы с твоей мамой недавно хорошенько потратились, но пара монет найдётся.. – и он вытряхнул из карманов лежащих на стуле штанов несколько монет небольшого достоинства..
- Хм, да.. не густо. Чарли, ты умеешь петь? – спросила Чухлинка.
- Да, а что?
- А то, что я умею играть на музыкальных инструментах - на пианино, на гитаре, на трубе, - как бы лениво загибала она пальцы перечисляя свои таланты. – Нам придётся дать пару концертов, чтобы заработать денег на плёнку.
- А если у нас не получится? – усомнился Чарли.
- А если не получится сделаем..
- Да, да, помню, если что-то не получается из этого можно сделать шляпу. Только во у меня уже есть шляпа.
- Я и не знала, что ты зануда, Чарли! Если не получится – сделаем шляпу для меня, для Ани Ким, а если продолжит не получатся – откроем фабрику по пошиву шляп – и тогда точно сможем купить вагон плёнки!
Но ни гитару, ни трубу, ни тем более пианино майсы решили с собой в этот раз не брать.  На этот счёт у Чарли был ОСОБЫЙ план, в который он пока не посвящал Чухлинку. Они шли берегом моря в город Зеленогорск. Они решили пойти пешком потому, что вообще иногда неплохо пройтись пешком.
- В Сибири,  - сказал Кузнечный, не так-то просто дойти пешком от одного города до другого. Бывает, что между городами расстояние 500 километров и по дороге ни одной деревни.
- Ты-то откуда об этом знаешь?          
- Просто в детстве я любил рассматривать карты.. Смотрел на карту и мне почему-то всё легко представлялось. И пустыни, и озера в степи, и огромные города..
- М-м..
- А еще я любил листать справочник железнодорожных станций СССР.. Там такие смешные названия!
- Например?
- Например – “Мальчики”, или “Отдых”.
- А ты знал, что если потеряться – мир как бы рождается заново, - сменила тему разговора Чухлинка, - все привычное кажется совершенно новым, даже своя родная улица, если заблудиться а потом случайно не неё наткнуться кажется совершенно незнакомой и удивительной..
- Да, я замечал такое, правда с моим знанием карт мне редко удаётся заблудиться..
- Вот видишь, как плохо быть всезнайкой!
- Это не беда! Ты же сама сказала, что я сумасшедший. А сумасшедшим везде хорошо.. Это в одном фильме так было сказано..

14. Майсовый словарь

- Вон там, за Чёрной речкой – Зеленогорск, - сказала Чухлинка.
Майсы перепрыгнули Чёрную речку – младшую сестру одноимённой реки в Петербурге, прошли по пляжу, затем по Аллее, один в один напоминающей аллею в городе Новое море и вообще во всех  российских приморских городах и вышли  на главную улицу города – улицу Ленина.   Первое, что увидит путник, пришедший в город со стороны моря или приехавший по проложенному вдоль парка  Приморскому шоссе – это высокий холм, на котором стоит большая советская школа с колоннами.  Она выдвинута вперед и выглядит так празднично, будто  это нарядный хозяин  вышедший из дома встречать гостей. Над входом  в школу,  крупными буквами выложена  надпись “Пушкин тоже писал с ошибками”. Пройдя по улице вверх путешественник увидит по правую руку  старое здание лютеранской кирхи, в которой в советское время помещался кинотеатр, а по левую – окруженные тенистыми липами невысокие желтые дома с причудливыми арками и эркерами.
- Вот, в этом доме живет Женя Чаплин, - сказала Чухля указывая на большой советский дом из серого кирпича, стоящий в конце улицы Ленина, - на втором этаже!
Майсы нашли нужный подъезд, поднялись на второй этаж по изрисованной подростками лестнице с прожженными в некоторых местах перилами и постучали в дверь.
- О, привет! - сказала Женя. - Вот вас то я и ждала больше всего. Давно не виделись! Что за приятель с тобой? – спросила она глядя в глаза Чарли.
- Это мой друг – майс! – представила Чухлинка своего компаньона.
- Майс?
-Ну, майс, это его мм.. профессия. А фамилия – у него Кузнечный.
- О-о. Я родилась на улице Кузнечная!
- Надо же, вот это совпадение! – не без доли сарказма ответил Чарли, впрочем, Женя этого совсем не заметила и продолжила засыпать ребят вопросами.   
- А что это за профессия - майс?
- Ну.. это не совсем профессия..  Видишь ли, у нас с Чарли ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО. ОЧЕНЬ тайное общество. И мы стараемся лишний раз не говорить о нём..
- О чём?
- О ТАЙНОМ Обществе.
- О каком-таком тайном обществе? –  дипломатично притворилась непонимающей Женя, чтобы не казаться навязчивой.
- М-м, да так, ерунда. Забудь! Мы к тебе по делу пришли.
- Постойте, какие могут быть дела в такое прекрасное утро. Давайте начнем с того, что вы пройдете на кухню и отведаете НАИСВЕЖАЙШЕГО кактусового варенья. Мне прислали его вчера из Израиля!
- Ого! Давай! Я такого никогда не пробовала!  - сказала Чухлинка, - Надеюсь оно не колючее?
- Да, колючее! А  запивать мы его будем чаем, приготовленным из дырявой воды!
- Ха-ха, это была шутка?
- Нет!
- Ха-ха, отличная шутка, видишь Чарли, я же говорила, что Женя Чаплин – это то,  что нам нужно.
- А почему твоя фамилия Чаплин? - за чаем спросил Кузнечный.
- Неужели не ясно! Конечно же потому, что я настоящая внучка Чарли Чаплина. Видишь ли – у него столько внучек, что про некоторых из них он забывает. Вот и меня он забыл на корабле,  который плыл из Неаполя в Миннеаполис. Он сошел с корабля, а я поплыла дальше. Но ничего. Я справляюсь с горем пополам без дедушки. 
- Сочиняешь!
- Нет!
- Ну ладно, будет тебе!
- Клянусь тенью, которую в 1716-м году отбросила на поверхность плутона  пролетавшая мимо комета! Клянусь съеденной позавчера сосиской! Клянусь драным хвостом бродячего пса!
- Ну ладно, мы тебе верим. Мы сами любим присочинить.
- ПРИСОЧИНИТЬ?
- Ага!
- Какой кошмар! Никогда так не делала!
- Ха-ха..
И все стали смеяться.
- Теперь к делу, - объявила Чухлинка приняв серьезный вид.
- Выкладывай.
- Нам нужны слова. Разумеется в долг. Мы вернем.
- Хм. А для чего конкретно слова?
- Хм.. вообще-то это секрет, но раз уж это нужно для дела..
- Нужно-нужно. Как иначе я пойму, какие именно слова вам нужны.
- Ну ладно, - довольная тем, что больше не нужно секретничать сказала Чухлинка, - дело в том, что у нас что-то вроде клуба путешественников. И нам в наших Тайных Целях нужны Тайные Слова, чтобы нас никто не понимал. Для разговоров друг с другом.
- Ну понятно. Это не сложно.
Женя Чаплин взяла несколько минут на размышления и выложила целый ворох словечек и выраженьиц.
- Ну например, - начала она, - вы могли бы измерять расстояния не в километрах, а в штанах. То есть расстояние от Петербурга до Москвы будет по вашему – 800 килоштанов.
- Ура! Супер! – закричали восторженные майсы.
- Вместо расположиться на ночлег – вы могли бы говорить “Бросить кости”, например – “Где тут у вас можно бросить кости?”
- Подходит! – одобрили ребята.
- Как ваш клуб называется? Это важно!
- Ну ладно.. Майсы!
- Ну вот. Вместо проехаться зайцем – вы могли бы говорить – “проехаться майсом”. А вместо “ездить автостопом” – могли бы говорить “ездить на волкАх”. Вместо “Привет” – вы могли бы говорить “Прюйвет”,  вместо “предпочитаю” – “предчипитаю” а вместо “понять” – “дотумкать”. Это совершенно новые слова. А еще советую обратиться к классике. Её сейчас мало кто читает, поэтому вас вряд ли поймут.. Вы могли бы говорить вместо температура – тиримпатура, а вместо проблема – порблемма..
-У-у-у, спасибо Женя. Ты нас просто выручила. А может ты придумаешь для нас тайные названия континентов?
- Хм, боюсь что нет. У меня на это фантазии не хватит. Я ведь нигде не была, даже на поезде ни разу не ездила. Я была только в Таллине и поэтому совершенно не могу фантазировать на счет континентов.

- А разве, чтобы фантазировать о разных местах обязательно нужно в них до этого побывать?
- Нет, конечно. Но вы же путешественники, вы и фантазируйте! Вам это гораздо полезнее, чем мне.  Нафантазируете себе целый континент – вот и окажетесь там. Вы смотрели фильм – Фантазии Веснухина? Там, помните, сказано – хорошо, когда в городе есть настоящие мечтатели, тогда город становится нашей мечтой! А я о другом мечтаю… вот! Ну а традиции у вас уже какие-нибудь есть? – перевела разговор на другую тему Женя.
- Есть! –  не сговариваясь сказали майсы. И мысли их сошлись на том, что их традиция – это вылизывать тарелку на которой лежало что-нибудь вкусненькое  до чиста. И они облизали блюдца на которых лежало кактусовое варенье своими длинными языками.

- А может нам придумать ритуал? – предложила Чухлинка, когда майсы уже сидели на деревянных креслах электрички Выборг – Петербург.
- Ритуал?
- Ритуал посвящения в майсы!
- Ну давай! – Согласился Чарли.
- Например, чтобы человек окончательно стал майсом у него не должно остаться ни одного неукушенного локтя.
- Тогда уж и коленки!
- Да!
- Отличная идея! Давай же поскорее окончательно станем майсами!
- Давай! Думаю за коленки мы можем укусить себя сами, - заметила девочка. И они нагнулись к своим коленкам и поочередно их укусили.
- А локти нам нужно укусить друг другу. Хотя того, кто умудрился сам укусить себе оба локтя можно считать Высшим майсом – предложил Чарли. И ребята поочередно укусили друг другу  локти, причём Чухлинка в шутку сделала это особенно больно.
- Ау! Ты кусаешься как лошадь! – вскрикнул Кузнечный.
- Ага!
- А знаешь, что лошади, когда бесятся, кусают ездока за коленку, потому что ни до какого другого места не могут дотянуться. Человек после такого укуса остается без коленки!
- Знаешь что, Кузнечный! Я пожалуй буду сидеть подальше от тебя, - сказала Чухля и пересела от окна ближе к проходу.
- Это почему? – спросил Чарли и посмотрел на подругу обиженно.
- А потому! Не хочу заразиться от тебя любознательностью!
- Это не заразно!
- Да уж прямо! Вот буду сидеть рядом, а потом у меня по каждому случаю будет по научному факту!
- Ну и ладно!  - еще больше обиделся Чарли, но через какое-то время сам придвинулся к своей спутнице и сказал, - Давай придумывать названия континентов!
Майсы долго думали, обсуждали,  спорили и вот, что у них в конечном счете получилось:
Северная Америка – Край Прохладных Носов.
Южная Америка – Страна Сидящих в Накладных Усах на Небесах.
Африка – Край Заброшенных Голубятен.
Австралия – Остров Расселённых Чердаков.
Антарктида – область нулевого листопада.
Европа – страна Чаек пролетающих над Липой.
Азия – страна Дождя в середине Июля. 
- А мы сейчас где? -  Спросила Чухлинка, - в стране Чаек пролетающих над Липой или в стране дождя в Середине Июля?
- По этому вопросу нет единства. Некоторые считают, что Россия – это край Чаек Пролетающих над Липой, а некоторые  - что она в стране Дождя в середине Июля, - демонстрируя мастерсокое обращение с новыми терминами объяснял Чарли обстоятельно.  – А некоторые думают, что она и то и другое, а вопрос только в том где заканчивается то, что в простонародье называют Европой, а что Азией. А еще есть люди, которые думают, что Россия и не то и не другое. Что это особое место. Отдельная часть света.
- Тогда давай придумаем ей название!
- Давай! Вообще тысячу лет назад Россию называли страной городов.
- Хм, с тех пор мало что изменилось, но сейчас это звучит неромантично. Давай назовем ее Край Безлюдных Берегов.
- Край Безлюдных Берегов и Деревянных Автобусных Остановок.
- Ты видел хоть одну? – усомнилась Чухлинка.
- Да! У нас в Москве такая есть!
- Покажешь?
-Хорошо!
- Ну если не врешь – пускай так и будет  - Край Безлюдных Берегов и Деревянных автобусных остановок.
И Чарли записал это название  рядом с остальными в свой блокнот. 
Наконец Чарли посвятил Чухлинку в свой план относительно концерта. Задумка была такая – не стоять на улице, где ходят сплошь праздные зеваки и туристы, далекие от НАСТОЯЩЕГО искусства, а ворваться в ПРИЛИЧНОЕ заведение, где стоит пианино или рояль – сыграть там песню и успеть обойти всех посетителей со шляпой в руке до тех пор, пока владельцы или охранники их не выгнали.
- Ого! А ты знаешь такие места, где есть рояли?
- Нет, но наверняка такие места есть в районах поближе к верфям и подальше от Невского проспекта. На Невском сплошь одни тошниловки, а для КУЛЬТУРНОЙ публики там нет заведений.
Чухлинка согласилась с Чарли и приехав в Петербург ребята сразу пошли в район верфей. Там, проходя  по небольшой улице ведущей к набережной Фонтанки, они заметили вывеску нарисованную красками: “Кафе Молоко Бродячей Собаки”
 - Вот здесь должен стоять рояль,  - согласились друг с другом майсы.
- Ты знаешь песню “Четверо пугал”, - спросила девочка.
- Как же не знать, это же Клаксоны!
- Ну, значит, давай действовать.
Действовали майсы решительно. Они резко открыли дверь и вошли в помещение, где в тусклом свете сидели СТРАННЫЕ личности в клетчатых пиджаках и круглых очках. Майсы только успели подумать: “Хм, СТРАННЫЕ ребята”. Как оказались перед роялем, который стоял здесь прямо у входа.
Кузнечному пришло в голову объявить всем присутствующим, что перед ними выступает группа “Отмена Концертов”, название которой он придумал в этот самый момент. Странные личности никак не прореагировали на это объявление и Чухлинка принялась обрушивать на клавиатуру оглушительные аккорды, а Чарли Кузнечный петь. Текст песни был такой:
Четверо пугал на поле стояли
Двое из них на гармошке играли.
А двое просто   стояли.

Вороны устроили дикий галдеж
Вывести пугал им невтерпежь
Вороны ужасно устали

Пугал смутить совсем нелегко
Глупым воронам до них далеко
Вороны ослу написали
Осёл в тех местах главный был прокурор
Пугалам вынес он приговор
И пугал куда-то убрали.

Еще не закончила Чухлинка заключительное соло, а Чарли уже сорвал с одного из сидящих шляпу и пошел  между столами. Странные личности нехотя бросали в неё монеты и смятые в комок купюры попивая из  гранёных стаканов немного зеленоватое молоко. Бросали они не только деньги, но и обглоданные корочки хлеба и жетоны на метро.
Когда дело было сделано – майсы вышли на улицу и посчитали собранное. Оказалось, что заработанного хватит не только на плёнку, но и на КОЕ-ЧТО еще.  Они купили плёнку в магазине Господин Проявитель и пройдясь немного по задворкам города – сели на зеленую электричку в сторону дома.

15. Крест и хлеб.
Рядом с Зеленогорском, если идти от вокзала в противоположную сторону по холмистой  лесной дороге, есть чудесное маленькое, совершенно круглое по-форме лесное озеро. Все лесные озера называют в России Глухими. Чухлинка бывала здесь с родителями и предложила Чарли сходить искупаться.
Дорогой он объяснял ей преимущества названия Отмена Концертов, которое пришло ему в голову.
- Вот, например, мы будем выступать в ДК им. Горбунова. Устроители, конечно, расклеят афиши, на которых будет написано, например: “20 сентября в ДК Горбунова Отмена Концертов”. Все будут думать, что концерты отменены, и никто не придёт, только истинные поклонники.. Никакой тебе популярности, никакого зазнайства! Популярность и зайзнайство сгубили столько стоящих музыкантов..
Чухлинка, конечно, возражала, говоря о другой стороне медали, ведь художнику, чтобы отдавать всего себя любимому делу нужно как-то зарабатывать на своём творчестве, но странность названия ей нравилась и она его принимала,  тем более, что профессиональным музыкантом становиться не собиралась.   
Но вот майсы уже стоят у озера, в тиши которого неуместны никакие разговоры. Здесь Чарли – московский житель, впервые в жизни услышал настоящую, полную тишину, которую страшно спугнуть, которая обостряет все остальные органы чувств и ты видишь, кажется много глубже, чем обычно. И лес кажется уже не просто лесом, а сказочным зеленым дворцом. А свет падающий на гладкие стволы сосен – кажется уже не солнечным, а райским.
- Как на фотографии, сказал он. На фотографиях такая же тишина.. – нарушил Чарли молчание, когда сознание его уже  переполнилось тишиной.
- Ну и ассоциации у вас городских жителей..
- Но ведь на фотографиях правда тихо. Хоть тишина там и воображаемая. По крайней мере, на хороших и на пленочных.. Нет, конечно, некоторые фотографии прямо кричат, но я такие не люблю. А ты правда собираешься купаться? - сказал Чарли пощупав воду и поморщившись от холода.
- Да! Сто процентов!
- Ну ладно, тогда мне придётся согреть для тебя озеро.. своим телом, - сказал Кузнечный и ёжась и вскрикивая от холода полез в ледяную майскую воду и окунувшись с головой четыре раза стрелой выбежал на берег.
- Спасибо, теперь вода точно стала тёплой – сказала Чухлинка и зашла в воду ровной спокойной походкой и стала медленно плавать и плескаться в озере, будто дело происходит не на севере, а в индийском океане.
Чарли же стоял и дрожал и вода стекала с его вельветовых штанов в которых он купался, так как плавки с собой он никогда не возил.
К озеру пришли еще люди – большая семья, с множеством детей, и Чарли, чтобы согреться, стал бегать за ними и, к несказанной радости ребятишек,  хватать их за ноги. Кузнечному они дали прозвище Крокодил, и объяснили, что это вовсе не из-за того, что он их хватает, как будто хочет съесть, а потому, что правда похож лицом на Крокодила. Чарли ужасно обрадовался похожестью на столь свирепого хищника,  и с удвоенной страстью стал “охотиться” на детей, пока те не попрятались вводу, а их родители – не начали ругать возмутителя спокойствия.
Уходя майсы заметили в озере маленький островок, на котором умещалось только одно дерево, которое уже сильно накренилось и со дня на день грозило упасть. Майсы решили, что дома смастерят из щепок маленький домик, и поставят его на островке, чтобы домик этот подпирал дерево, а дерево подпирало домик.
От Зеленогорска до Города Новое море  ребята шли пешком берегом залива, обсуждая что взять в дорогу в смысле перекусить. Они уже давно решили, что скоро, возможно даже завтра, отравятся в Москву. 
Посовещавшись, майсы решили и взять в дорогу сладкую вату, потому что нет пищи легче, чем сладкая вата, а путешествовать лучше налегке – так решили они.
- Сладкую вату продают у нас в парке, сказала Чухлинка, - только будь готов к тому, что продавщица – ужасно мрачная дама. Говорят, что она за всю жизнь ни разу не улыбнулась. Я, по крайней мере, этого никогда не видела и никто из моих друзей тоже. Когда покупаешь у нее вату леденцы или поп-корн – всегда чувствуешь себя страшно виноватым, только не знаешь в чем ты провинился. То ли купил слишком много – и причинил ей тем самым беспокойство, то ли купил слишком мало..
- Ну ничего, проживем как-нибудь без её улыбки, - сказал Чарли.
Ребята зашли домой за рюкзаками, вернее за тем, что выполняло их роль, потому что  Чарли путешествовал  с гитарным чехлом.  Вернувшись в парк и подойдя к ларьку, майсы сказали – нам, пожалуйста, два рюкзака сладкой ваты, - и протянули суровой женщине тару. Она нахмурила густые брови и стала резкими движениями, накладывать товар в предложенные ёмкости, демонстрируя крайнюю степень недовольства. Мол, шатаются тут, не дают ей покоя, да ещё выдумывают что-то. Где это видано -  вату класть в рюкзаки!
- Сто рублей – резко бросила она, закончив работу.
- Вот, -  протянул купюру Чарли.
- Хм, а почему деньги мокрые, – строго спросила она.
- Потому, что я купался в штанах.
- Почему в штанах? – заинтересовалась продавщица.
- Потому, что в ВАШЕМ северном городе плавки не продаются!
И тут случилось чудо. Продавщица услышав этот ответ – улыбнулась!
- Ясно, ну счастливо вам, – сказала она с симпатией.
- И вам счастливо! – робко улыбнулись майсы не веря своим ушам и глазам.   

- Знаешь, Чарли, - нерешительно начала разговор Чухлинка уже дома, вечером. – Мне кажется я еще не готова ехать автостопом, ой, то есть на волках.  Я боюсь – а вдруг нам будет не о чем поговорить с водителями грузовиков.. Мы ведь еще такие маленькие и малоинтересные..
- Хм, ну ладно, поедем тогда майсом, на собаках.
- А разве есть электричка до Москвы?
- Конечно нет, но есть электричка до Малой Вишеры, а от Малой Вишеры до Окуловки и так далее. Так, пересаживаясь с одной электрички на другую можно доехать хоть до Москвы, хоть до Душанбе!
- Ого!
- Позвони на вокзал и узнай – во сколько пойдёт электричка до Малой Вишеры завтра..
- Хорошо, - сказала Чухлинка, но тревога в её душе не исчезла вовсе, а сменилась страхом залов ожиданий, перронов совсем незнакомых городов и посёлков. Поэтому, когда она узнавала у женщины из справочного бюро о времени отправления электрички, она  также спросила ее:
 - А стоит  ли туда ехать? - На что та ответила, что  такой информации нет в их базе данных и вообще – обычно люди сами решают ехать им куда-то или не ехать. Тогда Чухлинка схватила Чарли,  и они побежали на улицу и запрыгнули в проходящий трамвай на ходу, чтобы задать тот же вопрос Петру Абажурову. Он ответил:
 - А билет до Малой Вишеры что-нибудь стоит?
- Да, - ответили майсы, - много денег! У нас даже столько нет!
- Ну тогда конечно стоит. Если бы туда не стоило ехать – билет бы ничего не стоил, - сказал  Абажуров.
- О, спасибо, вы нам всё прояснили! – обрадовались майсы и выпрыгнули из трамвая.
Оставшуюся часть вечера они мастерили и раскрашивали домик для острова и собирали “рюкзаки”. Чарли, как оказалось, приехал налегке, и после того как сладкая вата была утрамбована в основное отделение его гитарного чехла – все остальные его вещи:  зубная щетка, тетрадка для записей и ручка, нож с открывалкой, плёнка и прочие мелочи – поместились в узкую  его часть, предназначенную для гитарного грифа. Чухлинка же, помимо ваты, взяла с собой пару платьев, расческу и тому подобные девчачьи вещи. Она попрощалась с родителями, объяснив, что завтра рано утром, когда они ещё будут спать – она отправляется в путешествие.
Этой ночью Чухлинке приснилось, что её серебряный нательный крестик превратился в такой же крест, но слепленный из  смоченного хлебного мякиша. И что с этим крестиком на шее она нырнула в Глухое озеро, и от воды он размок и растворился, так что от него осталась только веревочка, на которой он висел.   

16. Кричалки и Ворчалки.

Майсы проснулись в 4 утра и позавтракали овсяной кашей с финиками. Проснуться с рассветом  им нужно было  потому.  что электричка до Малой Вишеры отходила от московского вокзала в Петербурге в 7.30 утра. А еще ребятам нужно было поставить сделанный ими домик на остров величиной с кастрюлю. А еще попрощаться с Аней Совой.   Аня вставала очень рано, хотя и известно, что совы делают ровно наоборот.
На календаре был вторник, и Чухлинка знала, что в ночь с понедельника на вторник Аня всегда ночует у бабушки, поэтому она  взяла свой китайский телефон и сказала в него:   “У-у-у-у”, на что через пол минуты получила радостный ответ:  “У-у-у-у. Ты чего так рано ухаешь?”.
- Мы отправляемся в небольшое путешествие и забыли с тобой попрощаться вчера!
- А, ну заходите, я уже не сплю.
Майсы накинули на себя рюкзаки. Чухлинка, выходя из своей комнаты, оглядела ее, как бы стараясь оставить в ней свое сердце, потому что у каждого путешественника впервые покидающего свой дом – есть страх, хотя кто-то назовет его просто опасением, что он может никогда больше не вернуться домой. Потом она приоткрыла дверь спальни родителей и также, пытаясь оставить частицу себя, с любовью посмотрела на них. Она взяла свою Доску с Колесиками и закрыла входную дверь. Уж такая у неё была привычка – ездить к Анне Сове Чиппалино Ким на доске с колесиками, даже если нужно было ехать всего-то на противоположную сторону улицы. Доска была длинная, и потому майсы уместились на ней вместе.  Чарли отталкивался, а Чухлинка стояла на носу и командовала. Так они переехали через дорогу и оказались возле дома Ани. Они постучали в окно, а когда она им открыла  - залезли в него, чтобы не будить её родителей.
Прощаясь, Аня подарила им сломанный компас, чтобы в дороге  легче было потеряться и оказаться там, где они вовсе не собирались оказываться.
Нельзя сказать, чтобы Чарли и Чухлинку совсем не смущали поездки без билета. Нет, их совесть, своими небольшими укорами, отравляющими общее ликование их души, подсказывала, что это не совсем правильно, хотя они и не причиняют никому зла напрямую. И майсы, как могли, старались никого не обидеть. В тот день была переменная облачность и контролеры без Особого рвения выполняли свой служебный долг.  Майсы, завидев их издалека, старались скрыться не выдав себя, но не из страха наказания, а только лишь для того, чтобы  проверяющие не узнали, о том, что в их поезде едут безбилетники и чтобы им не стало от этого грустно и обидно.   Завидев отряд ревизоров  ребята уходили в тамбур, а на ближайшей остановке перебегали в тот вагон, в котором уже прошла проверка. Но делать они это старались тоже незаметно, пригнувшись ниже уровня окон.
Машинист электрички Петербург – Малая Вишера, когда она еще стояла на перроне, по внутреннему радио объявлял на каких станциях не будут сделаны остановки. В этот момент Чарли расчувствовался и заплакал. Чухлинка же, зная,  что её спутник может плакать и от радости не стала его утешать, а только тепло обняла и посмотрела своими большими добрыми глазами в его глаза и потерлась своим большим неказистым носом о его нос, как это делают коты. 
- Все то, что здесь было  - было настоящим чудом, - сказал он. - Радуга не соврала.
- Ага, - только и сказала девочка, не решаясь вмешиваться своими мыслями в тонкие переживания своего спутника, боясь что-то в них спугнуть или нарушить. 

 Уже на этом отрезке пути, перебегая из вагона в  вагон, майсы заметили, что они не одни такие, и что с ними вместе это делают несколько человек. Постепенно они начали сближаться с другими безбилетниками. Это были самые разные люди. Один из них был  цыган, который, хоть и был представителем племени, которое многие тысячелетия кочует  по мировым просторам  всех пяти континентов – родился в оседлой семье и за всю жизнь не был нигде, кроме родного города. Но вот семена коллективной памяти  народа скитальцев  проросли в его душе и дорога, с её неизвестностью и опасностями,  поманила его. Он впервые в жизни отправился в путь. Другой безбилетник был чеченцем. Он был музыкантом и, беседуя с людьми, одновременно умудрялся записывать ноты сочиняемого им произведения –  в тетрадку. Он рассказывал про войну, которую он видел в детстве и от которой бежали в Россию его родители. Война ему не понравилась. Был еще человек, которого друзья в шутку посадили спящим в самолет  Ташкент – Петербург не оставив ему денег на обратный билет и теперь он возвращался домой на собаках. Был  человек, который возвращался домой в Удмуртию из тюрьмы.  И были два пенсионера, которые ехали в Казань, но они ни от кого не бегали, потому что в те времена пенсионеры имели право ездить на электричках бесплатно. Никто не обижал майсов, а человек, который возвращался из тюрьмы, даже подарил им путешественническое зеркальце. Почему путешественническое? Да потому, что оно не имело оправы, и оттого было особенно легким. Кроме того, оно имело небольшой скол, и потому становилось  еще чуточку легче, что как раз и нужно тем, кто бродя по миру, не любит отягощать себя лишним весом.
Чухлинка, родившаяся в городе Новое море – совсем недалеко от Зеленогорска и Петербурга -  конечно много раз бывала и там и там, и города эти давно не казались ей ни новыми, ни чужими. Все они, в месте с её родным городом,  были для неё как бы единым целым. Поэтому, когда электричка приехала на первую конечную станцию – Малая Вишера – её захватило незнакомое, необычное чувство. Она в ДРУГОМ городе. В СОВЕРШЕННО другом городе. Здесь живут люди, в сознании которых нет привычных ей ориентиров – улицы Пустынных причалов, переулка Взлохмаченных львов, нет трамвая от вокзала до пляжа и так далее.. А это означает, что люди  эти совершенно ДРУГИЕ  и голова у них устроена совсем ИНАЧЕ! Ей стало так интересно среди местных жителей, что захотелось, чтобы И ЕЁ ГОЛОВА поменяла свое строение. Чухлинка захотела остаться здесь, в Малой Вишере, НАВСЕГДА, чтобы у былого устройства ее сознания не осталось никаких шансов..
Здесь они нашли старые выстроенные из красного кирпича заброшенные заводы. Улицы этого города не были покрыты асфальтом и изобиловали глубокими лужами. Всё выглядело так, будто еще вчера здесь стоял бродячий цирк, но с утра он свернул свои шатры и уехал, оставив после себя всю эту неразбериху, типичную для российской глубинки, но впервые наблюдаемую Чухлинкой. Майсы с упоением окунулись в этот хаос уездного русского города, прыгая в глубокие лужи  и соревнуясь в том, кто произведет больше водяных брызг  не страшась испачкаться, будто завтра наступит конец света.
Чухлинка рассказала своему спутнику о своих ощущениях и Чарли признался в том, что и ему хочется остаться навсегда в каждом новом городе, поселке или деревне. Но жажда ещё больших открытий всегда одерживает верх, объяснил он. Поэтому, незадолго до отправления электрички Малая Вишера – Окуловка – майсы были уже на перроне.   
По дороге до Окуловки – не из-за скуки, а из интереса, майсы упражнялись в придумывании “ворчалок”, как называл из Чарли. Вот какие ворчалки у них получились:

Родновера родновер приглашает на карьер,
родноверка родновера приглашает на Мольера,
декаденту декадент продаёт в кредит цемент,
мумми-троллю мумми-тролль посадил в саду фасоль,
пешеходу пешеход массажирует живот,
пассажиру пассажир удалил подкожный жир,
телепату телепат мысленно поставил мат,
диссиденту диссидент подсыпает в чай сорбент,
русофобу русофоб отварил с аджикой плов,
китоврасу китоврас наступил на левый глаз,
сарацину сарацин на костре поджарил блин,
туарегу туарег рассказал как видел снег,
демагогу демагог испек тыквенный пирог,
краеведу краевед объяснил кефира вред,
идиоту идиот показал как кит поёт,
с дураком один дурак заключил гражданский брак,
лангольеру лангольер подаёт плохой пример,
звёздочету звездочет рассказал про бухучет.
футболисту футболист подарил осенний лист,
Бармалея - Бармалей приглашает на бобслей.
Бармалейка Бармалею вслух читает Опулея.

Ехала тем же маршрутом и очень большая группа болельщиков Зенита. Они тоже ни от кого не бегали, но не потому, за какие-то заслуги им полагался бесплатный проезда, а потому что было их много, а самое главное – все их считали ЖУТКО ОПАСНЫМИ, и потому сами наряды проверяющих обходили вагон в котором они сидели по перрону. Болельщикам было скучно и потому, когда майсы забежали к ним в вагон, спасаясь от ревизии, уже не отпустили юных путешественников и стали обо всём расспрашивать. Когда зенитовцам надоели и майсовские истории – они научили их петь свои кричалки, и принялись угощать их сосисками. Таким образом футбольные хулиганы закормили майсов до вздутия животов. А когда и с этим фанаты наигрались – то легли спать, сняв свои белые кроссовки. Кроссовки у них у всех были белые. Спали они поджав ноги, потому что длинны скамеек, конечно, не хватало на их огромный, какой и полагается хулиганам, рост. Майсы тоже решили немного вздремнуть, а когда все проснулись – оказалось, что у одного болельщика во сне сняли новые белые кроссовки.  По-видимому,  это сделали люди, которые проходили по вагону, когда все спали. 
Москва встречала майсов теплым алым цветом заходящего солнца, новостройками 70-х годов, гаражами, изрисованными уличными художниками и перебивающими друг друга голосами торговцев, продающих в электричках свои товары. Незнакомые Чухлинке силуэты многоквартирных домов на пустырях, оживленные шоссе и башни телевизионных станций пугали и завораживали её.
- И все-таки, ворчалки, гораздо лучше чем кричалки, - сказал Чарли сойдя на перрон Ленинградского вокзала.
- Ворчалки вне конкуренции, - заверила Чухлинка своего спутника.

17. Рогалики с грецкими орехами.

В Петербурге Чухлинка и её родители никогда не пользовались метро, а в Москве майсам понадобилось сразу в него погрузиться. Чухлинке очень понравилось то, что люди в московской подземке сидят не спиной друг к другу, как в трамвае, и не как в обычно полупустых электричках - в разных концах вагона (Чухлинка никогда не ездила по утрам на работу в Петербург).  А в московском метро – всегда, в любое время суток, час пик. Напротив тебя всегда сидят 6 человек. И их можно разглядывать столько, сколько хочется и думать про них столько сколько вздумается.  Чарли сказал, что когда он еще был совсем маленьким, бабушка уже учила его рассматривать людей и размышлять о них  - кто они такие, куда они едут, о чем думают. И всё можно прочитать по внешнему виду человека – если не по лицу, то по одежде, а если не по одежде – то по тому, как человек сидит.
- Всё-всё? – усомнилась девочка.
- Как говорил старина Оскар Уайльд – только пустые и ограниченные люди не судят других людей по внешности, - блеснул эрудицией Чарли.
Москва не была бы Москвой – если бы не изобиловала рекламными изображениями в таких людных местах как метро..  На зазывающих в магазины и торговые центры плакатах были изображены красивые и очень довольные собой молодые люди в обновках..
- Чему они так радуются  – удивилась Чухлинка, никогда до этого не видевшая такого обилия пропагандистских баннеров.
- Наверное потому, что купили себе новое барахлишко.. – объяснил Кузнечный.
- Нашли чем гордиться.. Если бы они сами сшили себе одежду – вот был бы повод для самодовольства. А то – купили! Большое достижение!
Чарли кивнул. Он, как давнишний москвич давно не обращал внимание на яркие изображения, которых здесь настолько много, что внимание привлекает скорее всё серое и тусклое.
В районе Крылатское, где он жил,  стоят огромные белые каменные дома–глыбы, похожие на меловые горы, а почерневшие, полусгнившие деревянные балконы, которые жители этих домов лепили каждый на свой лад в допластиковую эпоху,  были похожи на птичьи гнезда свитые на уступах этих гор. 
В Крылатском на незастроенных участках земли остались еще огромные тополя и липы, которые помнят  те времена, когда на месте дома, в котором жил Чарли находилось здание птицефабрики. Когда в конце 70-х годов производство закрыли а к середине 80-х на его месте устремились ввысь новенькие “брежневки” – в автобусах, которые останавливались  рядом с домом Кузнечного еще долго объявляли: “Остановка птицефабрика”. Ему очень нравилось, что на том месте, где теперь живут люди – раньше водились птицы, хоть и не совсем полноценные.
Ребята зашли в подъезд дома номер 3 по Осеннему бульвару. Рядом с лифтом стоял сосед Чарли по фамилии Зеленоватый, но все дети во дворе звали его Мистер Зеленоватый. Он был очень забывчивый или же просто задумчивый.  Вот и сейчас он задумавшись о чём-то просто стоял на площадке первого этажа. Чарли поздоровался с соседом и нажал кнопку лифта.
- А-ха-ха-ха,  - смущенно рассмеялся сосед, - забыл! Представляете, забыл чего жду!
Майсы улыбнулись и сказали:  “Ничего страшного, со всеми бывает!”  Зайдя в лифт, мистер Зеленоватый загородил собой панель с кнопками и опять стал о чём-то думать. Чарли протиснул свою руку за его спиной и нащупал кнопку с цифрой 7.
- Ах-ха-ха-ха, простите, - осознав свою оплошность стал извиняться компаньон Чарли по этажу, - простите, задумался о чём-то!
- Ничего страшного – успокоили его ребята, - У многих людей всё наоборот, они не забывают делать, но забывают при этом думать. Это гораздо хуже!
 Кажется Мистеру Зеленоватому стало приятно, что смежник по лестничной площадке  понимает его, и он долго жал Чарли руку, прежде чем позволил ему нажать на звонок рядом с дверью своей квартиры.
Родители Чарли были ученые океанографы. Большую часть жизни они пропадали на каких-то морях, но Чарли, никогда с собой не брали, оставляя с бабушкой. А так как они редко бывали дома – всё в квартире было немного неустроенно. Например, вместо того, чтобы починить дверцу холодильника, папа Чарли придумал класть его плашмя на заднюю стенку, а дверку прижимать десятикилограммовой гирей.   
В комнате Чарли оказалось множество интереснейшего хлама. Окно её выходило на соседние дома, которые вместе образовывали  просторный, круглый по форме двор заросший деревьями.  Так как дома были 17-ти этажными, то в них помещалось очень много людей, а значит, и детей и днём с улицы всегда доносились их радостные крики вперемешку с карканьем столичных ворон не устававших удивляться всему тому, что происходит вокруг. Чарли думал, что воронье “Карр” – не что иное как человеческое “как”, или “”как мир мог до такого докатиться”. Он был уверен в вороньей мудрости. Когда-то у него была своя ворона, которую он нашел и выходил. Она садилась к нему на капюшон и так Кузнечных ходил с ней по городу к радости всех прохожих. Но его бабушка не любила громкое карканье по утрам на балконе, и поэтому Чарли пришлось заново научить птицу летать и отпустить в самостоятельную жизнь. Летать он научил её “дедовским” методом – просто сбросив с балкона 7 этажа. Волей неволей обленившейся на домашних харчах птице пришлось задвигать крыльями.
Поужинав жареной картошкой, майсы  ужасно уставшие с дороги с трудом нашли в себе силы принять душ и легли спать в приготовленные мамой Кузнечного кровати с белоснежными простынями и мгновенно уснули. В эту ночь Чарли приснилось, что он летит по Москве, и пролетает свой дом насквозь через открытые окна. Когда он парил над накрытым белой скатертью кухонным столом он увидел рогалики с грецкими орехами и мёдом – блюдо, которое мама готовила ему в далёком детстве и о существовании которого он совсем забыл.

18  У прудов тоже есть адреса.

Проснувшись, Чарли побежал к маме рассказывать про свой удивительный сон.
- Ты помнишь, помнишь, как готовить это блюдо? Представляешь, я совершенно про него забыл – так давно ты не готовила эти рогалики. Удивительно, как устроена у человека память, что во сне на поверхность может всплыть то, что казалось бы давным-давно вылетело из головы ..
- Конечно помню..
- А почему же ты так давно их не готовила?
- Так ведь ты сам разлюбил сладкое! – удивилась мама
- Так одно дело сладкое, а другое дело – рогалики с грецкими орехами из детства! Ты могла бы делать их несладкими!
- Ну хорошо, сегодня обязательно сделаю! Кислыми! С грецким орехом и лимоном!
- Ура!! – ужасно обрадовался Чарли и побежал в свою комнату, чтобы порадовать Чухлинку этой новостью. Она, тем временем, копалась в  его хламе – в книгах, компакт дисках, кассетах и пластинках. Еще в его комнате было много кукол – найденных на помойках, купленных на барахолках и сделанных самостоятельно. Они были нужны ему, конечно не для игр, а для эффекта присутствия, как он сам говорил. Чтобы всегда можно было с кем-то завести какбудтошный разговор. И ещё для  чувства, что на тебя всё время кто-то смотрит. А так как у всех этих кукол были большие широко открытые, как бы удивлённые глаза  - это придавало, как говорил Чарли – ощущения абсурдности бытия, без которого, по его словам, он не мог ни жить ни веселиться.
После завтрака майсы отправились бродить по Москве. Чарли водил свою спутницу по тем районам, которые любил. Заброшенная в то время лютеранская кирха на Китай-городе, дворик НИИ Мозга, в который нельзя заходить, но Чарли всегда заходил. В этом здании когда-то хранился,  а может быть хранится и до сих пор мозг Владимира Ильича Ленина. Здание это напоминает старинный мрачный замок, однако, выстроенное из кирпича, а не из камня.  В ту пору оно было совершенно покинутым людьми и через запыленные окна можно было посмотреть на внутреннюю обстановку института, в котором лежали на тех же местах оставленные там 20 лет назад предметы. А во внутреннем - закрытом дворе проходить в который умел только Чарли, росли старые раскидистые деревья, но Кузнечный плохо разбирался в растительности, потому мы не знаем их по именам . Это место он считал только своим. Своим личным  Кенсингтонским тенистым садом во дворе заброшенного замка, посреди многомилионной Москвы. Сюда приходил он в часы раздумий, сюда приводил милых его сердцу людей.  В наши дни это здание стали опять обживать и потому деревья во дворе вырубили, а землю заасфальтировали. Почему-то так мало жизни в этой “жизни”, и так много ее в том, что называют умиранием и запустением.. 
Рядом с замком мозга Ленина находится двор обычного сталинского дома, в котором находится самое древнее кладбище Москвы. Конечно никаких надгробий. Ведь как часто старинные надгробные плиты становились в Москве бордюрным камнем.. Только памятный знак. Теперь, когда все москвичи заразились манией огораживать свои дворы заборами – туда тоже непросто попасть тем, кто не умеет них лазать. Было  и еще одно место, куда Чарли всегда попадал преодолевая ограждение – это сад спортивной больницы на Земляном Валу.  Правда, войти туда можно было совершенно законно – через главную проходную, но, даже узнав об этом, Кузнечный продолжал попадать туда СВОИМ способом, так как в противном случае место это во многом теряло для него свою привлекательность. Здесь в тени кряжистых дубов стояли старые фонари и каменные, покрывшиеся лишаём,  изваяния греческих богинь. А еще здесь можно было подняться по полукруглому, выложенному камнем старинному пандусу и оказаться на террасе среди деревьев, как бы в укрытии, а сквозь листву видеть плотный поток машин движущихся по одной из главных магистралей города – Садовому кольцу. Чарли нравилось чувствовать здесь свою отстраненность от мира кипящего своей энергией..Нигде не была так явственна граница миров – одного – находящегося в погоне за земным благополучием – и другого, спокойного, безмятежного мира созерцания. Редкие спортсмены, те что не лежали в палатах – осторожно ковыляли по аллеям на костылях, и о том, чтобы забираться по пандусу на террасу над Садовым кольцом даже не думали и потому ничто здесь не могло нарушить уединения юноши.
Было и еще одно похожее место, в Андроньевском проезде возле старинного Спасо-андроньевского монастыря. Это была лестница, увенчанная балястрами, заросшая деревьями и совершенно разбитая. Когда-то она вела на территорию завода и  по ней поднимались рабочие привлечённые утренним фабричным гудком. Но теперь территория эта отдана под офисы и репетиционные базы и уже нет нужды в такой помпезности - офисным труженикам достаточно и калитки.  Потому, лестница эта теперь никуда не ведет и сверху отгорожена от территории бывшей фабрики забором. Поднявшись на её вершину сквозь листву можно наблюдать, как внизу делают поворот лязгая колесами трамваи, также зная, что никто здесь тебя не потревожит.
Но помимо старых известных Чарли мест майсы в этот день узнали и много нового. Вот например, оказывается, что у прудов тоже есть адреса. Около одного такого искусственного водоемв они видели табличку  - улица Новочеремушкинская 15 к 2. И более того, как было явственно из той же таблички, к прудам еще и прикреплены пожарные команды, на случай их возгарания. 
Еще майсы набрели на здание,  на котором было написано “Комитет по поиску путей и станций”. Ребятам показалось ужасно любопытным, что пути, если это конечно железнодорожные пути – оказывается теряются и их нужно искать. А если речь идет о путях в бытийном смысле, то ужасно забавно, что этим занимается солидное с виду государственное учреждение. Так или иначе, они решили зайти внутрь. На входе им выдали номер, который нужно было ЗАПОМНИТЬ, но номер этот был настолько сложный, что сохранить его в уме майсам никак не удавалось. Всякий раз получив его и отправившись бродить по пустынным коридорам и рассматривая таблички на дверях – номер они забывали и повторяли всё снова но опять забывали и потому в кабинеты стучаться всё же не решались. 
Зато, когда майсы нашли большую, даже огромную гниющую рыбу – бросили её под двери банка. Идея эта принадлежала Чарли и когда ребята прошли пару кварталов Чухлинка спросила: “Зачем мы это сделали?”. Чарли ответил в том духе, что они богатеи и обманывают людей. Немного подумав, Чухля сказала:
- Это ты зря.
 - Почему?
- Ну потому, что вот ты, например, красивый и умный. И уже этим приковываешь внимание девушек. А вот если бы ты родился страшненьким и глупым – что бы ты тогда делал?
- Хм.
- Вот-вот, ничего бы тебе не осталось, как стать богатым и обманывать людей.
Чарли поспорил с Чухлей для галочки, но потом уступил.
- Пойдем заберем рыбу? – предложил он.
- Давай – обрадовалась его спутница. 
Но когда они вернулись – рыбы уже не было.
Конечно, Чарли всегда находился в поисках крыш с красивым, конечно исключительно в его понимании этого слова, видом и потому майсы, при виде каждого ветхого здания, забегали проверить не открыта ли чердачная дверь. Срезать замки своему спутнику Чухлинка больше не разрешала. И вот какая удача ждала их, когда найдя открытую чердачную дверь они выбрались на ржавую металлическую крышу.  Здание это, как стало очевидно с высоты на которой находились ребята,  частично принадлежало театру и, по случаю тёплого летнего дня, представление проходило во дворе и майсам совершенно бесплатно достались лучшие места. Впрочем, спектакль был скучный и чтобы как-то развлечься они махали руками тем из зрителей, кто тоже, заскучав, начинал смотреть по сторонам. Завидев майсов – посетители театра улыбались и тоже махали им.
Гуляя по Тверскому бульвару ребята встретили Настю  Герасимову, по прозвищу Умка, из группы Умка и броневичок. За спиной у нее была гитара, а в руках  она держала дерево. Чарли и Чухлинка приглянулись ей своим видом и она сама остановила их и порасспросила обо всём. Узнав, что они начинающие путешественники Настя спела им свою песню “Автостопный блюз” и подарила дерево – пестролистый ясень, с тем, чтобы, как она сказала,  по его виду определять – сколько лет их знакомству. Распрощавшись с ней майсы решили зайти в парк, но к их несказанному удивлению, на входе их задержал полицейский объяснив, что со своими деревьями в парк заходить нельзя и на случай, если они сомневаются в его словах показал дубинкой на дощечку, на которой был изображен зачёркнутый толстой красной линией человек с деревом в руках.
- Вот так так, – удивились майсы. -  И часто в ваш парк пытаются пройти с своими деревьями?
- Каждый день! Все хотят посадить дерево. Кто в честь свадьбы, кто в честь похорон,  кто в честь рождения ребенка. Но это парк! Здесь есть порядок! Мне, наример, за пойманных нарушителей – премии выписывают! – сказал страж порядка с довольным видом и предложил расписаться в протоколе о правонарушении.
   Вынеся майсам официальное предупреждение, полицейский сказал:
- Вы оставьте свое дерево здесь, я за  ним послежу, никуда оно не денется..

Чарли знал несколько дешевых мест в городе, где можно было перекусить. В одно из таких мест ближе к вечеру ребята решили зайти чтобы немножко подкрепиться. Называлось оно – “Пейте сок и уходите”.  Располагалось это заведение на улице Пятницкая в пристройке к старой церкви, а владел им человек по фамилии Раскольников. Ничего снаружи здания не указывало на то, что здесь располагается предприятие общественного питания и увеселения. Только запыленный витраж над разбитой деревянной дверью мог намекнуть внимательному прохожему, что за этой парадной может  скрываться что-то необычное.. Посетитель этого кафе должен был подняться на второй этаж, где на лестнице стоял  разбитый, расковыренный старый рояль издававший странные звуки, если начать на нём играть. Объяснялось это тем, что внутри рояля имел обыкновение спать хозяин заведения, таким образом скрываясь от посторонних глаз, ведь всю свою квартиру без остатка он превратил в клуб. Просыпался он только ближе к ночи, когда на сцене  появлялись лучшие, конечно исключительно в его понимании, музыкальные коллективы Москвы. Бывало что и Чарли приходил сюда потанцевать и среди завсегдатаев имел славу Белого Слона. Так его называли за привычку в диком танце наступать всем на ноги. Но сейчас майсы зашли сюда исключительно для того, чтобы перекусить. Кафе это славилось своим главным блюдом, которое называлось Полредиски. Представляло оно из себя тонко нарезанную и политую маслом половину редиски которой посетители магическим образом наедались, не смотря на кажущийся ничтожный размер кушанья.  Чарли, зная о свойствах этого таинственного яства и о скромном аппетите своей спутницы, заказал полредиски на двоих и даже таким количеством этого обычно не самого сытного овоща майсы вполне насытились.

- А знаешь, Чухля, у меня всегда была мечта побывать ночью, после закрытия, в Зоопарке.. – сказал Чарли.
- Ого, надо же! Я тоже мечтала об этом..
- Давай попробуем пробраться в зоопарк СЕГОДНЯ?
- Давай! – без тени сомнения согласилась девочка.
Майсы забрали свое дерево оставленное рядом с роялем и отправились на Красную Пресню, где находился знаменитый Московский Зоопрак.
Чарли как будто бы знал куда идти. У него было чутье на различного рода задворки и закоулки -   на те места, где ходит мало людей и можно немного похулиганить не опасаясь быть застигнутыми врасплох. Так майсы оказались в тихом проулке где рядом с высоким бетонным забором Зоопарка валялись поваленные деревья, по которым можно было легко вскарабкаться на бетонное ограждение. В том месте, которое выбрали майсы, на стене было написано “баянист + тамада = олень”. Они без труда залезли на ограждение с которого было также удобно спрыгивать вниз, потому что с внутренней его стороны прямо под ними стоял металлический ящик сокращавший для ребят расстояние до земли. Они спрыгнули на ящик, а уже с него на землю.
К удивлению юных нарушителей по аллеям зоосада не разгуливали львы и тигры выпущенные на ночную прогулку из клеток. Звери сидели  за решетками мирно занимаясь своими вечерними делами. Львы вылизвали свои лапы, бегемоты тихо плескались в пруду, а здешняя достопримечательность – неразлучная пара друзей - жираф и кот мурлыкали и терлись друг  о друга мордочками. Никаких служащих на территории не было, поэтому майсы были вольны сколько угодно общаться со зверушками. Звери же, совершенно непривыкшие к посещениям в неурочные часы и обычно совершенно безразличные к тысячам людей, осаждающих клетки в течении дня, в данном случае проявили  живой интерес к непрошенным гостям. Они подходили к ним вплотную и смотрели прямо в глаза, и не важно были то хищники или травоядные – смотрели они на Чарли и Чухлинку одинаково участливо. Животные эти будто были наделены нечеловеческой мудростью. Всё было в их взгляде  -  и знание, и жалость, но та хорошая жалость, которой жалеют матери своих детей, и радость за них.
- Мудрые, прекрасные, бедные звери – глядя на них говорила Чухлинка, протягивала к ним руки и гладила по мордочкам тех из них, кто был травоядным, а стало быть не кусался.
- Наверное страдание сделало их мудрыми – решил про себя Чарли.
Зоопарк майсы покинули через здание ресторана, внутренний балкон которого выходил на территорию зверинца. Ребята забрались на балкон и к удивлению посетителей, которые не сразу сообразили – люди перелезли через перила или сбежавшие из клеток хищники, просочились между столов к выходу. 
Вернувшись за своим деревом туда, где оно было припрятано, майсы отправились к метро дворами и в одном из них обнаружили просто так лежащую на газоне большую спелую тыкву.
- Не знала, что тыквы растут на газонах! – удивилась Чухлинка.
- Ну если газон регулярно подстригать – на нём еще не то вырастет! Особенно в нашем чудесном климате! – ответил Чарли и прихватил тыкву с собой.
В те времена на разных станциях метро в Москве еще появлялась Мадам Северный Ветер, как звали её все столичные жители. Жила она на станции Бабушкинская. Но  встретить ее можно было и в других частях города.  Появление её всегда было эффектным. Она носила длинные аристократические платья и высокую причёску, сплетенную из её ярко-рыжых волос. И вот в своём наряде она появлялась в одном из вестибюлей московской подземки и бегая и размахивая руками кричала хорошо поставленным театральным голосом – “Сейчас начнётся Северный Ветер! Сейчас начнётся Северный Ветер!”. И как говорили старожилы – она никогда не ошибалась. Быть может потому, что в Москве синоптики дают весьма точный прогноз погоды, а может быть и так, что эта женщина и вправду водила дружбу с ветрами. Одно из таких представлений и увидели майсы зайдя на станцию Баррикадная, а потом, когда ехали домой по открытой  части Филёвской линии – видели как ветер действительно гнул стволы деревьев и срывал с них листву.. К счастью для Чарли и Чухли, переживавших за сохранность дерева подаренного Умкой, к моменту их выхода на поверхность  ветер начал стихать.
Так майсы с ясенем и тыквой появились дома. На столе их ждали свежеиспеченные рогалики с грецким орехом, к которым Чарли добавил добытый ребятами овощ со специями, так что у них не было никаких шансов на плохой сон из-за пустых желудков.

19. Россия без Пушкина!

Насколько мне известно, нигде в мире, кроме Москвы, нет такой специальной радиостанции, где круглые сутки ведущие и их гости занимаются исключительно тем, что ругают детей. А вот в российской столице есть такое радио. Его владельцы приглашают в студию самых разных людей – от родителей, которые выражают скорее эмоции, нежели суждения, до педагогов, которые умеют с видом знатоков говорить о детях всякие высокопарные пакости. 
- Дети в наше время, - звучал голос эксперта в приёмнике, - не желают ничего знать. Их ничего не интересует! Они не хотят  слушать, слушаться, и делать они тоже ничего не хотят!
- Да, тут вы правы, - согласился ведущий.
- И ведь что получается, - горячился гость студии, - что из них может выйти, когда они не имеют никаких моральных ориентиров? Современные дети, если хотите, перепутают не только Царя и Бога, но  и Черта могут перепутать с ангелами божьими.
- Да, это вы метко подметили, - согласился ведущий, - из них ничего не получится!
 - Знаете, какое самое страшное оскорбление у Чукчей?  “Ты вообще ни на что не похож”. Так вот они вообще ни на что не похожи! Но ведь свою голову на место их головы не поставишь?
- Не поставишь, -продолжал поддакивать ведущий.
- А то какими темпами они глупеют..
- Что за ерунду слушают мои родители, - потягиваясь и вставая со своего коврика сказал Чарли. Пойду переключу на радио “’Только для птиц”. Там как раз в 8.45 будет передача “Новости Рока”.
- Родители, доброе утро! И не надоело вам слушать эту чепуху на постном масле? – сказал Кузнечный зайдя в комнату “взрослых” и не дожидаясь ответа докрутил колесико приемника до нужной ему частоты. - Вот пойте, пляшите и веселитесь! Хард-рок по утрам - это лучшая зарядка для ваших престарелых душ!
- Видишь, эксперт всё правильно говорил, у них нет никаких авторитетов! – шутливо заметил папа и кинул в Чарли подушку.
- Идите уже завтракать, хватит валяться, старички! – с улыбкой сказал Кузнечный и пошел ставить чайник.

- У нас сегодня будет гость – сообщила за завтраком мама.
- Что за гость? – спросил Чарли.
- Дело в том, - сказала мама обращаясь к Чухлинке, - что мы с моим мужем работаем в Научно-Исследовательском Институте. И наш институт решил поставить эксперимент и перевезти пару пингвинов с южного полюса на северный и посмотреть, что из этого получится. Нашим ученым стало обидно, что пингвины водятся только в Антарктиде, а в куда более близкой и родной для нас Арктике их не встретишь..
- А в чем разница между Антарктидой и Арктикой? – притворился глупым ребенком, как те, о которых говорят по радио, Кузнечный. – Никогда не понимал, звучит совершенно одинаково..
 Папа стукнул Чарли ложкой по лбу.
- Вот, он еще и поясничает! - с притворным негодованием сказал папа.
- Так что за гость, родители? – вновь спросил сын.
- Так вот,  - продолжила мама, -  сейчас оба этих пингвина находятся в Москве. Но подходящего помещения для них не нашли. Ведь за ними нужен уход, а кто согласится сидеть с ними круглые сутки в здании института. Поэтому пингвинов было решено поселить в семьи.  А так как  сейчас лето, то выбрали нашу квартиру, потому что Крылатское находится на возвышении и здесь температура воздуха всегда на 2-3 градуса ниже чем в целом по городу. 
 - Ура, - закричали майсы и запрыгали от счастья, - мы сможем пообниматься с пингвином!
- Да, сможете, - заверил папа. – А вообще – если вам так нравятся пингвины – вы можете отправиться в антарктиду. Там всегда нужны люди.
- А  что там нужно делать?
- Ну вот, например, когда на полярной станции взлетает вертолет,  пингвины задирают голову вверх, чтобы посмотреть на полет железной птицы. Им это страшно интересно. И вот от этого они теряют равновесие и падают на спину, а подняться сами не могут. Во и нужны люди, которые поднимают упавших пингвинов.
 - Ура!! – возликовали майсы, - мы хотим!
- Тише-тише, не факт, что это вам по силам. Сначала нужно пройти испытания, ведь эта работа требует серьезной физической подготовки! Представьте себе - сколько пингвинов в Антарктиде!  После каждого взлета и приземления нужно поднимать сотни этих зверушек!
- Мы справимся! – уверено залепетали майсы, мы потренируемся!
- Ну ладно, ладно. Успокойтесь, следующая смена отправится на южный полюс – только в конце октября. В начале весны..
- Ну-у..  – взгрустнули было майсы, но тут же вспомнили, что у них на лето есть СВОИ планы.

- А ты знаешь, - говорила Чухлинка, когда майсы ехали по наземному участку метро и солнце заливало вагон своим светом, - я, чаще чем во сне, вижу сны наяву.
- Это как?
 - А вот делаю что-нибудь, читаю, например, или готовлю еду и вдруг в голову приходит образ из прошлого, который я и не звала. Я об этом, о том, что в голову приходит,  и думать не думала, да и вообще –  оно может быть даже и стерлось из памяти – и тут вдруг вижу что-то, как будто это было вчера или даже происходит сейчас..
- А, понятно, Чухля, знаю, у меня такое тоже бывает. В литературе такое явление называют “золотыми снами”..
- Все-то ты знаешь, как, что и где называется..  – нахмурилась было Чухлинка, но потом вновь просияв продолжала говорить, а солнечные блики тем временем играли на её лице обращенном не к собеседнику, а за окно.  – И  вот что самое интересное - в этих воспоминаниях, которые приходят без спроса всё всегда залито солнцем. Всплывает только то, что было в солнечные дни – события, места и люди. 
- Вот я и говорю, сны золотые, - с видом гуру подытожил Кузнечный.

Майсы выбрались на поверхность на станции метро Смоленская. День был как раз самый что ни на есть солнечный. Чарли хотел показать Чухлинке свой любимый двор в Камергерском переулке.  По дороге, в Романовом переулке, встретив одного весёлого бродягу они закружили вокруг него хоровод, отчего тот так обрадовался, что достал из-за пазухи бутыль молока и выпил еще, хотя и без того был пьян. Пересечь же Тверскую улицу оказалось не так просто. По ней бурлящим потоком двигались люди неся транспаранты и выкрикивая какие-то лозунги.
- Это митинг! – объяснил Чарли.
- Ого! У нас в городе Новое Море не бывает митингов!
- Хотя знаешь, - оглядывая протестующих недоумевающим взором сказал Кузнечный, - может это и не митинг. Это вообще непонятно что такое..
Чухлинка тоже пригляделась к плакатам. На большинстве из них в разном стиле и в различных цветовых решениях было написано одно и то же – “Россия без Пушкина”, и только на парочке растяжек можно было прочитать: “Кино без Виктора Цоя”.
- Да эти москвичи, кажется, окончательно сошли с ума. – возмутился Чарли, - чем им помешал Пушкин. Пушкин это солнце русской поэзии, так ведь говорят, да?
- Постой, кажется я поняла, - воскликнула девочка. Это НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ митинг! Ведь у Пушкина предки были не то арабы, не то африканцы, а у Виктора Цоя – вообще – корейцы! Пушкина даже дразнили в лицее обезьяной, как и меня!
- Хм, - с хитрым прищуром сказал юоша, - я не думаю, что это националистический митинг. Националисты обычно бывают толстые, серьезные и некрасивые. А эти все молодые и веселые! Смотри! У них даже одежда разноцветная и жизнеутверждающая! Так что я думаю, что этот митинг либо шутка либо маскировка..
- Ах да, точно. Ха-ха! Очень смешная шутка тогда.  Как я сразу недотумкала, - употребила Чухлинка слово из словаря майсов. - А если маскировка, тогда что они маскируют?
- Думаю, что под Пушкиным они имеют ввиду кого-то другого, кто им очень не нравится..
- Пуришкевич?  Пузов? 
- Ты знаешь какого-нибудь Пузова?
- Я не знаю!
- Вот и я не знаю! А Пуришкевич, кажется, давно умер..
- О-о, ну ладно, Чарли, хватит ломать голову,  ну не нравится им кто-то и что с того, нам-то что?  Это же их проблемы, да?
-Да!  - уверенно сказал Чарли и перевел свою спутницу на другой берег человеческой реки по подземному переходу.
Во двор о котором говорил Чарли можно попасть завернув в первую же арку находящуюся от вас по правую руку, если идти от Тверской улицы. Двор этот имеет два яруса соединенных между собой разбитой лестницей и еще одной аркой, разделяющей пространство пополам. На нижнем ярусе, много лет стояла а может быть стоит и по сию пору  старая ржавая машина одутловатой формы, которые были в моде в 50-е годы 20-го века. Было здесь тихо, безлюдно. В отличие фасадов домов выходящих на улицу – выкрашенных свежей краской и оттого казавшихся ненастоящими, игрушечными – на  внутренних стенах покрытие кое-где потрескалась, где-то осыпалась штукатурка. И всё это образовывало причудливые узоры. Кое-где свои фрески оставила плесень, а ржавые крыши  были украшены орнаментом из мха, травы, и даже, местами пустившими свои корни деревьями.
- Над этими зданиями потрудились и люди и природа. Они творили по очереди, но при этом вместе, и поэтому получилось так красиво.. – сказал Чарли.
 - Да, я где-то читала, что природа может сама творить красоту, если ей не мешать, – ответила Чухлинка, и вороний грай поднявшейся в высь стаи зашумел над ребятами как бы  в знак согласия небесных обитателей с прозвучавшими мыслями. 
Чарли Кузнечный не любил музеи. Он считал, что  в погожий денек глупо при свете лампочек и в духоте смотреть на законсервированные экспонаты, при том, что на улице столько всего интересного, а самое главное, живого. Но для некоторых мест Чарли мог сделать исключение. К таковым относится Музей Археологии Москвы, в котором хранится множество интереснейших, с точки зрения Кузнечного, вещей. Он повел туда Чухлинку и сам выступил для неё экскурсоводом.   
 - Вот, например,  - показывал он, - гигантская каменная трубка, с помощью которой курили древние москвичи.
- О, разве в древности в России курили?
- Не знаю, но раз есть трубка, значит, наверное, был и табачок..
- А что, они были такие огромные, что могли держать такой огромный предмет в руках?
- В зубах! Они держали его в зубах, а руками они РАБОТАЛИ – объяснил Чарли.
- А-а-а, -  сделала вид, что удивлена Чухлинка, хотя не верила ни одному слову своего спутника.
- А это – ослиная челюсть, которой ветхозаветный богатырь Самсон убил тысячу Филистимлян.
- Да, я читала об этом, но как она оказалась здесь. В Москве?
- Её передача нам была одним из условий мирного договора после Крымской войны. Палестина ведь тогда принадлежала Османской империи, с которой мы воевали..
-Хм, а откуда известно, что это именно та самая челюсть? Может евреи дали нам какую-то завалявшуся костяшку, а подлинник сохранили у себя?
- Это было бы разумно с их стороны! – улыбнулся Кузнечный. – Но современная наука всё может проверить, и раз челюсть всё еще лежит здесь – значит – это точно она самая.. А вот самый интересный экспонат. Это рыцарские доспехи, которые были выкопаны здесь, в Москве. А это – велосипед, который нашли рядом.
- О-о. Рыцарь на велосипеде! Я всегда знала, что на велосипеде сражаться гораздо удобнее, чем на лошади, ведь лошадь может испугаться чего-нибудь и сбросить всадника, а велосипед ничего не боится!
- Точно так! Ну ладно, я думаю - хватит нам уже здесь киснуть, - заявил Кузнечный, - пора немного проветриться.
И майсы отправились бродить по Москве. Чарли показывал Чухлинке район Китай-города, Чистых прудов и Таганки. Ездили они на трамвае и в сторону Донского монастыря. Там, в тиши монастырского некрополя они вспомнили про поручение, данное им Линдуловской рощей.. К тому же,  посовещавшись, майсы решили завтра же отправиться в Путешествие, и потому, до завершения дня им необходимо было совершить небольшие покупки..

20. Чем надо думать.

Вход в Филёвский парк, если идти к нему от станции метро Багратиоовская, украшает большая белая каменная арка, увенчанная двуглавым орлом. Майсы прошли под её сводом и оказались огромном, спускающемся к Москве реке скопище тенистых размашистых деревьев - исполинов. Есть здесь и Липы и Дубы и Клёны и всё, что можно встретить в зеленых зонах  любой точки мира, но есть и редкие, особенно в этих широтах, представители флоры: например,  возле прудов здесь растут пушистые карельские ивы с извивающимися, подобно змеям, стволами.
Чарли перечислял в уме всё, что здесь есть:
- Парк – это же парк. Это деревья, деревья и еще раз деревья. Очень много деревьев и пара прудов. Я бывал здесь не раз и что-то не помню, чтобы здесь было что-то хоть отдалено похоже на администрацию. Я вообще никогда не видел администраций  в парках! В администрациях обычно сидят те, кто командуют, а зачем командовать деревьями?
- Как это? –непонятно откуда раздался голос.
- Что, как это? – спросил Кузнечный, - И кто это говорит?
- Это говорю Я, - раздался голос из старого дуба, - дуб.
- А-а-а, - успокоились было встревоженные майсы, для которых разговоры с рощами были делом привычным.
- Так вот, - продолжал Дуб, - как вы себе это представляете – не командовать деревьями? Если ими не командовать – они все разойдутся кто куда! Каждое утро приходится их собирать и вкладывать в их древесину мысль – вы не просто сборище дурацких стволовидных, Вы Парк! Не перелесок, не сквер, не роща, не лесной массив, не бор – вы ПАРК – высшая ступень развития растительного мира. Будьте любезны - не приближайтесь друг к другу слишком близко, не наклоняйтесь к земле, стойте прямо! Не загораживайте другим солнечный свет! Но самое главное – не вздумайте бежать отсюда! Горожанам нужен парк! Детям нужен парк! Если вы сбежите – у московских ребятишек не будет детства!
- А разве деревья могут сбежать, - неуверенно, боясь показаться несведущей, пролепетала Чухлинка.
- Конечно могут. Вы не слыхали, что пустыня Сахара когда-то была цветущим садом? То же самое – Южная Месопотамия. Раньше в Багдаде было три лесничих, а сейчас ни одного! Деревья ищут где лучше! Тут не самая лучшая  жизнь. По ночам горит электрический свет, Иногда,  допоздна, играет ужасная громкая музыка. Но парк нужен людям, вот я и стараюсь удержать деревья здесь!
- Хорошо, а кто отвечает за свет?
- Этого не знает никто.  Иногда приходят люди, меняют лампочки, но сами они понятия не имеют где работают и кто их начальник. Путаница! В мире людей нет порядка!
- Так, - начал судорожно думать Чарли. Можно прийти ночью и перебить все фонари, но на следующий день придут рабочие, которые не знают на кого работают и вставят новые лампочки. Распутывать этот клубок и искать кто у них главный у нас нет времени. ..
- Я знаю, - уверенно сказала Чухлинка. – Нам нужно совершить АКТ УСТРАШЕНИЯ! Терракт! Нам нужно взорвать фонарный завод! Взорвать и оставить записку с угрозой повторения, если они и впредь вздумают освещать парк по ночам! 
- Ого, как же мы взорвем фонарный завод?
- Хм.. не знаю.. – замялась девочка.
- М-да, - глубокомысленно изрек Кузнечный.
Майсы попрощались с Дубом и пошли к выходу размышляя о том, как же всё-таки устрашить администрацию фонарного завода.
- Придётся прибегнуть к самому лучшему способу обдумывания всего чего угодно – сказал Чарли.
- Это что за способ такой? – заинтересовалась Чухлинка.
- Самый надежный способ! Ведь всем известно, что голова – это не самый лучший инструмент для размышлений.
 - Разве? Никогда ничего подобного не слышала. А чем же тогда нужно думать, если не головой?
- Известно чем, - объяснял Чарли. – Лучше всего думать с помощью картонной коробки. 
- С помощью картонной коробки?
- Ага. Нужно действовать так: в картонную коробку положить много всяких побрякушек, звенелок и гремелок, чтобы они бряцали, звенели и гремели как следует.  Затем нужно прорезать в ней небольшое продолговатое отверстие.  Потом на листочке бумаги написать свой вопрос. Главное при этом, оставить место для ответа. Если ты хочешь чтобы ответ был лаконичным -  нужно оставить мало места. Для подробного объяснения  - наоборот, много пространства. Бумажку эту нужно просунуть через вырезанную щель. Затем коробку нужно хорошенько потрясти, так чтобы всё в ней прозвенелось, прогремелось и пробряцалось. Это и будет мыслительный процесс! А потом можно доставать листок. На нем рядом с вопросом будет написан ответ.    
- О-о, какой прекрасный способ! Почему я раньше о нём не знала.. Давай так и сделаем!
Тем временем майсы подошли к своему дому и задумались еще над одним вопросом – как им назвать ИХ пингвина. Сошлись они на имени Гвинпин, о котором оба знали из одноименной песни Пиков и Клаксонов. 
Вот они открывают дверь своей квартиры и сразу видят  стоящего в прихожей и смотрящего на них пингвина из самой Антарктиды. Чарли сразу деловито пожал пингвину руку.
- Примятно позлакомиться! – придумал на ходу новое приветствие юноша. - Меня зовут Чарли. А вы, должно быть Гвинпин?
Пингвин ничего не ответил и продолжал пристально смотреть на вошедших. Чухлинка же  всегда мечтавшая обняться с пингвином, побежала к родителям Чарли,чтобы спросить – не опасно ли это и получив отрицательный ответ принялась его обнимать. А он всё так же молчаливо положил клюв ей на плечо.
Чарли, желая как-то расшевелить гостя предложил устроить с ним танцы под рок-н-ролл. Тут уж пингвин отчаянно запротестовал, стал махать крылышками, и выбежал из детской в общий коридор.
- Ну вот, ты всё испортил! – расстроилась Чухлинка. – Пингвины не любят рок!
- Странно, ведь пингвин это птица, а по радио “Только для птиц” – регулярно передают рок..
- Какая же это птица, - усмехнулась Чухлинка, - пингвин это рыба, он же плавает!
- Ну тогда это животное, ведь у него есть мех! Причем с внешней стороны, а не с внутренней, как у рыб.
- Ну раз на то пошло – пингвин это вообще человек, раз ходит на двух ногах.
 - Мне кажется он всё вместе, и птица и рыба и зверь и человек, – заключил Чарли, - только человек из него  самый бестолковый, ведь почти все люди любят танцевать под рок-н-ролл.
- А вот я думаю, что всё ровно наоборот, что пингвинами после смерти становятся самые лучшие люди, - завелась Чухлинка. – Ведь как  хорошо! Гуляешь себе по Антарктиде, общаешься с другими пингвинами, обнимаешься сними, купаешься, катаешься с ледяных горок..
- Только вот клюв.. – прервал собеседницу Чарли, - клюв это сущее наказание. Я тебе не говорил, что подобрал однажды ворону? Я пытался её кормить и понял, что нет более неудобного приспособления для еды, чем клюв! Он скорее мешает, чем помогает! Уж как я намучился с  этой птицей..
- Может нужно был просто положить перед ней еду и она бы её склевала, а не пытаться засовывать ей ложку в зоб?
- Может быть..
- Вот-вот.. - уже повеселев сказала девочка.
– Так что, может быть к делу? Давай узнаем, как нам устрашить фонарный завод? – предложил Кузнечный
- Давай, у тебя есть коробка?
- Должна найтись, - сказал юноша, пошел на балкон и вернулся с упаковкой из-под Преобразователя.
- А что такое Преобразователь? – заинтересовавшись этикеткой спросила Чухля.
- А, это такой прибор, который преобразовывает всё что угодно во всё что угодно, например телевизор в крокодила или обезьяну в трамвай или дождливый день в футбольный мяч..
- Или плохое настроение в первое мая? – подхватила девочка.
- Ну, например.
- Так где же твой преобразователь
- Я его обменял на диктофон.
- На диктофон? Как так? Почему ты просто не превратил в него что-нибудь, например пакет из под кефира?
- Ну, просто я решил избавиться от преобразователя. Он меня сильно расслаблял. Гораздо интереснее делать всё самому и не прибегать ко всяким фокусам..
 - Понимаю. Это как с самолетами и автостопом.
- Да. А диктофон – очень хорошая штука. Мне кажется, что голос человека даже лучше чем фотография. И на его проявку не нужно тратить кабачковую икру, его вообще не нужно проявлять! Кстати, я тебя сейчас записываю.
- Да! Ой, здорово! Но ведь голос есть только у людей, и, если нам ничего не почудилось – у деревьев. Но его нет у городов, гор и дорог. Ну, точнее он есть.. Но какой-то невразумительный и бессвязный.. Впрочем, может быть, мы его просто не умеем  слышать.. Так что ты прав – диктофон – это прекраснейшая вещь!
- Вот-вот.. - настала очередь Кузнечного так говорить.
- Ну ладно, давай уже спрашивать у коробки, что нам нужно узнать.
- Давай!
И Чарли залез под кровать, под стол, на шкаф, на антресоли, извлек из всех этих мест множество звонкого, гремучего и шуршащего хлама и забросил всё это в картонный параллелепипед.
- Теперь пиши вопрос, - сказал он повелительным тоном.
Указание было исполнено и послание с вопросом: “Как устрашить дирекцию фонарного завода?”  - оказалось внутри.
Затем Чарли хорошенько стал всё хорошенько протрясывать делая вид, что исполняет ритуальные шаманские танцы. При этом выражение лица его было настолько серьезным, что Чухлинка, не смотря на всю важность момента, не смогла сдержать своего смеха.
- Прекрати смеяться, - строго сказал юноша не переставая пританцовывать.
Но Чухлинка уже не владея собой хохотала как умалишенная.
- Прекрати смеяться, – еще суровей, почти истерично завопил Чарли. – Если ты сейчас же не перестанешь хохотать – я позову ПАПУ!
- Ой, - испугалась девочка и чтобы не дай Бог не проронить лишнего звука сомкнула со всей силой губы.
Когда необходимый ритуал был все же исполнен со всей серьезностью – была уже очередь Чарли расслабиться и посмеяться как следует.
- Ха-ха-ха, - ты бы видела себя, как ты смешно испугалась, когда я пригрозил тебе своим отцом! Ха-ха-ха-ха. И теперь уже оба майса рассмеялись до боли в животе.. Нахохотавшись вдоволь, они открыли коробку, достали свою записку и прочитали ответ, который был написан на непонятном языке.
- Это латынь, - с видом врача ставящего серьезный диагноз постановил Кузнечный и крикнул папе:
- Пап, ты знаешь латинский язык?
- Нет,  - ответил ему через стенку отец.
- Всё понятно. Дожил до своих лет и до сих пор не знает античных языков. Как говорили римляне – “борода выросла, а ума нет”. Или “сколько знаешь языков – столько стоишь как человек”, – в шутку подтрунивал над папой Кузнечный.
- О-о, как много латинских поговорок ты знаешь, может ты всё-таки переведешь то, что тут написано?
- Нет, таких слов я не знаю.
- Что же тогда делать, бежать в библиотеку за словарем?
- Нет, нужно просто потрясти её еще раз. Просто она попала не в тот язык!
- Ох, - забеспокоилась Чухлинка.
- Не волнуйся, сейчас всё будет в порядке, - обнадежил её Чарли и стал снова старательно размахивать коробом, добавив к движениям вверх-вниз еще и переворачивания.
- Теперь готово – с уверенностью сказал юный кудесник. И действительно, когда ребята в следующий раз извлекли записку на ней было написано  по-русски, но корявым почерком и с ошибками:
                НАДА ПАДБРОСИТЬ ИМ В ОКНО СТРАШНЫГА КОТА!
Ого, вот это идея, – воскликнули  майсы. – Надо будет завтра с утра, перед выездом найти жутчайшего, совершенно одичавшего кота и подбросить в администрацию!
- А куда, кстати, мы едем, Чарли? 
- Знаешь, Чухля, я думаю, что перед действительно большим путешествием нам нужно немного потренироваться и съездить куда-нибудь недалеко, например в Минск!
 - О, Минск, отлично! Говорят, что в Беларуси есть о чём подумать!
- Да! И еще мне на днях снился Минск. Мне вообще часто снятся города совсем не такими, какие они есть, как будто идеальными, какими они должны быть. И дже улицы в них расположены не так как на самом деле..
- И каким был Минск в твоем сне?
- Совсем не таким, какой он есть сейчас. Скорее довоенный Минск мог быть похож на  мой сон, но и в этом я не уверен. Приснился он мне очень старым, коричневым, сырым. . Это было нагромождение подгнивших деревянных некрашеных домов и немощёных улиц, на которых снег лежал вперемешку с грязью и.. ни одного человека не было видно, совершенно пустынный город, будто покинутый людьми.
- Ого, звучит заманчиво! – сказала Чухлинка.
- Вот и хорошо. Значит ты одобряешь идею.
-Да!
- А еще я подумал, что сладкая вата не годится как основа нашего рациона. Что-то у меня от неё разболелись зубы..  Давай придумаем что-нибудь другое!
- Давай! Только на месте придумаем, в магазине, а то мне что-то сейчас никакие идеи в голову не лезут!
За покупками майсы отправились в большой магазин, где продается много всякой всячины и есть из чего выбирать. Такие места в Москве бывают обычно за городом. А Чарли Кузнечный жил на самой окраине города, так что от ЗАГОРОДА, его отделял всего лишь небольшой, но тёмный и красивый лес.
- Никогда не ходила за покупками через лес! – была в восторге Чухлинка.
- А я как удивился, когда за этим лесом возник торговый центр! В детстве я думал, что здесь, в этом лесу начинается край обитаемого мира, и деревья эти всё сгущаясь – тянутся вдаль бесконечно – до самых потаённых уголков вечно расширяющейся вселенной.
Чухлинка никогда не видела таких огромных торговых площадей. Это её очень воодушевило и развеселило и она быстро придумала себе занятие – подкладывать в огромные тележки с которыми перемещались по залу важные покупатели всякие смешные вещи, которые сами они себе никогда бы не приобрели. Например одному толстяку она подложила в тележку хоккейную клюшку, дохляку – боксерские перчатки, мусульманину – бутылку вина и эротический журнал, кришнаиту – кусок ветчины; металлисту, одетому во всё черное – разноцветные носки;  милитаристу, одетому в камуфляж – упаковку воздушных шаров, а дезертиру –  носившему длинные волосы, шляпу и чёрный мундир – пластмассовый автомат. Пожилой парочке она положила в корзину скейтборд,  китайцу – карманную Библию, а православному священнику Коран и блок сигарет.
Майсы очень веселились воображая себе лица всех этих людей на кассе, когда они обнаружат в своей тележке то, что вовсе не собирались покупать!
Сами же юные странники подумали и решили, что в дорогу им лучше всего взять арахис – нежареный и несолёный. Самое главное это то, что он дешевый – подвел итог спорам и рассуждениям Чарли. Все остальные достоинства и недостатки арахиса меркли в сравнении с этим его важнейшим качеством. И еще ребята купили себе по две пары полосатых носков, чтобы  поддерживать свою майсовость на высоком уровне.
Итак, всё было готово к их первому большому, но не очень, путешествию. У ребят было всё необходимое снаряжение – коврики, рюкзаки и арахис. Палатку Чарли предложил не покапать по двум причинам: во-первых она дорогая, в во-вторых тяжелая и бесполезная. Она будет отягощать их во время брождений  по городам и деревням, а в случае дождя всегда можно найти чердак или, на худой конец, какой-нибудь козырек, и провести ночь под его защитой.
По возвращении домой майсы обнаружили, что папа-Кузнечный починил дверцу  холодильника и поставил его стойком. Оказалось, что сделал он это для того, чтобы пингвин мог к ней прислоняться. Он где-то вычитал, что в условиях тёплого климата это спасение для полярного жителя. Но пингвин упорно не хотел стоять прислонившись к холодильнику и бегал по квартире размахивая лапами. Вдоволь наигравшись с птицей-рыбой-зверем-человеком майсы попрощались с родителями кузнечного, объяснив, что завтра они отправляются в небольшую поездку и им нужно будет рано встать.
Чухлинка всё ещё боялась путешествовать автостопом и поэтому предложила ехать в Минск как и в Москву, майсом, на электричках. Чарли протестовать не стал и вскоре завтрашние землепроходцы уже спали глубоким сном. Гвинпин же всю ночь стоял рядом и смотрел на спящих на разных поверхностях ребят, пока сам не заснул стоя.
В эту ночь Чухлинке приснился странный сон, будто она научилась дышать под водой и решила уйти из этого мира, от своих родителей в мир Подводный.  И видела она, что прощается со своей мамой и как та провожает её. В последний раз мать держит её за руку и по мере погружения под воду -  продолжает держать  пока может.  И вот руки их расцепляются, пальцы матери и дочери последний раз скользят  друг о друга. Чухлинка спускается ко дну и уже мутные воды, сгущаясь, растворяют облик дорогого человека оставшегося на поверхности. А в мире этом, под водой, тоже есть люди, и они также живут, едят и спят. Кровати их очень широки, гораздо шире, чем в нашем мире, но при этом они ничего не знают о физической любви.