Как французы по Москву ходили

Уже прошло две сотни лет,
С тех знаменательных побед,
Которые на поле брани,
Добыл, сражаясь, пращур-дед.
Хочу начать повествование,
В знак выражения признанья,
Храбрым сынам родной Отчизны,
Замечу сыновьям новизны,
Что Александр I внёс,
И светлым был его прогноз.
О днях могущества «Рассеи»,
Про лязги сабель, грохоты орудий,
На суд читающих рассказы судий,
Начнём, наверное, с прелюдий.
Наполеон, был славный лидер,
Пока глазок не положил на Питер.
Огромной правил он страной,
Короткой ручкою одной.
И стало видно место мало,
Самому большому генералу,
В своих владениях ютиться,
Не стал с Россией мириться,
И был предлог, вот он хитёр,
Что за аглицкий сговор,
Поворотил  он к нам войска,
И началась "така тоска",
Что император наш опешил.
Притормозим слегка коней,
прекрасной повести моей,
И вспомним образ Александра!
Прекрасный лик и светлый локон,
Не прорубал в Европу окон,
Честолюбив, амбицозен, смел,
Таков царя Руси удел.
Гремят везде его реформы,
Мини стры в новых униформах.
Владенья широко раскинув,
В состав вошли,
Баку, Тбилиси, земли финов.
Уж дальновидный был властитель,
Умов России покровитель,
Свободы сказочной сказитель,
Но не путёвый был воитель.
Ведь по границе шёл француз!
Везде блистал его рейтуз.
Полмиллиона  Grande Arm;e,
Со всей Европы собрали.
Барклай Де Толи и Багратион,
Под Смоленском устроили заслон.
Два дня шла битва за сей град,
Но наших гнал Нейев отряд.
После провальной обороны,
Могли слететь с плечей погоны,
Чтоб битв потом не проиграть,
Кутузов стал всем заправлять.
Все нервы войнов не пределе,
Сила достигла пика в теле,
Не может длиться так война,
Решил всё день Бородина.
Как всё прошло, об этом знаем,
Все Лермонтова уважаем.
Он изложил всё так, как есть,
А кто забыл - тем перечтесть.
Итог таков был в то сраженье,
Использовав всё вооруженье,
Французам дали мы понять,
Что можем лучше воевать.
Но в Филях прошёл грустный совет,
Москву сдаём, выбора нет.
Мы соберём остаток сил,
И всем –всем-всем отпор дадим.
В истории известный ход,
Тарутинский полуборот.
Собрали Армию опять,
Чтоб из Москвы-то прогонять,
Наполеона и Мюрата,
Австрийца, Прусского солдата,
Его Венгерского собрата,
Иссякло времечко, Ребята!
Всех гнали в шею до границы,
Летел Француз быстрее птицы,
И не видать ему столицы,
Как в стоге сена тонкой спицы.
От Армии Наполеоновой Великой
Остался облик полудикий,
Когда замерзшие французы,
Латали на ходу рейтузы.

В стыду и с позором,
С потупленным взором,
Француз-ободранец топал  домой.
И в газетах писали,
Как Мы пировали,
В веках прославляли,
Край наш Родной.