Есть женщины в русских селеньях...

Эта история является продолжением рассказа "Ко дню Победы. Неприметный герой".И взята она из записок Петрова. Если читателю, что непонятно, пусть обращается к недавно напечатанному первому рассказику. Там он и о Михалыче может узнать подробнее. Да и о самом Петрове.Если же не хочет, не сомневаюсь, и так разберется.



Я Вам уже рассказывал, что поднакопив деньжат, бросил нелюбимую работу в КБ и переехал  к Люське, своей старой подруге, на дачу. Люська осталась в городе работать, а я с удовольствием бездельничал зА городом. В ее ветхой хибаре. И так это, надо сказать, мне понравилось. И так я прижился, что и уезжать никуда не хотел. Денежки, слава богу, были. Ну и хорошо. Хорошо, когда у тебя есть четыре сотки владений. А забот, напротив, никаких .
... Мои угодья простирались во все четыре стороны, да еще и вверх, в область полета бабочки, летучих облаков и жаркого солнца. А также и вниз - в мир муравьев, червяков и злостных медведок.
   Я вполне мог бы родиться муравьем и ползать с похвальным рвением по невидимому земляному маршруту и радоваться встречным жукам, куколкам, соломинкам, веточкам, листикам и муравьиная жизнь моя была бы наполнена высоким и несомненным смыслом.
 Но не случилось. И я в человеческом облике благодушно посматривал по всем четырем сторонам.
    В одной из четырех, открытых моему взгляду сторон, должен был сидеть Михалыч, мой новый друг. Но не сидел. 
Вместо него в креслах восседали три долговязые девицы, крепко сбитые, но скучающие.
Юрка, Михалычев сын, куда-то отлучился, оставив барышень одних, чего по всем  правилам делать не рекомендуется.
Вечерело. Летали крупные  майские жуки. Был тот лучший час, когда воздух прозрачен и сладок. А дышится легко и на душе покойно и безмятежно. Приглядевшись к барышням, я решил , что они вовсе неплохи. Более того, хороши необыкновенно.  Вряд ли было что-то на свете об эту пору, что не было бы замечательным.
Наконец, объявился Юра, неся в руках  гитару. Вот о Юре, по замыслу, мне обязательно надо сказать пару слов. Был он высок, рус и красив той спокойной мягкой красотой, которая покоряет девичьи сердца с необыкновенной легкостью У него была мягкая рыжеватая, скорее даже золотистая борода, большие голубые глаза и улыбка.
Пел он студенческие песни. Пел он здорово, и аккомпанировал себе тоже хорошо. Не так, как некоторые- два-три аккорда. А умело. Я заслушался. Девицы, похоже, тоже заслушались. Короче, все мы заслушались и почему-то погрустнели.
«Где же все-таки Михалыч? Третий день носу не кажет.- задавался я вопросом.

Михалыч объявился на следующий день . Поутру. Он, как встарь посиживал на своем стульчике.
«В чем дело, сосед?- резонно поинтересовался я.
И вот какую историю он мне поведал. Юрка его сильно обидел. Собственный сын. Михалыч волновался, рассказывал сумбурно, перескакивая с одного на другое.
«…Я его кормить кормил? Поить поил? А он от меня нос воротит. Ажник это хорошо? Ажник, это по-божески?- восклицал старик.
«Погоди, Михалыч,- поднял я руку вверх,- Может, все не так? Не так, как ты думаешь.
" А как,Петрович? Он мне третьего дня сам сказал- Ты, говорит, отец,- одет, как бомж. Сидишь тут. И нам мешаешь. Мне, говорит, перед моими женщинами за тебя стыдно.
«Так и сказал- стыдно?»
«Так и сказал»

Я сижу на веранде и думаю, как помочь Михалычу.  Достойному человеку нашей страны. Достойному, не смотря на то, что у него лицо портянкой и сапоги стертые.
Ничего не приходит мне в голову.
Тут появляются высокорослые девицы. В количестве трех. Юркины гостьи. А вот и он сам.
Явился не запылился. С гитарой через плечо. Сладкоголосый, гад! Пой, пой, птичка певчая. Найду я на тебя управу.

Довольно поздний вечер следующего дня. Сидит одна из Юркиных девиц в кресле. Нет ни Михалыча, ни Юрки.  Девица хороша:  пышнотела, красива и невозмутима, как танк.
«Да…- с восхищением и опаской думаю я,- это тебе не кот начхал!»
Темнеет. По-прежнему никого нет. Дерзкая идея приходит мне в голову.
А что если поговорить с ней?
Если б не Михалыч, ей богу, не решился бы подойти.  Ну да, семь бед один ответ. Подхожу.
«Здрасьте»
Девушка ,ничуть не удивившись, плавно поворачивает голову. Кожа у нее матовая, плечи пологие, глаза чуть навыкате.
«Вы кто?»
«Сосед ваш.»
«Как Вас зовут?»
«Александр. То есть Саша!»
«А я, Саша, заскучала. Садитесь рядышком. Поболтаем.»
« Я.. Я собственно, к Вам по делу…
«Все по делу, да по делу. Нет, чтобы просто так… Ну да говорите ваше дело.»
Тут я ей все и выложил. Благо, слушала она внимательно и ничего не перебивала, как любят женщины. А только иногда кивала своей гордой головой.
«Все понятно. Мне все понятно. Сделаю.»
Я  рот раскрыл от удивления. Что же она, собственно, сделает?
«Поговорю». – пояснила она.
«А что Вы ему скажете?
«Что скажу? Это вы у меня спрашиваете?
«Да,да! Что Вы скажете?»
«Не беспокойтесь. Найду, что сказать».
«К примеру?»
Моя новая знакомая улыбнулась снисходительно. "Слушайте внимательно. Буду говорить отчетливо и по слогам.
«В хо-ро-шем  об-щест-ве  при-ня-то  у-ва-жать  па-пу  с  ма-мой!»
«У-ух!»
«Вы что-то сказали?»
«Класс!,- я в радостном волнении прошелся вокруг кресла. Остановился. Подумал и добавил»
«Может  сработать!»
«Еще как!»- подтвердила Елена.
Я все топтался и припрыгивал.
«Да сядьте, Вы- показала Елена на стул рядом с собой,- и не прыгайте, как кузнечик.»
«»Какой ум!- в восхищении воскликнул я, уже сидя,но еще не успокоившись.
«А вообще, ваш Юра, - она сделала кислую мину, как будто ей попалась гнилая семечка,- не так и хорош".
«То есть?- не понял я.
«Он, конечно, красавчик. И ресницы у него длинные. И поет он сладко,- она замолчала. Посмотрела куда-то вдаль, как будто разговор внезапно наскучил ей и добавила со сдержанной силой- но проку - никакого!»
"И о каком проке она говорит?- задумался я . Но не спросил.

Бывает, к человеку равнодушен. Относишься к нему хорошо, но не более. Работаешь с ним бок о бок, пуд соли с ним съешь, а только и скажешь- "свой парень". Так я о Люське всегда и думал. А тут стал скучать без нее. А она все не едет. За городом время долго тянется. Солнышко поутру взойдет, роса ляжет на траву. Грядку вскопаешь, штакетник в заборе заменишь, водосток поправишь, чтобы вода мимо бочки не текла, а солнце только только силу набирает. И день, по всему, уже и кончиться должен, а он только раскочегаривается.
Люди говорят, чтобы жизнь продлить, надо спортом заниматься.
 А я с ними не согласен. Нужно другое. Нужно купить участочек и жить-поживать на своих четырех сотках. Не торопясь. И за один долгий летний день будешь проживать целую неделю городского времени.
Я без Люськи скучал еще и потому, что соседи мои вдруг исчезли. Ни гада Юрки не было, ни его девиц. И Михалыч куда-то задевался. Прямо-таки словом не с кем перекинуться. И, подумалось мне, не смогу я помочь попавшему в беду соседу.
"Видно не выгорело дельце,- думал я, сидючи на крылечке и посматривая вокруг и отмечая вскользь, что с Михалычем вдвоем посматривать вокруг было куда интереснее. Но ни Михалыча не было, ни Елены. Пышнотелой Елены, которая одна только и могла все разъяснить.
Наконец, на пятый день она появилась. Спокойная до ужаса. Уселась в свое кресло, ну прямо Екатерина вторая. В молодости, конечно.
Дрожа от нетерпения я к ней и ринулся.
"Ну как?"
"Са-ня,- мягко улыбнулась она,- рада тебя видеть. Садись на стульчик, если не спешишь".
Я уселся, с трудом сдерживая себя.
Так мы сидели, переглядываясь, пока она не сжалилась надо мной.
" Я, Саня, разочаровалась в твоем соседе"
"Не вышло!"
"Да, к сожалению мне не удалось его убедить!"
"Так я и знал!"
Я вскочил со стульчика и стал нервно ходить туда-сюда. Так мне было жаль Михалыча. Так было жаль.
Елена смотрела на меня, будто даже с удовольствием.
"Ты сядь, Саня, сядь. Что ты взвился. Я ведь не все еще договорила."
Я резко сел, как она приказывала и посмотрел на нее широкими глазами.
"Убедить его я не смогла. Это так. Но дело все-таки сделала. Думаю ты и сам скоро увидишь".
"Что? Что увижу?
 "А то. Теперь он с Петра Михалыча пылинки будет сдувать."
..Мне не терпелось узнать, что же, что же произошло. Но красавица Елена нарочно поддерживала мое любопытство. Ей, казалось, доставляло удовольствие меня помучить. Мы сидели с ней рядышком и я смотрел на нее с восхищением и злостью одновременно. Её пауза сделала бы честь самому Станиславскому, который говорят очень ценил эти самые чертовы паузы.
  Наконец, Елена сжалилась. И все рассказала.
...Нельзя было не поразиться ее умом и знанием жизни. Она расколола Юрку, как орех, она сыграла на его снобизме и карьеризме.(такой вот,оказывается был этот рыжеволосый красавчик!).
Вот ее рассказ в двух словах.
 Елена и Юрка работали вместе. В каком-то полусекретном НИИ(они, НИИ, все тогда были полусекретные). Юрка- парень простой, не семи пядей во лбу, но очень хотел выдвинуться. Елена на том и сыграла.
Она придумала хитрый план, в котором должен был быть задействован ее старый приятель и наш нач. лаб Илья Ильич.
Сидя в его кабинете и попивая чай с шоколадными конфетками, она рассказала свой замысел начальнику.
 Михалычево героическое прошлое играло в плане не последнюю роль.
 Илья Ильич должен был заглянуть к Юрке в гости, вроде как показывая модный в нынешние времена демократизм. Дескать, мы все, и доктора наук и рядовые сотрудники одна дружная семья. И, к слову, потребовать знакомства с знаменитым героем Михалычем. А после знакомства нахваливать Михалыча на всю катушку.
 Илья Ильич был в восторге. Он поцеловал Елену в щеку и обозвал кладезем мудрости. Честно говоря, ему надоело только лишь начальствовать и строить серьезную мину. А тут была редкая возможность подурачиться.
 Сказано-сделано. Илья Ильич, разодевшись, как на прием, завалился в Юркину ветхую хибару. Чем привел Юрку в полное остолбенение.
Живо был накрыт стол. Поставлена наливка, водка, жареные карасики, квашеная капуста и прочие деревенские радости. Юрка сам и хлопотал.
Наконец, сели.
"Нет,- сказал Илья Ильич,- так не годится. А где же наш самый главный герой, Михалыч? Ему за нашим столом полагается самое лучшее, самое почетное место. " И принялся шпарить, как по-писанному. На Юрку и смотреть было жалко.
Привели Михалыча. Растрепанного со сна и не понимающего зачем его вытащили из постели.
...Поначалу Илья Ильич дурачился в разговоре, даже и переигрывая. Но разговорившись,  под рюмку водки, задумался. И разговор у них серьезный пошел. Душевный. И на прощанье Илья Ильич герою руку пожимал крепко и обнимал искренно.
После визита Ильи Ильича Юрку, как подменили.
  Юрка с отцом расшаркивался ножкой  и то и дело спрашивал не надо ли чего. И не сбегать ли в магазин.
 Михалыч обрел заслуженный почет, а главное, так нужный в старости покой.
 Мы с Михалычем, сидя вечерком за стопкой вишневой настойки, вспоминали  Елену с уважительным почтением. Вот уж действительно, прав наш  народный поэт Некрасов- «Есть женщины в русских селеньях!»