О, засмейтесь усмеяльно!

    «О, засмейтесь усмеяльно!..»

    С чего начинается поэт? Для меня Велимир Хлебников начинался с одного-единственного стихотворения. Заклятие смехом… Больше наша учительница разыскать о нём ничего не смогла. Конечно! Разве могла она в то время найти вот это?

«…Целый набрали мешок,
Будет сегодня из бабочек борщ -
Мамка сварит.
Но зайца, что нежно прыжками скачет по лесу,
Дети, точно во сне,
Точно на светлого мира виденье,
Восхищенные, смотрят большими глазами,
Святыми от голода,
Правде не верят,
Но он убегает проворным виденьем,
Кончиком уха чернея.
Вдогонку ему стрела полетела,
Но поздно - сытный обед ускакал,
А дети стоят очарованные...» (Голод, 1921)

    О русском верлибре наша учительница  нам, тем более, рассказать ничего не могла. Да и первенство тут не у Хлебникова, а у его современника – Михаила Кузьмина. Да и не верлибрист, в общем-то, Хлебников. Просто прорывалось… Конечно, я не литератор, чтобы вот так свободно разглагольствовать о творчестве поэта. Это всего лишь моё личное отношение к очень необычному человеку.

    Странно: одно-единственное стихотворение, но ещё тогда я безоговорочно признала, что сказать так мог только Поэт! Да разве ж одна я такая? «Эти одиннадцать строк, озаглавленные «Заклятие смехом», написанные в 1908 году, сделали их автора в русских литературных кругах знаменитым…  Позже, в 1919 году, Хлебников утверждал, что в этой короткой поэме «были узлы будущего — малый выход бога огня и его веселый плеск…» (Анненков Ю. П.,  Дневник моих встреч.) 

    О «боге огня» разговор особый. Это ещё одно моё приятное открытие Хлебникова. Как и то, что его интересовал санскрит. А это уже многое объясняет. Например, его эксперименты с «заумью» и трансцендентальными словами. Вот как он сам раскрывает ситуацию: «Говорят, что стихи должны быть понятны. Так (понятна вывеска на) улице, на которой ясным и простым языком написано: Здесь продаются...- (Но вывеска) еще не есть стихи… Разве индус понимает Веды? Старославянский язык непонятен русскому. Латинский - поляку и чеху. Но написанная на латинском языке молитва действует не менее сильно, чем вывеска. Таким образом, волшебная речь заговоров и заклинаний не хочет иметь своим судьей будничный рассудок. Ее странная мудрость разлагается на истины, заключенные в отдельных звуках: ш, м, в и т.д. Мы их пока не понимаем. Честно сознаемся. Но нет сомнения, что эти звуковые очереди - ряд проносящихся перед сумерками нашей души мировых истин. Если различать в душе правительство рассудка и бурный народ чувств, то заговоры и заумный язык есть обращение через голову правительства прямо к народу чувств, прямой клич к сумеркам души или высшая точка народовластия в жизни слова и рассудка, правовой прием, применяемый в редких случаях…» Вот так! А что по этому поводу думаю я? Я тоже отношусь к языку мистически. И очень хочу познакомиться с ним «поглубже»!

    Да простят меня некоторые небезызвестные личности, но Велимир Хлебников писал не только так: «И, всенея, ховун вылетел в трубу и, повселенновав, опять влетел в избенку. И мы лишь всеньма всенеющей воли, волерукого дикана. И белязи были скорбновласы и смехоноги. И небнядинное голубьмо за ними сияло, сиючее, неуставающее…»

    Он мог и так: «Истома шагал за своим верблюдом по белым солончакам и бесконечному песку. В одном караване с ним была (полька) Ядвига. У ней были длинные золотистые волосы, а в голубых глазах вечно смеялась и дразнила русалка - ресниц голубая русалка.
Для нее между горбами верблюда, похожими на песчаные холмы, покрытые кустами ковыля, был сделан особый шатер. С ног до головы она была одета в белое покрывало.
- Як на море! Совсем як на море! - восклицала она иногда и высовывала из шатра ручку.
Иногда она расспрашивала про пашу: Вин какой? Чи он седой? Чи он грозный?
И задумывалась…» (Есир, 1918-1919).

    Конечно, Хлебников странная личность! Да ещё и в психиатрической лечебнице был. Нет, не лечился. Хотел доказать свою непригодность к службе в армии (это во время Первой мировой). Не совсем получилось. А чему удивляться? Давно ли мы доросли до понимания, что возможна и альтернативная служба?

    Хотя, воспоминания Аненкова дают некоторый повод задуматься: «…Время от времени наш бессловесный диалог превращался даже в спор, полный грозовой немоты, и окончился как-то раз, около пяти часов утра, подлинной немой ссорой. Хлебников выпрямился, вскочил с кресла и, взглянув на меня с ненавистью, сделал несколько шагов к двери…» А я разве не веду такие же диалоги, как Юрий Аненков? Хотя, нигде не упоминается о телепатических способностях Велимира Хлебникова… Но сумасшедшим он точно не был!

    Не может сумасшедший выдать такое:

Сетуй, утес!
Утро чорту!
Мы, низари, летели Разиным.
Течет и нежен, нежен и течет.
Волгу див несет, тесен вид углов.
Олени. Синело.
Оно.
Ива, пук купав и -
Лепет и тепел
Ветел, летев.
Топот.
Эй, житель, лети же!
Иде беляны, ныня лебеди.
Косо лети же, житель осок!


    Я сначала и не сообразила, в чём тут подвох! Даже проверила, не акростих ли? Акростих… Нет, Хлебников таким примитивизмом не баловался. Чистейшие палиндромы, все  400 строк! И это оттуда же, но усложнённый вариант: «Я Разин со знаменем Лобачевского логов. Во головах свеча, боль; мене ман, засни заря…» (Разин, Лето 1920.)

    Есть ещё «Доски судьбы». Но что касается чисел, то тут до Хлебникова первыми были пифагорейцы. Но… "В мае (1912 года) в Херсоне на средства автора с рисунками Владимира Бурлюка была издана брошюра «Учитель и ученик», в которой Хлебников попытался рассказать о найденных им «законах времени», в том числе предсказал бурные российские события 1917 года, Февральскую и Октябрьскую революции: «Не стоит ли ждать в 1917 году падения государства?»" (Вики.)

    Был ли Хлебников ненормальным? Конечно, был! В смысле, далеко отошедшим от основной массы на кривой нормального распределения… И читать его «взахлёб» вряд ли получится. Полезнее микродозы.

    Я начинала своё повествование с того, что полюбила у Велимира Хлебникова одно-единственное стихотворение?  Нет,  теперь у меня их два:

Вечер. Тени.
Сени. Лени.
Мы сидели, вечер пья.
В каждом глазе - бег оленя
В каждом взоре - лет копья.
И когда на закате кипела вселенская ярь,
Из лавчонки вылетел мальчонка,
Провожаемый возгласом:"Жарь!"
И скорее справа, чем правый,
Я был более слово, чем слева… (1908)