Сон в ненастную ночь

Фауст глупый с котомкой и псом
нынче в странствия хочет пуститься,
из футляра реторт и колб
он намерен туда возвратиться,

где во снах бушуют муссоны,
в те края, где ненастна весна,
где, устав, коротает эоны
отошедший от дел Сатана;

где семнадцать мгновений, грустны,
остановятся, ибо прекрасны,
и семнадцать арканов судьбы
предвещают всем башням по казни.

Здесь в июньскую смертную ночь
все рождённые в мае магистры
у суккубов в объятьях не прочь
взять аккорд в могильном регистре.

Средь пленительных мстительных грёз
рушится кукольный домик и садик,
где в засаде средь лилий и роз
ждёт Великий Дракон Ку-Клукс-Клана.

Чернокожая дева Изора
подарит тебя ядом отменным.
Алой розой на лапу Азора
ниспадает заря. Но поднимет

Сфинкс-Фортуна тебя в колесе
чортовом обозреть конец света,
и поймёшь ты, что лишь налегке
можно властвовать тем, чего нету;

можно править, чтоб всё разделять,
нужно лишь разделять, чтобы править,
и объедки лишь тем раздавать,
кто в беде вкус победы познали.

Ты низвергнешься в кровельный ад,
в ночь прелетнюю Паком бессонным,
чтоб на поезд «Москва — Монсальват»
взять билет в плацкартном вагоне.

И лишений бурный поток
льдом решений застекленеет —
ты увидишь, как почва и кровь
липнут к гоголевской шинели;

как в окопах с винтовкой в руках,
скован странной фатальной истомой,
был разорван медведем циркач
при кошачьей, мышиной ли Сомме.

Вот и всё — нет ни ног, ни оков.
Положенье едва ли исправит
воин света Лука Беляков —
человек в Карнавале