Мой дедушка Феоктист

Рассказ-воспоминание моего отца - Александра Николаевича Егорова. Почитать его можно также на сайте Проза.ру. http://www.proza.ru/2016/05/12/934

     Моего дедушку звали Феоктист Николаевич. Его не стало, когда мне было всего шесть  лет. А отца не стало спустя год, когда я пошел в первый класс. Но оба оставили о себе неизгладимые воспоминания. Сегодняшняя история будет про моего деда. Я его очень любил и уважал, хотя виделись мы лишь летом. «А что мне привезешь?»  спрашивал я его, а он отвечал с доброй улыбкой «А редьки хвостик». И, конечно же,  праздниками были поездки на лошади вместе с дедушкой или самостоятельно верхом на водопой к пруду. Видимо  с той поры и полюбил я лошадей. Хотя чуть от них не пострадал.
   Как-то отправил меня дед 5-летнего и одного с копной сена, а конь свалил и меня и сено….Сегодня мне уже восьмой десяток лет, но я недавно на майских праздниках попросил славную девочку Олю,  катающую ребятишек на Новособорной площади, разрешить мне взобраться на коня и проехаться в седле. Довольны были все: и я и Оля, и, жеребец Цыган.
   Конечно сам о себе дедушка мне не рассказывал, мал я был, да и не приветствовались тогда откровенные рассказы, время было такое… Так что основные сведения о нем я получил от бабушки Матрены Дмитриевны, а также от моей мамы Зинаиды Феоктистовны и дяди Василия Ивановича. Из их рассказов и сложилось убеждение, что дедушка мой Феоктист Николаевич был человеком  незаурядным. Во-первых,  был грамотным, поскольку учился в ЦПШ (церковно- приходская школа). Во-вторых,  был глубоко верующим человеком. В-третьих,  никогда не матерился,  даже в «критические» моменты, что всегда было характерным для русских мужиков. 
Бабушка Мотя вспоминала, что на ее вопрос» «страшно ли было на войне?», дедушка отвечал: «было и страшно» и с улыбкой, добавлял, что страх заставлял  солдат вспоминать о Боге.  Только отправившие всех «по матери», солдатики, во время вражеских артобстрелов - бросались на дно окопа со словами: «Господи помилуй!».
      Одним из главных достоинств Феоктиста были его золотые руки. Казалось, он умел делать все: выполнять любые плотницкие работы, шить обувь, подковывать лошадей, стеклить окна. Я не говорю уже о его столярных способностях. До сих пор сохранились комод и буфет его работы из кедровой древесины. А еще он очень внимательно относился к своему внешнему виду. Его одежда всегда была опрятной, лицо чисто выбрито. Кроме рыжих усов, которые  он красил в черный цвет, несмотря на бабушкины усмешки. Наверное, такому отношению способствовали и несколько лет службы в армии. Сначала на действительной военной службе в железнодорожных войсках на КВЖД (китайско-восточная железная дорога, принадлежащая России), а затем на фронтах Первой мировой войны.
   Достоверно известно, что на фронте  Феоктист не прятался за спинами, о чем свидетельствуют боевые награды: солдатский крест и медаль «За храбрость 2-ой степени». Медаль мои дети еще в 70-е годы отнесли в музей школы № 48, где тогда учились.. Тогда это было принято - все свое отдавать государству. Учителя предложили детям принести каждому в музей какие-то исторические реликвии. Принесли почти все. Был отличный школьный музей. После того, как школу реорганизовали,  ликвидировали и музей.  Так исчезли и  все экспонаты. Недавно я разыскал директора того музея. Она лишь  вспомнила, что  подъехал самосвал, все свалили в кузов и куда-то увезли. Куда, никто не спросил и на варварское отношение к  историческим реликвиям никто не обратил внимание. Я пытался разыскать следы этого музея. Но безуспешно.
    Искал я не награды (хотя и они важны), а  уникальную фотографию, на которой были запечатлен мой дед и еще несколько солдат, возвращавшихся домой после революции 1917 года и окончания войны. Все они сидели на железнодорожной насыпи, на заднем плане которой был  состав из десятка вагонов «теплушек». На одном из вагонов огромный транспарант эсеров «Земля и воля». Вот в таком вагоне мой дед и возвращался домой.
   Ехали в теплушках не только люди, но и лошади. Их, после роспуска армии, роздали демобилизованным солдатам.  Привез  коня по кличке Гнедко в свою деревню и мой дед Феоктист.
     У этого коня  тоже интересная биография. Во время войны он возил пушки, был огромного размера и недюжинной силы. Удивлял всех в деревне своей статью. В обмен за этого коня давали двух других, да еще  корову в придачу. Но дед не предал свого друга. Когда ездили на мельницу, а тогда мололи зерно с помощью лошадей, этот конь тянул  так, как не могли тянуть  пара лошадей…  Гнедко однажды чуть опять не попал на войну. Уже на Гражданскую. А спасла его, на сей раз, бабушка. Было это так. В поселке Богашево остановилась на два дня воинская часть адмирала Колчака. Отбирали у крестьян лошадей, молодых мужиков насильно мобилизовывали в Белую армию. Попался  им в лапы и родной брат моей бабушки Федор. Он сбежал, был пойман и жестоко избит плетями, однако опять сбежал. Дед мой с другими мужиками тоже скрывался в соседней деревне, где белых не было. А вот бабушка Матрена проявила себя очень отважной женщиной. Она сохранила Гнедка, спрятав его  в зароде (стоге) сена, который стоял в огороде метров в двадцати от дома. Риск был большой, так как конь мог заржать и тем самым выдать себя. Тем более  прямо в нашем доме ночевал белый офицер с двумя солдатами, а в конюшне стоял его собственный конь с кошевкой. Но, слава богу, обошлось…. Радоваться бы им, когда непрошенные гости уезжали. Так нет, хозяева, не смотря на риск,  еще и вернули их, увидев  в снегу торчащий край забытого ковра… Моей маме тогда было 10 лет и она рассказывала, как бежала за офицерской кошевкой, когда непрошенные  гости, уезжали и кричала: «Дяденьки, вы свой ковер забыли». Ковер чистили на огороде, выпал снег и запорошил его. Вот и не заметили. Но бабушка не могла взять чужого и потому послала дочку сообщить о находке.  Те, конечно спешились, вернулись и забрали великолепный ковер ручной работы.
   Дом этот, которому уже более 150 лет до сих пор стоит в Богашево. Рядом мы построили еще один, который используем, как дачу. Разобрать старый дом пока рука не поднимается, хотя уже все балки прогнили и жить там давно не безопасно…
Но не только лошадей привозили с войны.
    Всех в поселке Богашево несказанно удивил старший брат моего деда - Трофим, который привез 16-летнюю жену, красавицу- австрийку по имени Амалия. Она пришлась ко двору сибирякам за свою доброту, отзывчивость и трудолюбие. Хотя всегда говорила с акцентом, трудно её давалась русская речь.  Баба Маля надолго пережила своего мужа и умерла в преклонном возрасте (под 90 лет) в городе Томске, так и не научившись  произносить некоторые русские слова.
   Боевые заслуги, личные качества, а также уважение односельчан к деду Феоктисту, приглянулись и новой советской власти. В конце 20-х годов деда назначили  первым председателем сельского Совета. Однако выполнял он эти обязанности лишь короткое время. Начиналась коллективизация, власти требовали «раскулачиваний», в результате которых были репрессированы многие трудолюбивые крестьяне целыми семьями.  Деду, как представителю местной власти, велели участвовать в этом деле, что оказалось для него  нестерпимым. Баба Мотя вспоминала о том, как потряс их арест очень уважаемого всеми мастера, создавшего в деревне столярную артель под  названием «Смычка», которая  обеспечивала рабочие места многим мужикам. Звали его Викентий Викентьевич Воронько. Когда спросил «За что арестовали?», бабушка  полушепотом ответила: «Не знаю. По линии  НКВД».
   Еще один сильнейший удар дедушке нанесло  то, что «новая власть» не верила в Бога, а новые активисты еще и оскверняли его образ. Как-то по сельским улицам в один из православных праздников двигался «крестный ход». Несли иконы, хоругви. Вдруг к шествию пристроилась местная активистка. Высоко подняв измазанную навозом лопату, она замыкала шествие. Дед, увидев из окна это действо, не выдержал,  выбежал на улицу, выхватил лопату и дважды огрел черенком этой  по филейным местам хулиганки.
Потрясенный последними событиями, дед несколько дней не выходил на работу, а потом явился к начальству и доложил, что «был в запое и …потерял печать». Его и уволили.  Баба Мотя говорила, что могли  посадить в тюрьму. Крутое было время. Много лет спустя,  мой дядя Василий, который в  то время был мальчишкой, рассказал правду о том, что дедушка печати той совсем даже не терял, а … закопал ее в огороде. Понимал, что за одно и тоже дело – пьяного могут и простить, а вот трезвого - посадят. Вот и ушел в «придуманный запой». Несколько лет после этого дед Феоктист трудился на мебельной фабрике «Краснодеревец» в Томске, затем был завхозом в средней школе села Богашево. Умер он в 1943 году  от воспаления легких.  Вот таким был мой дорогой дед Феоктист Николаевич Стулов.
   Я не располагаю достаточными сведениями о других родных братьях дедушки. Кроме уже названного Федора, были еще: Роман, Капитон и Полумен. Вот такие были тогда интересные имена, которые сейчас опять возвращаются. Так вот все эти братья, вместе со своими соседями Приходкиными, Шевелевыми и другими мужиками - односельчанами задумали и построили  вручную топором и лопатой в живописном Богашевском кедровнике настоящую жемчужину – лесной пруд, несколько лет назад разрушенный и восстановленный лишь осенью 2012 года.
   Два года я посещал властные кабинеты всех уровней, чтобы восстановить это озеро. Показывал фотографии, как оно выглядело  еще 10 лет назад и какое оно стало: практически высохшее, напоминающее лужу, заросшую тиной,  со старой корягой, плавающей посередине него…
   Нашел других сподвижников, которые тоже стали заниматься этим вопросом. Наконец из бюджета области были выделены средства на восстановление  озера в Богашевском кедровнике. В мае 2013 года оно было наконец-то полностью восстановлено. Более того: в него выпущены зеркальные карпы. 
     Я и сейчас каждое лето продолжаю отслеживать, в каком состоянии Богашевское озеро. Карпы в нем на следующий же год по неизвестной причине исчезли. Да и восстановленное озеро, не смотря на обещания властей сельсовета, совсем не очищается. А на подступах к нему, в кедровнике построено много самовольных дач. Да так, что привычной дорогой к нему уже не пройти, надо обходить кругами. Печально все это. Ведь кедрач – это жемчужина Сибири. Здесь в советское время бы замечательный дом отдыха, детские лагеря. Восстановить бы их, построить оздоровительные центры, экскурсии проводить, показывать  ребятишкам красоту лесную.
        Эх, силы мои уже не те… Я уже сам дед. Но для меня озеро – это память о моем замечательном дедушке Феоктисте, который создавал его со своими односельчанами более ста лет назад.
        И я очень надеюсь, что найдутся и другие неравнодушные люди и работа по благоустройству Богашевского пруда и прилегающей территории будет продолжена и станет достойным знаком уважения к нашим предкам, для которых любовь и защита родной природы были святым делом.

На фото: мой прадед Феоктист Стулов (стоит первый слева).