Каждым вздохом изреченным, в саван смерти облаченн

Каждым вздохом изреченным,
рассекавшим ткань времен,
в саван смерти облаченным,
каждым из Твоих имен,
каждой судорогой ночи
низвергая Черноту,
Трон, что из костей сколочен,
попиравший Пустоту,
я воздвигла над собою.
Под дрожащей тетивою,
стала я твоей стрелой-
вечно мертвой и живой.

И в движеньи одичалом,
слился вмиг конец с началом,
и стрела в груди цветущей,
жизнедышащей, пекущей,
словно в угли помещенной
стала во крови крещенной.

Вновь вернулись ко мне силы,
я у вскопанной могилы,
все смотрю себе под ноги,
сколько дней была в дороге,
и нашла ночлег желанный,
вот он- край обетованный!
Вдруг вздохнула Ты угрюмо
средь кладбищенского шума,
средь немого шевеленья
слышу я Твое явленье.

Что ж... Бреду куда то снова,
нет ни мысли, нет ни слова,
все Тебе вверяла тщетно,
безнадежно, беззаветно.
Обернулась. Кто там? Внемлю.
Дернул плащ...с могучих плеч,
тихо тот упал на землю,
обнажив безмолвный меч.

Я бреду опять устало,
ты ни слова не сказала,
хоть я пламенно взывала
вновь меня собой обжечь,
но молчала ты беспечно,
невозможно , бесконечно,
и ничто на свете тленном не могло меня зажечь.
Я бреду дорогой дальней...
Надо мною ворон кружит,
Зря ты, птица, в эти дали,
путь недолгий свой держала,
крылья тщетно расправляла,
ты летя ко мне на ужин...

Так живу на свете я...
плотью павшего питаясь,
гнили жизни не чураясь,
сохранить лишь не пытаясь
быстротечность бытия.

Бесконечны дни и ночи,
их сносить уже нет мочи.
Нет конца моим дорогам,
Ничему Здесь нет конца...
У пекельного чертога,
бесконечного , немого,
где сердца не знали Бога,
не ищи у внеземного
его дряхлого лица.