Миф

Горизонт на рассвете чист,
как нетронутый краской лист,
словно ждущая букв строка.

Только солнце взойдёт, рука
чья-то выведет гор курсив —
зарябит вдалеке массив
сквозь горячие облака.

Там, над ними, святой Лука
пишет первую из икон.

"К морю, мёртвому испокон,
мимо Иродовой горы,
пастухи волокут дары.
Восполняется Иордан.
Гибнут древние города,
и народы, и языки".

Не был прав Иезекииль,
отвергавший солярный миф.

Над вершинами пирамид
что ни утро — то Рождество.
Всходит солнце, и лик Его,
разалевшийся ото сна,
обращается на Синай,
Арафат и гряду Памир.

Просыпается юный мир,
в-точь таким, каким засыпал.

Винно-огненный, как опал,
шар стремится попасть в зенит.
И шиит ему, и суннит —
поклоняются, там, внизу,
в исступленьи пустив слезу.

На прародине букв и цифр,
где религий земных творцы
чтут Пальмиру и Вавилон, —
окончательно рассвело.

Здесь, где некогда цвёл Арам,
ныне зиждется новый Храм.
Солнцеликий прообраз Ра
смотрит сверху на Арарат,
на руины людских святынь,
возведённых среди пустынь.

Так Он истину разглядел:
древность — арок и стен удел,
все святыни — суть миражи,
как и зыбкая наша жизнь.

Жизнь — виденье на склонах дюн.

Мир же так и остался юн,
будто не было на земле
никакого теченья лет.

Отрешённо молчит Непал.
Видит — за горизонт упал
ослепительный шар огня.

Так, к исходу седьмого дня,
в начинании всех начал,
отрешённо и Бог молчал.

С той поры не был Он речист.

Горизонт на закате чист...