Китеж-град в обороне от нехристя

        (СКАЗАНИЕ)               
     В качестве сюжета использовано "Житие" благоверного Псковского князя
  Георгия Всеволодовича, изложенное в  предании о граде Китеже. Согласно  этому преданию,
князь в конце 12 века строил в России христианские храмы и города, среди которых были Малый
 и, легендарный, Большой Китеж. Стоя в обороне своего детища от монголо-татарского
 набега, князь геройски погиб в начале февраля 1237 (или 1239) года с большей частью своей дружины. 
     Сведения за давностью лет очень противоречивы. Книга, в которой изложена эта
 древняя, в чём-то сказочная, история, называется "Летописец", и писана она
в год 6646(1237) сентября в пятый день.

      (Версия автора)

Пело утро лазурное раннее               
Колокольными чистыми звонами,
Встретил солнце в весеннем сиянии
Князь Георгий у церкви с поклонами.

Он недавно из града Чернигова
Прибыл с Грамотой храмостроителя:
С детства, выучен Божьею Книгою,
Оценил Крестный подвиг Спасителя.

Принял князя священными ликами
Храм, построенный Ольгой – княгинею,
Он стоял над рекою Великою,
Бывшей Пскову рекой-берегинею.

Правил князь по-над Псковскими землями
Христианских устоев хранителем
С давней думою:  с братскими семьями
Быть России Святой устроителем.

И сегодня под благословение
Встал он перед святыми иконами,
Чтобы силы его для служения
Были словом Небес укреплёнными.

Попрощался с родными пенатами
И пошёл с главной улицы Званицы*
На Руси строить  церкви с палатами,
Где его Псковский почерк останется.

*Званица –название улицы в древнем Пскове.

И вставали хоромы церковные
В городах и по княжеским вотчинам,
Чтобы с верой устои духовные
Были в людях навечно упрочены.

Возводил князь их в честь Богоматери,               
Камень клал на фундамент с молитвою,
За Святую Россию старателем
Слал князьям на «деньгу» челобитную.

Купола поднимались высокие
В Новограде, Ростове и Суздале,
И глаза у людей синеокие
Усмирялись, крепчая для удали.

Звук малиновый да серебряный
Лился светлою вестью со звонницы:
Поднималась Россия над дебрями               
Белостенной широкою горницей.
        *   *   *
В Ярославль – на Поволжье далёкое –
Прибыл зодчий с задумками смелыми:
Храм построить и Волгой широкою
Дальше  плыть с мастерами умелыми.

Натянув паруса полотняные,
Села в струги сплочённая братия,
Волгу ранней зарёю, туманною,
Освятив Христианским распятием.

Взоры радуют земли прибрежные.
Место выбрано вниз по течению.
И под лютень*,  порошею снежною,
Малый Китеж встал для поселения.

Но давно уж Георгию грезится
На земле город райскою кущею,
И душа, Божьей воли наследница,
Пробудила в нём силы растущие.

Двинул дальше князь с верной дружиною:
Без дорог плыл большими притоками,
Шёл лесами, полями целинными,
Наливаясь природными соками.

На холме стоя, озеро дальнее
Он  увидел овальною линией,
Как яйцо среди  леса пасхальное
И как око Земли тёмно-синее.

Переждав утро раннее мглистое,
Князь направил дружину в селение,
Что вдоль берега озера чистого
Золотилось листвою осеннею.

Светлояр! Под лесными покровами
Затаился и тихо колышется…
А за озером – роща дубовая,
И душа красотой не  надышится.

Топоры застучали строителей.
Новый Китеж в крестах позолоченных
Поднялся к Небесам, став для жителей               
Домом веры, молитвой упроченным.
         *   *   *
Отбыл князь снова в Псковскую вотчину.
Долго ль, коротко ль шли новолетия:
Серебрят годы волосы зодчему,
Но... хлестнул рок по русичам плетями.
         *   *   *
Ещё в Китеже пели соловушки,
Ещё с песней невестились девицы,
А над Русью уж плакали вдовушки,
Видя, как лихо под ноги стелется.

Ворвалась в Русь орда басурманская –
Тать земли  – татарва некрещёная,
Осквернила землицу славянскую,
Божьей верою в мир обращённую.

Шёл Батый хищным зверем-волчищею,
Убивал жён, детей, не жалеючи,
Вороньё вёл за чёрною пищею,
Всюду смерть с разрушеньями сеючи.
          *   *   *
Фёдор – князь из удела Рязанского –
Город с собранной ратью оставили
И на нехристя – зверя татарского –
В поле ратное силы направили.

Вышли жёны на стены высокие,
Без мужей, сиротой беззащитною,
Как голубки стоят волоокие,
Обратив взор на небо с молитвою.

Но орда саранчою несметною
Разгромила защитников-латников:
Разобщённая  Русь, как бездетная,
Не свела вместе княжеских ратников.

Полегли русы в травах некошеных,
Вперемешку со злым неприятелем,
И Батый – враг, в Россию непрошенный,
Проявил себя злобным  карателем.

Князю Фёдору, в битве пленённому,               
Хан сказал:  «Я тебя, воин, милую,
Но в обмен дай жену мне законную,
Понаслышке, княгиню красивую…»

Князь глазами сверкнул с возмущением:
– Нам ли слать жён для блуда неверному!? –
И убит, псам пошёл на съедение,
К чёрной радости скопищу скверному.

Как Евпраксия весть ту услышала,
Так и кинулась с дитятком с терема,
Улетела голубкой над крышами
Вслед за мужем, душой не потеряна.

И Рязань застонала под пытками:
Люди колоты, стреляны, рублены.
Монастырь поистоптан копытами,
Где бесчестьем монахини сгублены.

Тот, кто в храме укрылся от конницы,
Был сожжён хищной стаею заживо…
Всё под пеплом в золе похоронится,
Что Рязань в годы мирные нажила.
        *   *   *
Мчал к Рязани под тяжкой осадою
Коловрат* (воевода) – с дружиною.
Там расстался он с милою Ладою,
Что простилась с ним грустной рябиною.

Не успел!!! Город скрылся в развалинах,
Под обломками чада любимые,
Не найти среди мёртвых и раненых
Те глаза, для него негасимые.

Поседевший Евпат, в исступлении,               
Полетел вслед за стаей зловещею,
Войско малое вёл в наступление,
Отомстить за разгром и бесчестие.

Хан решил: встали на ноги мёртвые,
Что в Рязани легли, погребённые…
И захватчики, войнами тёртые,
Растерялись на миг, изумлённые.

И внезапным рывком и отвагою               
(Русы, каждый по пятеро стоили!)
Под святыми христовыми стягами
Пир смертельный неверным устроили.

Но всё ж смяла дружину Евпатия
Татарва  камнебитной машиною,
И летело вслед стае проклятие,
Что воздаст ей Россия единая.

Даже хан отдал должное мужеству
Храбреца – воеводы рязанского,
Дав  "добро" боевому содружеству
Схоронить по обычью славянскому.

Гибель приняли русские воины,
Мстя за жён, матерей позагубленных,
За детей, что лежат упокоены,
На корню деревцами подрублены.
       *   *   *
То, что  Русь наполняется стонами,
Донеслась весть до Псковского города,
И  Георгий набатными звонами
Соберёт рать и двинет на ворога.

Князь немолод уже – время мудрости.
Он болеет за Русь полонённую,
За напасть, непосильные трудности,
И за церкви, врагами спалённые.

Мчит он с войском глухими дорогами.
Вот и враг! Ощетинился копьями
И, качнувшись лесною чащобою,
Двинул конницу с дикими воплями.

Бьются русы, за дом свой болеючи,               
Но нет сил на  лавину несметную,
Князь, остаток дружины жалеючи,
К Волге двинулся в даль предрассветную.

В Малый Китеж спешат за подмогою,
Уплывая под парусом стругами,
А татары прибрежною Волгою
Лезут злыми бесовскими  слугами.
        *   *   *
Город вышел на встречу с дружиною.
В благодати здесь русичи строились:
Пашни, пажить, леса соловьиные.
И с годами  семейства удвоились.

Но принёс князь им весть горемычную:               
Хан Батый гонит к  городу полчище
И с жестокостью дикой, привычною,
Губит люд и сжигает урочища.

Изготовились люди к сражению
И встречают захватчиков стрелами,
Бьются стойко, но вновь, в поражении,
Город пал вместе с семьями смелыми.

Псковский князь правит к Китежу дальнему,
Вывев ночью остатки от конницы,
А орда, по обычью кабальному,
Грабит люд, издевается, злобится.

Извела китежан злобной пыткою,
Чтоб узнать, где дружина Георгия,
Перед каждым окном и калиткою
Саблю точит разбойничья оргия.

Гришка пыток не снёс надругателей,
Зван людьми Кутерьмой нерадивою,
И татар в Новый Китеж, предателем,
Он отводит овцою паршивою.
        *   *   *
Пел в Заволжье  февраль  по-весеннему,
Отдав солнцу владения снежные,
Светлояр разгулялся в движении
С наводненной косою прибрежною.

Льётся с крыши капель раньше времени.               
А вокруг – купола золочёные,
И народ, крепко спаянным племенем,
Ставит в кухнях хлеба испечённые.

Князь расставил наряды дозорные
В колокольнях на верхние ярусы,
Упредить чтобы вылазки чёрные
Татарвы, переполненной ярости.

Загудели призывы набатные:
Враг пришёл к сокровенной обители!
Гром дал голос волной перекатною
Вестью Неба о злобе губителя.

Он уже за лесным обрамлением…               
Вои первую вылазку выбили
И… вступили в большое сражение:
Честь важней неминуемой гибели!

Шлем слетел с головы  Князя верного,
На ветру вьются белые волосы.
И вскричал он на  нехристя скверного
В оскорбленье  повышенным голосом:

– Ах ты, нечисть, вражина поганая,
Мы погибнем, но Божьею милостью
Русь восстанет, и поздно ли, рано ли,
Вас сразит, как шакала, – с гадливостью!

И… упал под татарскими стрелами
с болью в сердце по дому разбитому,
Голова в седине, белым-белая,
Запрокинулась к Небу открытому.

И Святой,  но  бессмертной дружиною
Полегла за Георгием братия,
В  рай взята, с головой неповинною,
Освящённая кровью распятия.

В Китеж бросились с дикими криками
Злые нехристи, грубыми хамами,
И… предстали пред строгими ликами
Образов над высокими храмами.

Грянут звоны с Небес колокольные!..               
Светлояр родниками придонными
Забурлил, как ветра своевольные,
И поднялся высокими волнами.

Затопил терема княженецкие,
Скрыл дома под резьбою богатою,
И отпрянули волки турецкие,
Поражённые грозной расплатою.

Лишь кресты на церквях, золочёные,
Долго плыли, как  звезды лучистые,
И, прощаясь, к векам обращённые,
Проложили к ним нить серебристую.
       *   *   *
Был спасён Китеж от поругания
И, как чудо, живёт невидимкою,
Иногда лишь возникнет в сиянии
С перезвоном  под облачной дымкою.

Символ веры, с душой милосердною,
Говорит он: – Не зря гибли воины,
Их сердца распустившейся вербою
Были к жизни счастливой настроены.
        *   *   *
По-над Китежем звон колокольный,
Как покров над Россией привольной:
Светлояр не отдаст для излома
Христианского русского Дома.

              7 мая 2016 г.
 Светло – ЯР: сложносочинённое слово, в котором вторая основа ЯР означает СОЛНЦЕ.

На фото озеро Светлояр в Нижегородской области

   Не путать Псковского князя с князем Владимирским, которого тоже звали Георгием (Юрием)Всеволодовичем. Он был сыном князя Всеволода (Большоё Гнездо). Его дата рождения 1188 год. Это совсем другое историческое лицо.
   А Псковский князь Георгий, о котором идёт речь в моём сказании, в 1163 году похоронил своего отца Всеволода (в крещении Гавриила) Псковского и некоторое время правил Псковской вотчиной. Год его рождения неизвестен. Думаю, что в год смерти отца он был молод, примерно, лет двадцати.