ВЕликая РАбота

Белостонный встречает полуденной грани озноб
естеством надпредельным,да так,чтоб продрог,распознал
звонностранным лучом без утех и названий: обертонных дорог призывала
услада разделить с ней безлествичных граней срамной рамплиссаж:
тихо-тихо,далёко-далёко,ресничкою вешнею зрело судьбы разветвленье:
еле-еле,по самой по кромочке сонного шелеста пребывал всполошнОй ураган:
штопорАми свечей гуттаперчивое приземленье устилало разверзнутый саван
над слепым и безвенным зерном,по-над хрипнущим шквалом,раздирая стегнО
окаймлённым огнём и стремглавным обвалом,простирая над карой прощение.

Слов простых убелённую тАбулу инкрустируя в контрапунктических смыслов пожар,
епитрахилью предзвучий над прОлитым снАдобьем сердце склоню,без хмельнОй ворожбЫ:
радиус песен моих не измерить огранкою тесною: архитектура моя - планетарный парад:
диагональное марево лет галактических не умещается в астрономический ряд: печатлЕемая натура - ЦефирОт. Озаглавленное не всуе. Призываемое - придёт.
Без оркана в терновой сбруе,
естеством надпредельным,да так,чтоб сгорел в обертОновый пепелОк. Мой пожар в громопЕщную бездну вогнулся: неистовствует-бунтует:

микроигольная жатва, - перекалённое капилляров руно, -
остудить невозможно её вспотрашённую клятву: неучтённый аркАн
единицею вЕщей без градуса и геометрий плавит вновь кем-то взорванное звено.

Палевое окно. Пресный,тугой кипяток переполненного дождями пространства, - благострАнствующих оков, -
окропляет немОтствующий говорок предъянтарного постоянства,с полустанком в предсловье,
кроме сумерек и светаний,всё помимо...во всём - поминанье и стиснутый плач.
У окна,опалённого ладанной дымкою. Над селеньями. Гуттаперчивый плач. Обеззвученный стан
диалогов над каузалгИческим полупунктиром трепещет всё тише и тише. Но так непрестанно
акростих изумрудный над цокотом непредкновенным всё витает-витает. Нелепое время. Какое ты хрупкое. Пленное. Тленное.

Наощупь глаза мои пЯльцами тонкими закрывал вязких слёз покровОк: твой последний алмаз
единящую грань утерял: по-над ломкими кромками -
жизнь - двадцать пятый внеастрономический час -
исцеляющая проказа.

Утерял степень дна.
Проводил без напутственных снов.
Отошёл,словно в осень весна. Тих и строг.
Колыбель остудил без озноба ветрОв: предпочёл предстоянью дорогу.
От чего не отречься успел в тот нечаянный час?
И за кем твой хрусталик рассвёл? Где причалит?
Только время песочных часов подарило утраченный час. Остальные  - украли.
С кем ведёшь разговор о сиреневых липах пасхальных проталин?.
Я упал в небеса,но тебя траектория глЫби моей миновала. Ведь в небе - прогАлина.

Воздух, - там,высоко, - он не тот ведь,он - совершенно иной: но дыханье - одно.

Тикает кварцевой горсткой секунд волосок капиллярный. Но вот - среди кварца - алмаз. И во времени здесь остановка: ведь вечность - лазОревый тромб: механический пульс на розкрЕстиях вещих терновым блаженством распЯт,погребён, воскресает.
Ещё ведь недавно, - чуть-чуть-еле-еле,по сАмой по кромочке сонного шелеста пребывал всполошнОй небылицы пружинистый пульс-ураган. И...смолк: в предбарханном,хмельном взоре - недоумение.
Божьей воли точИт попущение-произволенье: часиков этих песочных осиная талия,словно двойная фермата звенит по-над брЕвисом, - тон-безвремЕние. И плач шелестящий аортою сдавленной стонет: "Свобода - наш раб"
Епитрахилью предзвучий над прОлитым сердцем твоим,оцЕт отстраняя от вечной души во предвечном хмелЮ,склоняет последней строкИ своей Августово излияние: о том я пою,о том: безутешно сердце моё,трепещет крылом опалённым,покУда вне времени - над безвремЕньем - не обрело оно встречи...покУда не обрело его вновь утешение.

1998