Длинноволосый урод

Длинноволосый урод, всё также пишет стихи,
Прячется весной от эроса, по совету Бродского.
Всё также ударяется головой о косяки
И видит всё больше вокруг уродского.

Прячется со своею астмой под одеяло,
С господом идет в одну ногу,
Рассказывает как чувствует себя устало
И всё жалуется, и жалуется богу.

А потом говорят с ним о смысле бытия.
Спорят, ругаются, только что не дерутся.
У каждого из них правда своя
И заканчивая, они по дружески смеются,

И расходятся каждый в свою конуру:
Господу — в рай, уроду — под одеяло.
Урод закрывается, кричит: «не могу»
И засыпает, и дышит устало/коряво.

А ночью просыпается в холодном поту:
Знобит, тело ломит, дышит сквозь силу,
Идет за водой сквозь темноту,
Выходит курить — это сердцу мило.

На лестнице снова встречает бога.
Курит и разговаривает с ним до утра.
Ему одна осталась дорога,
Но он не спешит, ещё не пора.

И он бы стал постояльцем в больницах
Для людей, разговаривающих с богами.
Не писал бы свой бред на страницах,
Измеряя жизнь долго текущими годами.

И не было бы в его жизни проблем,
Вечных поисков счастья, любви,
Кучи ненужных давно дилемм.
Ты только таблеточки пей свои.

Но он укутывается в весну
И не ищет как все любовь.
Я его всё никак не пойму
И проклинаю его, вновь и вновь.

Длинноволосый урод, всё также пишет стихи,
Курит, всё от того, что в душе болит,
Но никто не простит ему все грехи
И даже сам себе он их — не простит.

21.04.2016