Кроваво-красное, святое

Мне видеться ужасное.
Мне вспоминается былое.
Кроваво-красное, святое.
Пал Господь!
Как рыцарь в поле брани.
Иль больше.
Ведь рыцарю убитым быть.
Ему же горше.
Нам тогда не объясняли истину.
Ангелы не пели за плечами.
Бога мы распяли на кресте.
Душу  затоптали мы ногами.
Он один и нас толпа, народ.
Он велик, а мы его кнутами.
И все силы приложили чтобы
В рай дорогу не найти, мы сами.
Рыцарю легко его стрела в полете ранит
И железо кость и кожицу пробьёт.
Он идет, а мы его словами.
Знаете, как слово душу рвет?
Рыцарь знамя в смертных муках держит,
Сделано из ткани и сырья.
Бог из плоти с кровью сделал знамя,
И надел на крест, чтоб помнили, себя.
Бог за всех, чтоб страха мы не знали,
Чтобы зло и тьма навеки силу не имела,
Сам за нас все пережил страданья!
Сам за нас все испытал мученья!
Он! Когда тащил свой крест,
Может потому трещали его кости,
Поднимал не на голгофу вес,
Он нам души к небу поднимал в своею горсти.
Это не венок впивался в волоса.
Это просьбы наши и укоры.
Это злоба наша залила глаза,
Так чтобы тяжелей ему искать дорогу.
И не жажда мучила его.
И не гвозди руки разрывали.
Это мы предательство свое,
С гордостью в него вбивали.
Думаете так легко?
Без меча, одной лишь волей битву выиграть.
Без него мы из души
И малюсенького беса неспособны выгнать.
Он страдает до сих пор.
Он идет, весит и умирает.
Каждый до сих пор в него
По сантиметру глубже, гвоздь вгоняет.
Я хочу, чтоб знали все:
Бог не только царь и всесоздатель.
Он родитель наших героических поэм.
Он героям всем отец и нарицатель.