Не ради славы и наград. К 60-летию Победы

   Вчера ветерану войны и труда В.Н.Кравчуку исполнилось 80 лет. Свою трудовую деятельность он начал электромонтёром после окончания ФЗУ в первые дни Великой Отечественной в Сталинграде. В 16 лет вместе с земляком Сашей из Шигон он явился в военкомат с просьбой отправить их на фронт. По малолетству добровольцам отказали. А фронт уже сам неотвратимо надвигался на будущий город-герой. И ребят отправили по домам. В Сызрани Виктор устроился электриком на локомобильный завод, откуда в мае 1943 года его и призвали в армию. Начальную военную подготовку он получил под Кузнецком в лагере, где готовили младших командиров. А потом, попав в разведку, прошёл от Смоленска до Кёнигсберга, откуда отпраздновавших победу над фашистами бойцов отправили на уничтожение их союзников - японцев. Враги были повержены, а бывший разведчик, вернувшись в Сызрань, поступил на родной завод, где проработал 40 лет. Сначала электромонтёром, а потом (после окончания машиностроительного техникума) - инженером-технологом в ОГТ, где возглавлял механическую лабораторию вплоть до ухода в 1987 году на заслуженный отдых.
   Во втором томе книги "По законам военного времени"(Сызрань - фронту) автор одной из публикаций Ю.Усинцев рассказывает о династии Кравчуков. Это отец, мать,
братья и сёстры Виктора Никитовича. Все они внесли свою лепту в победу над ненавистным врагом и почти каждому из них посвящена своя глава. О Викторе же повествование скромно укладывается в один абзац, тогда как его фронтовая судьба заслуживает более подробного рассказа.
   Весть о начале войны Кравчука застала, когда он пароходом добирался в Сталинград. Страна давно жила предчувствием войны. Высок был и патриотический настрой. И как же было ему обидно, когда в военкомате дали от ворот поворот: зелен, мол, ещё!
   Однако свершилось - в мае 1943-го призвали. В лагере на станции Селикс под Кузнецком ему предстояло проучиться полгода. А зима выдалась жестокая. Обмундирование же выдали ветхое, да и питание было скудное. Обучение вели в поле. Кололи штыками соломенные чучела. Жили в землянках. Холодно, неуютно и голодно. Дело доходило до лазания по помойкам: молодой организм протестовал и требовал дополнительного питания. Завидовали уходящим на фронт. В одну из таких партий досрочно попросился и Виктор. Попал под Смоленск. Была уже весна. Сидели на лужайке, когда подошёл "покупатель": хотите, мол, в разведку? Он первым отбирал ребят из тех, что покрепче и посмелее. В их число попал и Кравчук.
   В роте дивизионной разведки было человек 20-25. Блиндаж располагался километрах в пяти от передовой. В разведку за языком обычно выходили в половинном составе. Перед этим выбирали место для прохода, ради чего день-два вели из траншей наблюдение за противником. Сапёры разминировали его, резали колючую проволоку или спирали Бруно. Разведгруппа по-пластунски перебиралась через нейтральную полосу и разделялась на группы прикрытия с флангов и захвата. Эти вылазки не всегда обходились благополучно.
   Однажды подползли к блиндажу. Выходит немец. Прошёл группу прикрытия и поравнялся с группой захвата. Разведчики навалились на него с бруствера, кляп заталкивают. А фашист оказался здоровяком, не поддаётся. Еле вытащили из траншеи, но немцы подняли переполох, открыв ураганный огонь. Группа сразу же лишилась двух бойцов. Ранили и языка. Пришлось его прикончить и выносить своих: правило у разведчиков такое - не оставлять погибших и раненых врагу. Почти после каждой вылазки приходилось хоронить товарищей.
   Запомнилось наступление под Оршей. Часа полтора или два наша артиллерия молотила немецкие позиции. После такой канонады небо не выдержало: разразился ливень. И атака... Бойцов ждала состоящая из нескольких рядов сложная сеть соединённых между собой траншей. Шли следом за пехотой. Навстречу - раненые. Потом - селение в несколько домиков, занятое неприятелем. Молодой лейтенант
повёл было разведчиков в атаку. А там пушка прикопана. Только ствол торчит. А
тут как раз подоспели шесть наших танков. Кто на броню сел, кто, прикрываясь за танком, бегом двинулся на врага. Но у фашистов уже давно всё было пристреляно. Врезали немцы болванками - и зыпылала бронетехника. Кто-то из танкистов успел выбраться, а кто-то заживо сгорел.
   Но лейтенанта это не напугало. Вперёд - и никаких гвоздей! Под огнём рассредоточились. И поочерёдно, вскакивая и пригибаясь, мелкими перебежками, зигзагами двинулись к огневой точке. Немцы такой тактике ничего не смогли противопоставить и, бросив пушку, кинулись наутёк по траншее. Там их и застигла заслуженная кара.
   Подошли лощиной к другой деревеньке. Перед ней наши солдаты лежат. Командир убит и некому поднять их в атаку. Лейтенант разбил оставшихся на группы по числу улиц и приказал, очистив село от фашистов, собраться на противоположном конце. Немцы село только что оставили. В домах ещё дымились миски с едой и стоял недопитый шнапс. На ходу кое-как перекусили и - к месту сбора. А за селом - танки, оставленные для прикрытия отступающих. У наших же только автоматы. Но тут подоспели двое бойцов с противотанковыми ружьями. Лейтенант обрадовался, сам взял ПТР и вышел из-за дома, чтобы ударить по танкам. Молод был и горяч. Не успел установить ружьё - изрешетили его из крупнокалиберных пулемётов. Уносили убитого взводного - нарвались на снайпера. Но бил он почему-то не в грудь или в голову, а по ногам. Троих ранил. В том числе и Кравчука. Это было его первое ранение. Потом последовало ещё одно - в голову - и контузия, рецидивы которой фронтовик ощущает до сих пор: ему трудно говорить.
   Второе ранение получил у польской границы в разведке. Лежали у колючей проволоки. Разрывная пуля, ударившись об неё, большим осколком поразила разведчика в лоб, а ещё два осколка впились в надбровье. Они по сей день там.
   После каждого ранения фронтовик вновь попадал в разведроту, но уже в другую часть. Может быть поэтому его не находили награды. Да и не думал он о них тогда. А теперь вот обидно, что их чаще всего вешали тем, кто по-пластунски и метра не прополз: писарям, ординарцам, не говоря уж о командирах.
   Например, у начальника разведки, погибшего случайно в Восточной Пруссии от нашего же снаряда, попавшшего в чердак дома, куда он забрался, чтобы понаблюдать в стереотрубу за тем, как топят в реке отступающих немцев, был ординарец. Прославился он своей угодливостью. Когда майор купался, он снимал свои награды, а ординарец наполнял ими свою пилотку и сторожил их. И получил-таки свой орден Славы, ни разу не сходив на боевое задание.
   Находились и романтики. Будучи на выздоровлении после ранения в ногу, Кравчук заинтересовал своими рассказами двух Алексеев - одессита и москвича. Когда его выписывали из госпиталя, они тоже попросились в разведроту. Оба потом погибли.
Одессит подорвался на мине, отклонившись в сторону от лаза, по которому до него успешно проползли двое разведчиков. Весь бок у него вырвало, а немцы, видя это, только хохотали и даже стрелять не стали по уносящим его останки бойцам. А москвич погиб во время удачной, казалось бы, вылазки, когда уже взяли языка, от разрывной пули.
   На войне, считает ветеран, гибли в первую очередь либо герои, либо трусы. Что касается последних, то он был свидетелем немецкой ночной психической атаки, в результате которой поддавшиеся панике покинули свои укрытия и были бесславно расстреляны врагом.
   А ещё однажды наших пластунов чуть не отрезала и не взяла в кольцо большая группа немцев. Ползший последним заметил фашистов и, предупредив своих криком: "Немцы справа!"- успел добежать до нашей передовой и доложить обстановку. Командование не нашло иного решения, как обрушить артиллерийско-миномётный огонь по нейтральной полосе и немецким траншеям. В итоге один разведчик был убит, ещё один ранен, а бдительного парня "за малодушие и срыв задания" определили в штрафбат.
   Потом была знойная Монголия. Через её пустыню прошли пешком, делая по 60 километров за переход. Вода на вес золота. Сапёры копали колодцы, набирали её в чаны и по котелку выдавали бойцам. Другое испытание - хребет Большой Хинган. Но и его преодолели. Первый бой с японцами разгорелся на станции Солунь. Гарнизон смертников (около сотни) сражался отчаянно, но был уничтожен Позже японцы уже сами стали сдаваться в плен. Мугден, Порт-Артур, Дальний...
   Целый год Кравчук и его боевые товарищи провели в Китае, ставя последнюю точку во Второй мировой войне. Не ради славы и наград - ради справедливости и мира на земле.

   Многотиражная газета ОАО "Тяжмаш" "Машиностроитель" №42-43(3584-3585) за 7 сентября 2004 года.