Моему деду

Мой дедушка не умер, он живой,
И бабушка, и дедушка другой,
Я помню их, когда их хоронил,
И горсть земли на крышку уронил,
Но верю, в то живы, живы все,
Все кто любили, кто любим, во сне…
Кто в детстве улыбался и дарил,
Свое тепло и душу, силы лил,
Все то, что внукам отдают сполна,
И от такого кружит голова.

И если вдруг на солнце посмотреть,
Зажмурившись, и как бы улететь,
Открыв глаза, то видишь сплошь круги,
А рядом всех родных увидишь ты,
Их век сочтен в часах и был таков,
Но я внутри себя нарушу тот закон.
Я выну шестеренку, и сломлю,
Бег времени отправится в тюрьму,
И пусть меня накажут сей же час,
Но буду видеть это каждый раз:
Я снова маленький и дед меня берет
На руки поднимает и несет,
И улыбается, и щурит хитро глаз,
И вечером с работы как-то раз,
Несет большой бумажный сверток
С колесом, и я бегу ему навстречу,
Голышом, а он кричит, оденься мне,
Идем, мы с ним по улице вдвоем,
Точнее он идет, а я качу,
На том, что было в свертке, хохочу,
Я радость эту не забыл и до сих пор.

Мы с ним ходили на работу, в исполком,
Там на углу за детским садом помню... на ступеньках
Магазин, рыбалка с закидушкой, и кефир,
Любительской нарезали, жуем, мы на ходу,
И на подходе дом, и наш подъезд,
И бабушка в окне, зовет скорее нас за стол,
И тихо деда упрекнет за гастроном.

Со мною вместе вечерами голоса,
Ловил и слушал Би-Би-Си,
Глаза, полузакрыты, засыпал,
Потом вздыхал с тоской и вспоминал
О детстве, о грибах и о шершнях,
И о далеких и прекрасных городах,
О галерее, и о лагере - тюрьме,
О Дрездене, который весь в огне,
Когда бомбежки самой страшный ад,
Был слышен за горами много миль подряд,
О зареве, мерцавшем в небесах
О мае, о Победе и о том,
Как в Вене студию художника нашел,
Как возвратился после этого домой.
Мы с ним по вечерам гуляли просто так,
Задачки мы решали на словах.

И он в больнице как то раз со мной лежал,
И много лет пока мой дед дремал,
Сидел и думал о иных своих делах,
Решив что время жизни бесконечно как вода,
Не замечал как дедушка сдавал за годом год,
И видимо страдал, общения, тепла он ждал,
А мне все было не досуг.

Но как то в жаркий, душный летний день,
Звонок дневной всю жизнь как росчерк
Набекрень, рассек и я упал на пол совсем без сил.
Жена звонила, губу прикусив на том конце,
Сказала, умер дед, летим к нему, там бабушка одна,
На дачу, все дымке помню и... не могу писать.

…продолжу свой рассказ спустя ...

Мы вышли из машины как в кино,
И мама попросила, и дала мне деда моего,
И вот теперь я будто он тогда,
Несу теперь его, кружится голова.
И будто все что тут и не со мной,
Я не хочу и плачу и шепчу он мой,
Я урну обнял и к груди прижал,
Её холодный, твердый бок,
В своих руках я сжал.
Не отпускал, и не давал забрать,
Потом поставил урну в полумрак,
Сырым своим от слез платком
Протер ее слегка,
И нынче редко я хожу туда,
И пыль стираю с фото и со слов,
Букет гвоздик кладу к нему потом,
И жизнь теперь в такой густой тоске,
Прошло так много лет уже,
Я знаю дедушка, не умер он живой,
И бабушка и дедушка другой.
30.04.2016