А знаешь, давай мы о грустном не будем

А знаешь, давай, мы о грустном – не будем.
Банально, конечно. И всё же, давай.
Давай лучше вспомним… иль нет, позабудем
дорогу в потерянный рай.
Давай удивимся не чуду творенья,
но нашему знанью о нем. 
Дарованному Его прихотью зренью –
цветы ведь слепы, но о сём
не ведают, взор услаждая, соцветья.
И волны не слышат прибой.
А нам дано видеть и слышать от века
дыханье травинки любой.
А нам дано видеть и знать ликованье
от радужных капель в цветке!..
И слышать, о!.. как замирает дыханье
от странных значков на листке.
Дано нам зачем-то знать дивнейший трепет
От странных порою вещей:
листка меж страниц, что напомнит нам лепет
давно отшумевших ветвей –
невольных свидетелей чьих-то свиданий…
От... паучка на двери,
вдруг вспомнив, как в детстве на письма гадали…
Ах, письмоноша, – замри.
От камушков гальки со смесью ракушек,
забытых в шкатулке, и вдруг
средь прочего хлама, иных безделушек
оживших памятью рук,
их перебиравших всё в том же гаданьи,
пускавших «блины» по воде.
Ах, дивное время святого незнанья
Того, что известно судьбе…
И верилось, верилось в чудо невольно…
Потерянный рай не найти.
Давай, мы не будем о грустном сегодня…
Конечно, не будем. Прости.

(Написано в пасхальный день)