Adagio

Стон истончающее пламечко рубиновой свечи
воспоминаний крохотную рану исцеляет,
игОльным лазом неприступный свет мерцает, -
суровым строем грань обозначает кроткий чин.

Чакона сумерек прощальным восхожденьем орнамент неуклонный вьёт.
Непредпоследним струн возникновеньем куранты росных куполов теряют счёт
годам,секундам,терциям и перелескам.

Громадный вулканический аккорд,не принимая заземленья,
восторженную поступь осеняет невесомой вестью:
над громом дремлющая да истает топь удушливого снов пренебреженья!

Сияет зим жемчужина вечнозелёным звонным покровОм.
Всё тише обрамленье ладанных лампад уединенья.
Благословен не знающий боренья с безответным дном немого претворенья.
Да посетит он светлые селенья!

...их незабвенный ясельный озон...

Мой лучезарный сумрак, -
строй стремлений тайных, - предубежденья да избавит косный слог
моих истраченных страниц.
Внезапно вспыхнувшее стремя дней безкрайних
повергло в непомерное пространство растОрженное трение границ.

Златая сердцевина воспевает кроткий фитилёк.
Всё ближе восковой погост мерцающего зренья.
Спиралью ниточка раздаривает тон - сферический восток:
где мой алтарь? - 
лишь там не существует робости,
нет уз оцепененья.

Сиреневый витраж густым благоухающим потоком
единственную трогает тональность в предвечности крепЯщейся струны, -
смычком,не ведающим отрезвленья раскалённым сроком,
нечаянно коснулось гаснущее зарево восторженной цевнИцы-тишины.
Страданью несумЕнных ливневых чертогов
хрусталик необъятный воплощеньем радуги роняет гроз лампадный обертон:
пред затаившейся архитектурой тминных рос и пламенных острогов
безмолвствует гряда отгоревавших строк,
степенно отходя в надкУпольный исОн...

1995