Керчак

               
               
Я помню утро. Осенью. В Крыму.
Керчак шумел под небом обветшалым,
пятнистым олененком по холму
испуганная рощица бежала.

Но ветер вдруг затих, остановился,
и олененок больше не бежал,
он только листьями чуть-чуть дрожал,
когда на холку дрозд ему садился.

По стропам троп влетела я на холм,
на олененке посидеть верхом,
на рощице, в прогалах облаков!
Чуть-чуть зловеща рябь ее боков,
спина покров теряет пестрый,
и оголенной ветки острой
торчит стрела из трещины ствола.
Расщелина широкая в коре,
из под коры – коричневая камедь,
смолы сливовой камень,
но изнанка, испод коры,-
луб чистый,волокнисто - влажный,
и в каждом волоконце  –
окно со ставнями для солнца!

Внизу холма стояло море, словно море крови
всех убиенных здесь, у этих берегов,
 за тысячи веков, за миллиарды лет.
я видела, что кровь меняла цвет  –
то становилась
запекшейся, коричневой, бардовой,
то цвета свежей раны, рвано-алой  –
я чуть не закричала,
но вдруг зарю сменило солнце,
и море покрылось синими волнами,
Ясона рунами
и тут же – бурунами…

.. Мой дух сейчас парит,
летит на крыльях Крыма.
Мифичней он, чем сфинкс,
и выше, чем Тибет,
землей изгнанья был
для мучеников Рима,
И нашею землей
с времен Екатерины,
но – сам он по себе,
но – сам он по себе.