И. Б

Ураган. Мой попутный ветер
 несет меня дальше. И глубже:
Ну, прощайте все мои обличья,
Встречайте черти, обнявшись потуже,

И тут же я спросил:
Все будет только лучше?
И лучше, когда буду бежать
И просил: ломайте ноги, ну же!
Оставьте мне крылья и прощайте.
Тогда мой город растворился тут же.
И нет теперь очков, куда не смотрит глаз,
Осталось только слушать,
глаза с затылка снять и обменять с очками.
И вовремя сказать:
Здравствуй, Земля.

И Мне теперь жить без адресов
Ну, прощай человек:
Не скучай по мне и не берись за мое,
ведь ты красив и без петель
на шеи, и на шлейфе океана
не мирись и
не тони.

Вот так мы и тонем, не чувствуя
ни боли, ни пролив слез, а по потолку
все те же ползают звезды, а толку?
не плачь, человек,
пытаясь соврать, что
не мстил себе, прискуливая
от жалобного вида, когда
Ты огромен во тьме глухой
Когда ты стоишь на мысах—
Взлетай, не падая,
не думая о плоском времени, когда уже в конвое тишь,
И пусть летишь ты только
 вниз.

И ты проснулся
горячный, одичалый—
Тебя все будит один и тот же сон
как ты в суде всю жизнь проигравший
держишь рукой грудь, языком дрожащим,
в груди поет досадно, что выйти вон—
забвения звон горит все ярче
И смех все тот топит знакомый лучик
счастья.

И ты потом зайди просто так проведать
Но не вини, что рельсы моих слов
Так сильно искажены
Донельзя растоптал меня трамвай
и тем нам лучше, человек
Тем нужнее мы тем миллионам ненужным.
Ведь ты—чудак, поэт, а нам билет
на трамвай оглохший нужен—
он душит мысли-бред:
И мне все тот же нужен,
что ждет нас всех смелей,
 и плача вместе с нами
в комнате потухшей без дверей
 и рукой поймает беглый выключаетель
и впредь выходить не смей