Мотыльки

"Сложнее всего - накормить сытого.
Легче всего - обидеть избитого."

I

Насколько велико – море,
насколько мал – мозг.
Кто-то, из людей – в доле,
а кто-то плавит воск.

Насколько сильны – горы,
насколько слаб – хребет.
Кто-то из людей в ссорах,
а кто-то готовит обед.

Насколько прекрасно – небо,
насколько несчастны уши.
Кому-то не хватает хлеба,
а кому-то кромсают души.

Насколько прекрасна – природа,
насколько слаб – человек.
Есть скучная дорога,
а есть скучный век.

II

Прямо сейчас, я нахожусь в лесу,
окрашенным в неправильные краски.
Реальность – хочется отнести ко сну,
ведь там привычнее носить маски.
Капаюсь в паутине – я.
Пытаюсь найти ее создателя,
Он ест мух – он повелитель всея
паутинного мира! Он созерцатель!

Как жаль, что не вижу я цветов,
что не могу услышать звука.
Как жаль, что ни от кого не жду звонков,
но все равно названивает скука.
Черный цвет – всегда стильно,
тем более на белом фоне.
А когда он например, оброс гнилью,
то очень похож на чашечку кофе,

то ли оброс колючей проволокой, то ли
чем-то опасней. Погружаясь в боли дебри,
я - не хотел бы быть пришибленной молью,
то есть черным пятном на светлой мебели.
Хотелось бы чего-то большего, например:
разбираться в людях. На расстрел
несчастных насекомых! Шуршите крыльями,
делайте последний взмах. Летите или будете убитыми.

III

В этом забытом квартале, я ночую второй день.
Контингенты тут – и сложны, и просты.
Кто-то пытается догнать свою тень,
а от кого-то бегут испуганные трусы.
Кто-то обогреватель украл из прихожей,
кто-то решил прикарманить утюг.
После двух ночей – на кого я похож?
Уставший, сонный, потерялся, обрюзг.

На несколько часов, я представил, что
сплю среди цветов. Здесь только я и никто.
Топчу ботинками гвоздики, случайно!
Но не топтал бы даже случайно, - плантации чая.
Что оказалось просто, не всегда
казалось этаким. Истина стёртая,
больше похожа на старого лгуна,
проговаривающего: «двадцать на чёрное!»

Из темной комнаты, глядя в темное окно,
я вижу белые вспышки во мраке.
Мерцающих вспышек полно, -
это мотыльки в белоснежном фраке.
Присосались к лампе – как комары
к вкусной человеческой руке.
Теплые электрические пары,
освещают на асфальте – мотыльковый брикет.

Воробей желает свободы,
как и человек ищет себя в любом окне.
Но свобода для воробья – вне породы,
а у человека – в голове.
Нам всем надо быть камнем, но не поддаваться дождю,
а просто лежать, среди похожих.
Ни в коем случае – нельзя променять семью,
не серую стаю прохожих.