Уважаемые члены клуба и посетители БЛК!
Продолжается рубрика читательских обзоров.
Убедительная просьба соблюдать следующие правила:
1. Любой посетитель клуба (независимо от членства в нем) может опубликовать на странице БЛК свой обзор произведений текущего тура.
2. Обзор публикуется в виде рецензии в этой рубрике. Также допускается публикация обзора на авторской странице с размещением здесь ссылки на него в отдельной рецензии.
3. Читательский обзор может быть посвящен любым произведениям тура (как попавшим в лонг-лист, так и участвовавшим в отборочных турах, но не прошедшим в лонг-лист). Допускаются и приветствуются также аналитические статьи о поэтических тенденциях и направлениях, проиллюстрированные примерами из произведений текущего тура.
4. Обзоры могут обсуждаться другими членами и посетителями клуба. В ходе дискуссий просим придерживаться принятого на БЛК приоритета этики над желанием доказать правоту.
5. Редколлегия БЛК может пригласить авторов наиболее удачных, по её мнению, обзоров войти в команду БЛК одного из следующих туров: в роли редактора на отборе, номинатора, эксперта или ведущего рубрики "В гостях у..."
6. Главная редакция БЛК может опубликовать наиболее удачные, по её мнению, обзоры в виде отдельного произведения на странице БЛК.
7. Написание читательского обзора не исключает и не заменяет участия в народном голосовании.
Заранее благодарим участников!
Читательские обзоры. Апрель-2016
© Copyright: Большой Литературный Клуб, 2016
Свидетельство о публикации №116042310387
Свидетельство о публикации №116042310387
Рецензии
Одно из произведений апрельского лонга меня никак не отпускало своей неразгаданностью. Поэтому я, протоптавшись целый месяц вокруг да около, решила все-таки сесть и основательно его для себя разобрать. Конечно же, речь о произведении Сибирского Волка "Остров".
Это моя попытка сфокусировать взгляд, не более - кажется, у этого текста такая глубина, что я не увидела и десятой доли смыслов. Но на большее погружение не решусь без гидрокостюма и запаса кислорода) Итак:
Сибирский Волк
ОСТРОВ
Андрею Таврову
Обмелели холмы, или мельницы их
свет занёс по окружность зрачков лошадиных –
и лежит в земном мясе, один на троих
холм, врастающий в небо на пчёлах недлинных,
и свободно вращаются в нём жернова,
холм крошится в муку, что поднимется к верху
и мерцает, как речи живой голова,
и кроится тоской лошадиной по бегу,
он плывёт, как плоды в животах у реки,
что откроются медленней женщин, не сразу,
потому что глубины его высоки,
да и он уподоблен туннелю и лазу
в этих водах, чьи слайды ложатся к земле
и снимают, как Бога, свои опечатки,
что оставлены ими на всяком угле,
заштрихованным светом – человечьим и шатким.
Вот и трое растут плоскодонкой-звездой,
именуя своё за трещоткою птичьей,
что уносит не холм коготками в гнездо –
только лошадь и звук от неё неотличный,
а звезда в тёплой птице механизмом шуршит –
то клокочет, то квохчет, то камнем бежит,
кровь тачает, лежит, выцветая
в молоке, что вершится, как амен.
Холм скворчит в сердцевине случайной её –
и целует её жеребёнка, как Бог
в лоб и темень, в прозрачные лица,
что текут изо лба кобылицы.
Юлия Лещенко 05.05.2016 17:49 • Заявить о нарушении
Это моя попытка сфокусировать взгляд, не более - кажется, у этого текста такая глубина, что я не увидела и десятой доли смыслов. Но на большее погружение не решусь без гидрокостюма и запаса кислорода) Итак:
Сибирский Волк
ОСТРОВ
Андрею Таврову
Обмелели холмы, или мельницы их
свет занёс по окружность зрачков лошадиных –
и лежит в земном мясе, один на троих
холм, врастающий в небо на пчёлах недлинных,
и свободно вращаются в нём жернова,
холм крошится в муку, что поднимется к верху
и мерцает, как речи живой голова,
и кроится тоской лошадиной по бегу,
он плывёт, как плоды в животах у реки,
что откроются медленней женщин, не сразу,
потому что глубины его высоки,
да и он уподоблен туннелю и лазу
в этих водах, чьи слайды ложатся к земле
и снимают, как Бога, свои опечатки,
что оставлены ими на всяком угле,
заштрихованным светом – человечьим и шатким.
Вот и трое растут плоскодонкой-звездой,
именуя своё за трещоткою птичьей,
что уносит не холм коготками в гнездо –
только лошадь и звук от неё неотличный,
а звезда в тёплой птице механизмом шуршит –
то клокочет, то квохчет, то камнем бежит,
кровь тачает, лежит, выцветая
в молоке, что вершится, как амен.
Холм скворчит в сердцевине случайной её –
и целует её жеребёнка, как Бог
в лоб и темень, в прозрачные лица,
что текут изо лба кобылицы.
Юлия Лещенко 05.05.2016 17:49 • Заявить о нарушении
Обмелели холмы. В первых двух словах автор создает парадокс и указывает путь к пониманию стихотворения - его невозможно разгадать логически, но стоит принять на веру, и оно открывается "медленней женщин". Не река течет меж холмов, но холмы превращаются в реку, текущую во времени, высыхающую и обнажающую свою основу и дно - неизменный и вечный свет. Земное мясо здесь - указание на истинную природу холмов, это люди, погрязшие в заботах дня, только холмы-головы и остались снаружи.
И тут же открывается второй слой стихотворения - визуальный. Обмелели-мел-свет-мука-туман. Белое марево, обносящее голову, ночная степь, в которой читателю(зрителю) показывается кобылица - символ сна и смерти. Это ее глазами мы смотрим сейчас на мир, видим не реальный, дневной порядок вещей - а метафизический. И в нем холмы-люди перемалываются жерновами своей душевной работы в муку, которая возносится к небу. Мука превращается в пыльцу, и пчелы приносят ее обратно, на холмах растут цветы до небес - что несложно представить, ведь путь туда "недлинный". Так потери и горечи превращаются в стихи. Степные курганы - в поле бессмертников.
"Речи живой голова" превращается в бегущую реку в степи, которая наполняет высохшее русло человеческой жизни, увлекает за собой "тоской лошадиной по бегу". И мы плывем по этой реке-речи, у которой "плоды в животах" - яблоки? Пора сбора урожая, увядания, осени... Или же слова, созревающие далеко не сразу, стихи, прочитанные и приносящие "плоды в умах" порой уже после смерти автора? Мы плывем за предел жизни, в темноту и туннель, вода бликует на стенах, искажая их. В этих дрожащих слайдах можно увидеть всю жизнь - только отблеск слова-речи на стене пещеры. Неверный "опечаток", одушевляющий глину и землю, как Бог.
Но вот и "трое растут плоскодонкой-звездой" - путеводная звезда означает выход из тоннеля сна-смерти. Кто такие трое - я затрудняюсь представить. Вряд ли это христианская троица, само пространство стихотворения скорее языческое, несмотря на "амен"; но мне кажется, что герой все же един в трех лицах. Он именует свое, освещая предметы ясностью слова, лодка выплывает наверх - прямо во млечный путь. И птица(рифмующаяся с крылатыми мельницами из первого катрена) уносит лошадь-сон в гнездо. Птичьим шумом начинается день. А кобылица продолжает рождать сны, она вернется вечером, и за спиной ее будет "темень".
Юлия Лещенко 05.05.2016 17:49 Заявить о нарушении
И тут же открывается второй слой стихотворения - визуальный. Обмелели-мел-свет-мука-туман. Белое марево, обносящее голову, ночная степь, в которой читателю(зрителю) показывается кобылица - символ сна и смерти. Это ее глазами мы смотрим сейчас на мир, видим не реальный, дневной порядок вещей - а метафизический. И в нем холмы-люди перемалываются жерновами своей душевной работы в муку, которая возносится к небу. Мука превращается в пыльцу, и пчелы приносят ее обратно, на холмах растут цветы до небес - что несложно представить, ведь путь туда "недлинный". Так потери и горечи превращаются в стихи. Степные курганы - в поле бессмертников.
"Речи живой голова" превращается в бегущую реку в степи, которая наполняет высохшее русло человеческой жизни, увлекает за собой "тоской лошадиной по бегу". И мы плывем по этой реке-речи, у которой "плоды в животах" - яблоки? Пора сбора урожая, увядания, осени... Или же слова, созревающие далеко не сразу, стихи, прочитанные и приносящие "плоды в умах" порой уже после смерти автора? Мы плывем за предел жизни, в темноту и туннель, вода бликует на стенах, искажая их. В этих дрожащих слайдах можно увидеть всю жизнь - только отблеск слова-речи на стене пещеры. Неверный "опечаток", одушевляющий глину и землю, как Бог.
Но вот и "трое растут плоскодонкой-звездой" - путеводная звезда означает выход из тоннеля сна-смерти. Кто такие трое - я затрудняюсь представить. Вряд ли это христианская троица, само пространство стихотворения скорее языческое, несмотря на "амен"; но мне кажется, что герой все же един в трех лицах. Он именует свое, освещая предметы ясностью слова, лодка выплывает наверх - прямо во млечный путь. И птица(рифмующаяся с крылатыми мельницами из первого катрена) уносит лошадь-сон в гнездо. Птичьим шумом начинается день. А кобылица продолжает рождать сны, она вернется вечером, и за спиной ее будет "темень".
Юлия Лещенко 05.05.2016 17:49 Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.