В память о Парижской коммуне

ПОЧТО АРЕНА
 ТИГРУ В МУКУ?

На землю первый раз ступая,
Мы равноправьем обладаем.
А после - нас усердно делят:
Одним права, других - бесценят.

Зачем? - Чтоб, к равенству стремясь,
Друг с другом сталкивались лбами,
Да не мешали править нами
Тем, кто решает всё за нас.

Так тигра грозного по  циркам
Бегом гоняют по бутылкам. -
Зверюге - только б не упасть!-
И забывает он про пасть.

"СВОБОДА, РАВЕНСТВО И БРАТСТВО !" -
Девиз, достойный только тех,
Кто понял: он - подспорье царству,
Где правит "РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ!"

          17 марта 2010 года.



Борис ЗОРИН (Эпельфельд).
       
        ПАРИЖСКАЯ КОММУНА, -
       ЭПИЛОГ.

        (Восстановил по памяти
       племянник автора -
       Марат БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ ).

 Вдали Париж под дымкой голубою
 Ему привет последний посылал,
 А он стоял с поникшей головою
 И залпа рокового ожидал.

 Он смерти ждал и взгляд его орлиный
 Стремился в даль. - Он дом припомнил свой.
 И замка вид задумчивый старинный
 В нём пробудил воспоминаний рой.

 Он, графа сын, пошёл на баррикады
 Встал во главе отребья из трущоб. -
 Под развивающимся красным флагом
 Поднял мушкет и меч против господ.

 Он вспомнил мать, - иссохшую графиню,
 Сурового подагрика отца,
 Проклявшего единственного сына -
 Их Пьера, графа де Глуа.

 А в это время из-за парка солнце
 Разбрызнуло багряные лучи
 И капитан с лицом усталым жёлчным
 Осиплым голосом солдатам крикнул: "Пли!"

 Взблеснул огонь и пули просвистели. -
 Пьер де Глуа лежит средь мёртвых тел.
 Погасло солнце. Сумерки сгустились.
 Настала ночь. Подкралась к трупу тень.

 Пред мёртвым на колени опустилась,
 Припав к нему седою головой.
 Рыдала горько, шёпотом молила:
 "О Пьер, проснись!
 Проснись же, сокол мой!"

 Окутан серой мглою замок старый.
 Лишь шпили башен серебрит луна.
 В нём слёзы льёт по сыну-коммунару
 Графиня старая, - мать Пьера де Глуа.

        1931 (?) год.