Василий Романенков

Член Художественного Совета ТЦ "Облака вдохновения".

Мартовское преображение

Печаль моя расстаяла с утра,
Лишь только показались из-под снега
Горсть угольков осеннего костра
И тонкий профиль юного побега.

Летит зима фатально под откос,
И каждой твари в доме стало тесно,
Поэтому, хвостом виляя, пес
Бежит куда-то, радостный и честный.

Крадется кот, прехитрый ловелас,
К возлюбленной, надеясь на удачу,
И он преображен в который раз,
И пес в который раз переиначен.

Им наплевать на прошлую вражду.
Добреют каждый час, на солнце греясь.
И я, как не смешно, чего-то жду,
Хоть обрыдайся, все еще надеясь.


У окна

-Хочу домой!
                - Да ты не горячись
И в небо не гони волну проклятий!
Твоя родня и добрые врачи
Списали в лом давно тебя, приятель!

- Хочу домой!
                - Не генерируй бред!
Кому ты в нем, скажи на милость, нужен?
Там пошлый анекдотец - на обед
Да сплетни телеящика - на ужин.

- Хочу домой!
                - Опять ты метишь в ад
Земных утех, грехам своим в угоду.
Чем нехорош тебе эдемский сад,
Его дворцов  торжественные своды?

- Хочу домой!
                - О, зуд веретена,
Бегущего без устали по кругу!
- Хочу домой!
                - Изыди, сатана,
 Чертовски осмелевший от испуга!

- Хочу домой!
                - Тобою крутит бес,
И ты вопишь, словам моим не внемля.
Ступай домой!
                И я шагнул с небес
Отвесно вниз на утреннюю Землю.

Прости, мой ангел, грусть мою и спесь,
И напряженный гул моей аорты.
Я, пациент палаты номер шесть
Хочу домой. Окно. Этаж четвертый...


В ореоле добра и грехов

Андрею Денникову

В этот мир, что до боли прелестен,
В ореоле добра и грехов
Я пришел, чтобы спеть сотню песен,
Написать три десятка стихов.

В окруженье живых декораций
На Земле, и любя, и скорбя,
Под бодрящие всплески оваций
Я играл бесподобно себя.

Увлеченному этой игрою
Невозможно быть куклой немой,
И водимые мною герои
Были до одурения мной.

И узнав настоящую цену
Всех и вся в театральной глуши,
Каждой кукле, идущей на сцену,
Отдавал я частичку души.

Но устав от советчиков нудных,
От горчайщего зелья аптек,
Ощутитил, как отчаянно трудно
Прошептать: "Расстаемся навек!"

Из грудной моей клетки на волю
Заскользил по широкой волне
Белый лебедь, прелестный до боли,
Тот, что жил неприметно во мне.

Чтоб потом меж серебряных бликов
Вечных звезд, без печали и зла
В новый мир, непонятный до вскрика,
Полететь, расправляя крыла.