Искушение

          

               Пожилая женщина осмотрела вагон электрички. "Битком. Яблоку то негде упасть,- подумала она,- а мне и тем более. Надо пройти по вагонам, вдруг повезёт". Но пройти по вагонам не было возможности. Люди стояли плотно,как пришитые к материалу пуговицы.Женщина еле-еле держалась на ногах. Но что было делать? И она, закрыв глаза, постаралась успокоится.

               Было начало Успенского поста, и служба длилась три часа.С пяти часов утра у неё не было маковой росинки во рту. Очень хотелось пить и есть. Но ничего у неё с собой не было. А до дома ещё час ехать. И по полю полчаса. Ругала она себя "на чём свет".
   
              "И что мне удумалось в город ехать? Сходила бы в свою деревенскую церковь! Безголовая какая." Но вспоминая сегодняшнюю службу в Храме Успения Богородицы, она умильно улыбнулась."Нет, всё-таки правильно я сделала. Всё-таки у нас попроще. А здесь сам настоятель служил. Нет, нет правильно я сделала".

               Однако очень кружилась голова, и сердце сжалось в комочек.
Сознание как будто бы покидало её и она начала оседать.Рядом стоящие женщины подхватили её, попросили подняться мужчину и кое-как усадили её на лавку. Окна были открыты. Повеяло ветерком, и стало полегче.
              "Хоть бы сухарик какой взяла!" - корила себя женщина.В это время, из увесистой сумки девушка, сидящая напротив, достала бутерброды и спросила свою соседку:
- Мам,ты пирожки с курагой не забыла?
- Нет, нет, дочка, сейчас достану.
И вытащила из сумки два больших, домашних пирога и кусок колбасы. Дочь и мать принялись за трапезу.
- Мам, это у меня от тебя!- с набитым ртом сказала девушка.
- Что от меня, Светочка?
- Сладкие булки люблю с колбасой.
Мамаша улыбнулась:
- Да. А у меня от бабушки. Она любила есть жареную картошку с вареньем. А селёдку всегда ела с коврижками.
Дочка улыбнулась, и покачала утвердительно головой. "Да, мол, я тоже так люблю."
Мамаша очень быстро съела булочку с колбасой, и достала из сумки сырки плавленые и сдобное печенье.
- Дочь, будешь? - спросила она.
- Погоди, сейчас ещё колбаску доем, - сказала дочка, и искоса глядя на мать, взахлёб выпила полбутылочки колы.Потом, из всевозможных пакетиков, они доставали ещё какую-то еду, и с наслаждением, оглядывая кусочки пищи со всех сторон, отправляли  их в рот.

              Говорили они о солёных грибочках с молодой картошечкой, о блинчиках со сковородки, которые тут же надо опускать в сливочное, растопленное масло,и сразу же, заметьте сразу же, смазывать блин жирной сметаной ,а потом только кушать его.По их рассказам, все окружающие поняли, что таких блинчиков они съедали до двадцати штучек за один раз.
              Говорили они быстро и сбивчиво, глотая слова вместе с пищей. Но друг друга понимали прекрасно.
            - А я мам, супружнику своему вчера сделала пельмешки, - заговорила дочь, хитро поглядывая на мать, - но не предупредила его. Сказала только: "Вов, укроп купи!" Он: «Что к борщу?", я: "К борщу, к борщу". Сама ни словом! Знаешь, ведь как он пельмени мои любит, а у меня ж вчера был отгул, я их и налепила. Приходит с работы, а они уж на столе. Горяченькие! Укропчиком заправили, и с черненьким хлебом умяли. Вовка пятьдесят штук съел. Ну и я не отставала, мамуля.

              Дочь и мать рассмеялись, продолжая трапезу. За всё время разговора пожилая женщина, ехавшая со службы, старалась не поднимать глаза на говорящих. Ей так хотелось кушать, и так заболел голодный желудок, что впору было встать и уйти. Она удивлённо и растеряно посмотрела на многочисленные булки, кусочки колбасы и сыра, которые мать и дочь разложили на коленях, закатила глаза, сглотнула слюну, и стала смотреть в окно.
             "Надо было хоть бублик взять,- думала она,- в следующий раз возьму. И зачем я в этот вагон зашла?"

              Мамаша посмотрела на дочь, толкнула её потихоньку в бок и головой показала на соседку. Дочь всё поняла, кивнула и сделав бутерброд с колбасой, сказала:
            - Женщина, возьмите! Может, у вас и обморок то от голода был?
            - Да нет, ничего, - ответила пожилая женщина, и глаза её засеребрились слезой, - не надо! Пост теперь. Сегодня уже нельзя есть живое.
            - Как это живое?- спросила Светлана,- а что мы живое едим?
Сглотнув слюну, женщина сказала:
            - А как же. Колбаса ведь из животных делается.
            - Ну что ж теперь и колбасу не кушать?
            - Не кушать,- эхом повторила пожилая женщина, с жадностью посмотрев на бутерброд. Рука её сама собой вытянулась и цепко схватила его. Голодная и обессиленная, она поднесла бутерброд ко рту, и долго смотрела на него. Потом осторожненько сняла колбасу, и отдала Светлане.
            - Нельзя… А хлебушек я съем, - сказала она.
Ей подали ещё три кусочка хлеба, и за доли секунд она сглотнула их.
Мать и дочь переглянулись.
            - Да возьмите ещё сыр, что ж так мучиться? Сыр то не живое, он же не бегал!- сказала дочь.
            - Нет, нет, спасибо. Я заморила червячка, спаси вас Господи!- кротко сказала женщина.

              Рядом сидящий мужчина, достал из своей сумки булки с маком, и смачно откусив, сказал:
            - Вы так аппетитно кушаете, что и я не удержусь! А булки посадские внукам вёз, но видно недовезу. Уж очень они выпечку славную делают, посадские то.

            - Возьмите же бутерброд с сыром, - настаивала Света, глядя на пожилую женщину. И протянула ей увесистый бутерброд.
            - Хлебушек только возьму, спаси тебя Господи,- ответила женщина.
Девушка пожала плечами.

              Пожилая женщина немного утолила голод, но кушать хотелось всё - равно, и она протянула руку за сыром. И вдруг её осенило:"Что же я делаю? Вот голова садовая! Это же искушения пошли. Пост ведь. А я чуть чуть колбасой да сыром не соблазнилась! Ведь еле еле себя удержала. Господи,  помилуй мя, грешную."
              Мать с дочерью продолжали кулинарную беседу: о жареной картошке со сливками, о запечённой  бараньей ножке, о тортах и взбитых сливках, и прочих кулинарных изысках. Постящаяся женщина посмотрела с грустью на говорящих.
             "Неужели вот так всё время только о пище тужить? - Подумалось ей,- неужели ничего в жизни для них важнее пищи нет? Прости мя, Господи, не осуждаю, удивляюсь...хотя и  удивляться нельзя. Не моё это дело."
              И тут  ей задала вопрос  девушка:
- И что же? Вы так и не будите мяса есть? Никогда? И зачем это?
- В пост нельзя  живое. А потом пожилому человеку много мяса вообще нельзя. Да  и вам тоже надо  бы попоститься, простите ради Христа, это не наставление, а  маленькая просьба.
              Девушка удивлённо посмотрела на неё:
- Я вкалываю от зари до зари,какой Храм? Мамаша тоже работает .Скажи мам! Ей пятьдесят, а она на двух работах. Мужиков то кормить надо. Я в два раза больше мужа получаю. Через день в Москву, на работу езжу. Какой Храм!?
              Пожилая женщина покачала головой:
- А что и не крещённые?
- Крещённые, крещённые, обе крещённые, только в Храм некогда сходить,- ответила за двоих мать,- Вы бы за нас  помолились:за Светлану и за Галину. А? 
- А как же! Обязательно помолюсь, Вы ведь спасли меня.
             Галина, улыбаясь, сказала:
           - Да ладно вам! Ничего и не поели, да хоть с собой возьмите.
             И она  протянула две булки с маком.
- Нет, нет, не надо. Теперь уж до дома. Спаси вас Господи. Помолюсь за вас обязательно. А как же не помолиться! Помолюсь обязательно...

             За окном электрички, свечами по дорогам, мелькали спасительные купола церквей, а высоко в небе ласково и удивлённо улыбалось людям тёплое оранжевое солнышко.