Время подумать о Боге

Снял рубашку, повесил галстук. Три дня не брился…
Смят пиджак, на столе – Каберне с растолчённой крышкой.
Она плавает где-то на дне, как корабль Уиллса –
Капитана-пирата из итальянской книжки.
У него не ресницы – будто камыш согнулся
Над болотистой зеленью глаз – одичало-томных.
Он глядит за окно – как будто едва очнулся,
То есть, я бы сказала, только вышел из комы…
- Заходи, - говорит, - садись. Я пишу о Боге.
Я, наверное, летописец . Мне снятся строки.
Ты так много страдала… И башмаки в дороге
Стёрла в кровь. Посмотри, и взгляд у тебя глубокий…
Как бы мне в тебя, кареглазая, не влюбиться
В твои синие линзы, в полёты безумных граций.
(Пробка всё ещё плавает, словно корабль Уиллса).
- Не влюбляйся. В меня не влюбляются в девятнадцать.
И весна шепелявит ветром в рациях, злится.
Он заправит рукой за ухо локон. Обманщик!...
Говорит мне за чаем: «Счастье приходит в тридцать»…
«Только жить, - отвечаю, - становится скучно раньше»…
Наливает мне кофе. С орехами и ванилью
И читает мне стих. «Что скажешь?»– Смеётся звонко.
«Обещаю, что мы уедем с тобой в Севилью.
Будем плавать по морю и заведём котёнка».
Допиваю свой кофе. Вежливо улыбаюсь.
До свиданья, красивый мальчик. Пиши о Боге.
Жаль, что ты родился чуть позже. Как будто каюсь…
Я ушла. Тебе нужно выучить все уроки.
И в большом ресторане душном, с окном в пол зала,
Выпиваю бокал Каберне с лысеющим принцем.
- Хочешь купим тебе то платье цвета марсала?
(Пробка больше не плавает, словно корабль Уиллса).
- Знаешь, что-то меня влечёт в этот  странный омут… -
Размышляю я вслух, сжимая бокал меж пальцев.
- Я люблю Пробудившихся, будто только из комы.
Мне отчаянно нравятся гении в девятнадцать…
Знаешь, милый, конечно, всё это чертовски взросло…
И марсала, и Ницца, и флёр и продажный морок…
Я поэт. Извини. Мне скучно. И да. Серьёзно.
Не влюбляйся. В меня невозможно влюбиться в сорок.
Снова темный подъезд, ступени и двери лифта.
Девятнадцатилетний гений в  спортивной куртке сидит у двери.
- Кареглазая, здравствуй. А я тут читаю Свифта.
И стипендии нет. Напьёмся на той неделе.
Мы сидим и глядим в квадраты окна подъезда.
Он дымит. Я молчу, прикрывая подолом ноги.
- Ах, какие звёзды. – Он говорит. – Ах, какое место.
Счастье будет в тридцать. Пока
Напишем
О Боге.