Россия вчера, сегодня, завтра

Алина Мальцева


***

Не скажу: «Отец, живи и здравствуй
на земле, где я ещё живу…»
Ни в теплынь, ни в день иной, ненастный,
мне с тобой не спорить наяву.

И тебе рассказ мой адресуя,
мне не нужно злиться и робеть.
Я, твой облик мысленно рисуя,
выплесну ему и боль, и бредь…

– Маюсь и дышу, как рыба в трюме,
выбираясь из тенет едва.
Вот уже и сын твой  младший умер,
потеряв на жизнь свои права.

И любовей тянутся присоски,
потому что это не любовь:
не заменит тленье папироски
пламени от веточки любой.

Но, бывает, набреду на праздник
где-нибудь в ракитах у ручья,
бабка-липка где, порхая, дразнит
под улыбкой летнего луча.

А трамваи мчат меня в тумане,
ересью расписанные сплошь.
И твой холм, как дом родимый, манит
через время, улицы и ложь…

Алина Мальцева
***

                « Но нельзя рябине
к дубу перебраться…»
                ( Из народной песни)

Во саду росли рябина  с дубом,
всё качаясь розно на ветру
и, любя без памяти друг друга,
шелестели: «Здравствуй!» – поутру.
И такая сила в них рождалась
от зелёных лепестковых слов,
что меж ними пустота сужалась
кровеносной силою стволов.
Так, листвой переплетаясь тесно,
и рябина, и влюблённый дуб
изменили горестную песню
и навек соединились вдруг.


;
Алина Мальцева

***

Я дикого леса вбираю уют -
Меня он, похоже, не ждал:
Где змеи кишат, там и птицы поют,
Да жутко от множества жал!

У северных джунглей отмеренный срок.
Ты в рай их болотный не лезь -
Коряга проткнет, как живой носорог.
Там силы несказанной лес.

Но я отвечаю мгновенно ему
Натягом и нервов, и жил,
Готова объять эту вещую тьму
За то, что в ней предок мой жил...






;
Алина Мальцева

***
Лесная замерла округа,
ей тишины добавил снег,  –
с ним нагулялась вволю вьюга.
И рубит сучья дровосек.
Он впрок  их рубит – от морозов.
Развёл для радости костёр.
Проток зари разлился, розов.
Топор наточенный остёр.
В избе родимая старуха
похлёбку варит на двоих.
Хозяйка сроду говоруха.
но деток не было у них.
Подчас и тягостно, и горько.
Но в окнах брезжит снежный свет,
и лес красуется на взгорке,
А краше ничего и нет…
Не слаб старик – мокра рубаха,
Но мысль скребёт, как борона,
что вдруг беспомощная бабка
в мороз останется одна…
 
Алина Мальцева


            ***
Я пойду туда, где улица
к рынку выйдет, где народ.
И растает мигом хмурь лица,
и тоска моя пройдёт.
Зазывают всех торговочки
за недорого купить
бусы, бублики и кофточки –
с пылу, с жару – не утиль!

Краснощёко улыбаются,
хлоп руками этак, так, –
наши русские красавицы,
вот плясать начнут гопак.
А мороз – пятнадцать градусов,
сводит спину и живот.
Меж лотков ходи и радуйся, –
всё до свадьбы заживёт.
До любой – чужой иль нашенской.
Ой ли мёрзнуть на Руси!
Зиму весело донашивай,
смехом знай вокруг труси.






















Алина Мальцева

***

Живу и рада, что жива  – в ненастье,
Где будущее стало днём вчерашним.
Замки – на дверь, ну а душа, та – настежь.
Ещё не время выходить в тираж ей!

И каждый день мне – зримое прощанье,
И утро каждое мне шепчет: «Здравствуй!»
Сносила туфли в тридевятом царстве,
где не на что обзавестись вещами.

Но оттого. Что каждый день – прощанье
и утро, мне подаренное, здравствуй! –
довольно и дырявого плаща мне
в родимом тридесятом государстве.

Когда наступит, всё же, день прощальный,
когда я утру не отвечу: «Здравствуй!»  –
Иваном-дураком взойдя на царство,
счастливым обернуться обещай мне…

Алина Мальцева


***

На Токсовском холме, безгласен,
стоит себя распявший  ясень.
Его ветвистых рук раскид
неужто зряшен и напрасен?
Защитой – ясень для ракит:
их от ветров собой хранит.
А те по склону от шоссе,
как ненасытные телята,
к озёрам устремились все...

На иномарке – рулевой
пылит  по времени треклято.
Но голос предков корневой,
мне чудится, как будто клятва
людскую созывать родню
навстречу золотому дню
над  легендарною Непрядвой…
Туда, где ясень с ясной правдой,
плыву, плыву, немеют руки,
но древней речи слышу звуки
и против нового врага
соединяю берега.
 
Алина Мальцева

***

Я это чувствую, вижу, земля,
лес ощетинился, стонут поля,
а небеса всех прошедших времён
смотрят на родину, гаснуший дом,
в недрах гудит моих прадедов кровь,
требуя: ”Душу живую открой,
силу ответную вызнай, отрой
и разгони ненасытную нечисть,
чтоб не закончилась русская вечность!
Ты погляди, как топорщят колосья
копья свои, чтобы насмерть колоться
с тем, кто на всё, что есть – мы, наступил.
Хваткой охотливой метит упырь
весь, до кровинки наш край извести,
высосать мозг из последней кости...”

Нет, поглотитель наёмный, шалишь:
даже и сторож озёрный - камыш
палицей честной запальчиво машет,
комья летят незасеянных пашень,
щерятся звери, звонят зеленя, –
выстоит, значит, родная земля.
;
Алина Мальцева
***

А на холме - избёнки,
Как серые опёнки.
Бегут к воде с горушки
сарайчики, избушки.

А где-то злые дяди
метут, гребут, не глядя,
несметные сокровища,
и льётся, свищет кровь ещё.

Дома  и домны рушатся,
но на окошках кружевца
глядят на палисадники,
на крышах скачут всадники

на деревянных конях,
на кручёных корнях.
В который раз
нацеливай глаз,
вырви, попробуй,
луга и тропы,
леса и реки,
русские навеки!







;
Алина Мальцева


***                               
Распахнись, простор духмяный,
и в траве меня укрой!
Я певец твой безымянный
в жизни долгой, роковой.
Здесь разлит покой зыбучий,
землю гладят небеса,
и качаются в них тучи
на невидимых весах.
Вот они всё ниже, ближе
к полю, тынному колью.
Это всё на сердце нижу:
родину свою люблю.


;


Алина Мальцева


***

На Руси только песня - вольная,
песня вольная, колокольная.
То – душа звенит, то - душа поёт,
во плоти земной болью мается.

Что ей сыт живот,
если в хмари вся
испокон судьба –
по земле ходьба.
ей бы всё летать,
да захватный тать
взял согнул в дугу, –
не понять врагу
суть небесную,
телу тесную.
Протекут года,
но Руси всегда
грусть безликую,
глубь великую
всю в себе хранить,
прясть седую нить,  –
с высью жизнь вязать
в мгле проколотой.
Ей, Руси – назад,
в пленный кош, нельзя...
Песне той отлит первый колокол.










Алина Мальцева

***

Я с горы яснее вижу:
ближе к небу – к Богу ближе –
не на фондовой на бирже,
где вовсю игра в удачу:
от веселия – до плача.

На горе высокой, там,
ничего душе не надо:
облакам плывущим рада,
и молчат мои уста,
и в душе стихают страсти.
Говорю я небу: «Здрасте!
Суета моя – внизу.
Ты пошли-ка мне грозу,
чтоб смогла я легче впредь
грозы жизни одолеть!»
























Алина Мальцева

  ПЕРЕКРЕСТЬЕ

От порога до Бога
высока дорога –
из давнего времени,
  прошлого бремени
через древние места
вдоль набоковской усадьбы
стороной крутой креста –
памяти бесценной ради.

Время медлит сей дорогой,
хоть его руками трогай.
Речка Оредеж едва
воды тёмные колышет,
в ней кувшинок тишь-трава
запрудила волны тишью.
Время сонное застыло,
не разбудишь даже с тыла,
с тропки в девственной росе.

Поперек её – шоссе
мчит под обрывом
сквозь травные гривы,
через новые места,
через медленную речку
самому себе навстречу –
поперечиной креста.

И стоит над сей дорогой
рёв колёсных носорогов.
Время мчится со всех ног
по земной горизонтали.
Где там Бог, а где – порог,
вспоминает кто едва ли.

Над  скрещением времён
                льётся колокольный звон…
;


Алина Мальцева

Алина Мальцева

***

В летней стране неоглядной,
в той, что зовут муравой,
живностью лишь травоядной
тихий творится покой.

Всё в ней согласно и мирно,
мошка парит – НЛО.
Где там изгои, кумиры?
Вымело словно метлой!

Разве паук расторопный
сеть боевую сплетёт.
Между былинками тропку
вьёт насекомых народ.

Гомон букашек не слышен,
стебель не вяжет узла.
Нет ни одной малой ниши –
нету лазейки для зла.

Дышит страна близ дороги,
длится без вечных тревог.
Иль создавал её строгий,
не человеческий Бог?..