Великому А. С. Пушкину. Буран!

  Я увидел на краю неба белое облачко,
которое принял было сперва за отдаленный холмик – белый, как парное молочко.
Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран и посоветовал воротиться  тотчас.
Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены подчас,
но ветер показался мне не силён  и стал будто даже слабее;
я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.
    Ямщик поскакал, но всё поглядывал на восток.
Лошади бежали дружно, обогнули по дороге невысокую кручу.
Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу,
которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо.
Пошёл мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Таким он давно не был.
    Ветер завыл; сделалась метель.
В одно  мгновение тёмное небо смешалось со снежным морем, похожим на ураган. 
Всё исчезло. Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!
   Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихрь.  Всё кружило опрометью.
Ветер выл с такой свирепой выразительностью,
что казался одушевлённым; увидеть хоть что-нибудь вдали – едва ли.
снег засыпал меня; лошади шли шагом и скоро стали.
    Что же ты не едешь? – спросил я ямщика с нетерпением. 
Да что ехать? – отвечал он, слезая с облучка, – не подвезло нам с везением,
невесть и так куда заехали да и потом:
дороги нет и мгла кругом.
    Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая.
Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь и немного её подтягивая.
    Вдруг я увидел что-то чёрное.
Эй, ямщик! – закричал я, – смотри: что там такое чернеется?
Ямщик стал всматриваться: что-то и вправду виднеется.
    А бог знает, барин, – сказал он, садясь на своё место, –
воз не воз, дерево не дерево, но кажется, что шевелится.
Должно быть, или волк, или человек имеется.
   Я приказал ехать на незнакомый предмет,  который тотчас и стал подвигаться нам навстречу.
Через две минуты мы поравнялись с человеком. Вот уж не думал, что в буран кого-то встречу.
    Эй, добрый человек! – закричал ему ямщик. – Скажи, не знаешь ли где дорога, чтоб не ехать бестолку?
Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, – отвечал дорожный, – да что толку?
   Послушай, мужичок, – сказал я ему, –  знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?
   Сторона мне знакомая, – отвечал дорожный, – слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек испокон века.
Да, вишь, какая погода: как раз собьёшься с дороги.
Лучше здесь остановиться да переждать, чтоб коням не повредить ноги,
авось буран утихнет да небо прояснится:
тогда найдём по звёздам любые дороги, вcё уяснится.
    Его хладнокровие ободрило меня.
Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи до следующего дня, 
как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: выезжай,
 слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай.
     А почему мне ехать вправо? — спросил ямщик с неудовольствием.  Где ты дорогу  видишь?   
В самом деле, – сказал я, – почему ты думаешь, что жило недалече? Дорогу как уследишь?
    А потому, что ветер оттоле потянул, – отвечал дорожный, –
и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко – ехать можно.
    Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать.
Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Впереди – ни зги не видать.
Кибитка тихо подвигалась то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг
и переваливаясь то на одну, то на другую сторону – и этак, и так.
    Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Его я давно уж не видал.
Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал,
убаюканный пением бури и качкою тихой езды и почти успокоившись отныне.
Мне казалось, буран ещё свирепствовал и мы ещё блуждали по снежной пустыне...


 ––––
А.С. Пушкин. Капитанская дочка.  (Отрывок).
Я увидел... на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.
Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.
Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»...
Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня...; лошади шли шагом — и скоро стали. «Что же ты не едешь?» — спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? — отвечал он, слезая с облучка, — невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом»...
 Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь...
Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! — закричал я, — смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, — сказал он, садясь на свое место, — воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек».
Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком.
— Гей, добрый человек! — закричал ему ямщик. — Скажи, не знаешь ли где дорога?
— Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный, — да что толку?
— Послушай, мужичок, — сказал я ему, — знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?
— Сторона мне знакомая, — отвечал дорожный, — слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.
Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».
— А почему мне ехать вправо? — спросил ямщик с неудовольствием. — Где ты видишь дорогу?..
Ямщик казался мне прав. «В самом деле, — сказал я, — почему думаешь ты, что жило недалече?» — «А потому, что ветер оттоле потянул, — отвечал дорожный, — и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю...
 Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.
Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне...