Сцена

 Тяжёлая, бордовая вползла
в большие, потаённые карманы,
на сцену выперлась игривая буза
с безумною актрисой
сложной драмы...

С такой же сложной,
не притворною судьбой,
но очень белой, в туфельке, ногой,
порою уводящей
смыслы этой драмы.

И рыцарей игривых за собой,
вплетая нежные слова
в окованные тексты, даже странно,
как зритель в душном зале
это принимал.

Рыдал мужчина, сброшенный на пол
волной душевных мук, и глаз
скользящих за ногой
что, он, такое воображал...
закрученное в личное, финал.

Конечно знал, сегодня ночью
в туфельке нога
покинет сцену, город - навсегда
и море чёрное окрасится луной,
оранжевой, ещё живой.

Висящей на столбе фонарном,
под белою звездой...
год восемнадцатый в истерике, дугой
на переломе иллюзорном,
уходящим в сон свой, голубой.


Рецензии