Скрипач

Старый еврей водой наполняет таз,
Длинными пальцами давит тугой рычаг.
Брови густые, сеть морщинок у глаз.
Лето. В городе нет работы для скрипача.

Улица пыльная небо плывет над ней.
Ветви акации держат скорлупки гнезд.
Птицы ушли к морю искать людей.
Ворота открыты, стража бросила пост.

Старый еврей наполнит таз до краев
Поднимет с трудом, неспешно пойдет назад.
Ветер прошепчет: "Здравствуй, почтенный, Лёв."
Он не ответит, даже не бросит взгляд.

Бражником с губ не шелохнёт "шалом".
Незачем людям духов благословлять.
Жидкость в тазу - чаянья о былом.
Только б дойти, только б не расплескать.

Улицей узкою мимо пустых окон,
К башне на площади, там, где растет орех.
Жидкость в тазу - мыслей живой огонь.
Он пронесет, он принесет за всех.

Мертвое русло, пыли сухой ручей
Будет поить, капли грязи презрев.
Жизнь это солнце, ярче любых свечей!
Жизнь это слово "Аэ...Аэ маэф!"
 
Дрогнет земля, встанут ростки голов,
Плечи и руки закрепощенный прах.
"Здравствуй, отец! Здравствуй, почтенный Лёв!"
Небо над ним, скрипка в его руках.

Выйдет мелодия дикий, шальной гопак.
Тучи закружатся, грянет внезапный гром.
Ветхие крылья - старый его пиджак
Пряди седые тронутые дождем.



Длится и длится звуков и капель вихрь,
Бурно вздымается грива живой реки.
Видишь ли, мастер? Слышишь ли голос их?
Мягких ладоней глиняные хлопки.