Меморяхи 2

Москва. Начало 80-х. Конец декабря. Воскресенье. Раннее утро. Очень раннее – где-то 6:15 – 6:20.
Нормальные люди в это время по воскресеньям лежат под тёплыми одеялами и смотрят сны.
И я бы с удовольствием лежал и смотрел, но ровно в 7 часов на Курский вокзал прибывает поезд, в котором, в 8-м вагоне, с проводником Тариэлом, мне едет посылка из дома. Посылка со вкусняшками на Новый Год. В ней наверняка будут и сулгуни, и ткемали, и штук 20 чурчхел, и мамино варенье из белой черешни, и пару бутылок чачи, и  много-много-много чего ещё…
Так что, хочешь-не хочешь, а встать по будильнику пришлось.
Родной, весь засыпанный снегом, Мерзляковский переулок встретил лютым морозом. Градусов 25, не меньше. Но где наша не пропадала. Капюшон от куртки-аляски на голову и бодреньким шагом вниз, в сторону метро Арбатская.
В переулке полнейшая тишина, если не считать скрипа снега под ногами. В переулке ни души, если не считать одинокую мужскую фигуру метрах в 10 впереди меня. Фигура в коричневой дубленке и в добротной шапке-ушанке с опущенными ушами. Фигура движется явно медленнее меня, потому что я постепенно к ней приближаюсь.
И в тот момент когда между нами остаётся какой-нибудь метр, откуда-то с крыши, пикирует вниз огромная ворона, приземляется прямо посередине проезжей части и начинает истошно каркать.
Мужчина оборачивается ко мне, широко улыбается и говорит: «ЗдОрово, правда!!! Чёрная на белом!!! И тааааакое эхо!!!». Я собираюсь что-нибудь ответить и вдруг…узнаю собеседника. Смоктуновский. Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Великого актёра настолько распирали эмоции, что он посчитал возможным разделить их с первым. попавшимся под руку, пацаном. Потрясающе!
Я родился в Тбилиси. Там же окончил среднюю школу. И дома и в школе я воспитывался в том ключе, что мужчина – это добытчик и воин. Что мужчине негоже выказывать свои чувства публично. Что мужчины не плачут. Что мужчины не могут быть многословны и т.д. и т.п.
Я приехал в Москву обогащённый по полной программе этими морально-этическими заветами. Не говорил комплиментов, не плакал даже в финале «Белого Бима Чёрного Уха», раздражался при виде публично целующихся пар и т.д. и т.п. Короче, человек в скафандре. 
Моя встреча со Смоктуновским длилась меньше минуты, но после неё я во многом стал другим человеком. Не могу сказать, что некоторые издержки тбилисского воспитания изжиты полностью, работа в этом направлении ведётся и по сей день, но…
Сегодня я самым искренним образом считаю, что мужчина может выражать свои чувства публично, может плакать, может говорить женщине насколько она ему нравится, используя любое количество слов. И как же я завидую целующимся парам!
Короче, свой скафандр я продал. На Арбате. Английским туристам…
А Смоктуновский…Когда человек слышит слово «лимон», у него начинает выделяться слюна. Когда человек, знакомый с творчеством этого великого русского актёра, слышит его фамилию, у него перед глазами возникает любимый, созданный Смоктуновским, образ. У кого-то Гамлет, у кого-то дядя Ваня, у кого-то Юрий Деточкин.
У меня – морозное декабрьское утро в Мерзляковском. Моноспектакль для пацана и вороны в одном действии без антракта. И с посылкой со вкусняшками в финале.