Венок сонетов O tempora, o mores!

лат. "О времена, о нравы!" - цитата из речей Цицерона против Верреса.

1
Знаменье начала создания нового мира:
В первичной его чистоте, незапятнанной злом,
Здесь не было фальши, и не создавались кумиры,
Но помнит каждый из нас, что случилось потом.

Мы вместе начало творения, взмах легкой кисти,
Из красок безжизненных, созданный нерукотворно, –
Над дланью художника ангела крылья зависли –
Лик женщины, символом ставший навеки церковным.

Мы вместе начало звучания вечного гимна,
Мажором ревущий, вселяющий слабым надежду,
Он всем преклоненным дарует великие силы,
Бекаром правду рождая, забытую прежде.
Мы вместе начало победы великого Пирра
Победы великого война и простого невежды.

2
Победы великого война и простого невежды
Вся раса ждала, ослепляла к нему сопричастность,
Но не дождалась, и вновь самой кроткой и нежной
Забылась во сне, улыбаясь сквозь слезы, гуманность.

Лонгина копье расцвело в тишине на рассвете,
Ему все простилось: убийство, и боль, и страданье,
А рядом сидят Им любимые мудрые дети,
Застыв от испуга в глубоком немом созерцанье.

Плевелы растут, наливаясь, и в мирном покое, –
Опять избирательность тел, без анализа духа, –
Напрасно всем дарит свой цвет маттиола – левкоя:
На троне сидит эмбрион, не имеющий слуха.
Пророки, гадалки, астрологи и подхалимы
Несут многозначно золото, ладан и мирру.

3
Несут многозначно золото, ладан и мирру,
Духовность греховностью с легкостью переставляя,
Протяжно вздыхают седые вершины Памира,
Антропоморфизм всем видом своим отвергая.

Безмолвные реки текут, предавая забвенью
Мир яви, по капле отмеривая несовершенство,
А лодка Фомы опять плывет против теченья,
В сомнении не принимая святого блаженства.

Но время пройдет, и ребенок начнет восхожденье,
Не будет давить груз призрачных воспоминаний,
Несказанных слов, незабытой любви наваждений,
Хранимых годами, с заботой, душевных страданий.
И страшен лишь образ, когда-то увиденный в детстве:
«Дворцовые псы слюной заливают одежду».


4
Дворцовые псы слюной заливают одежду,
За хлебные крохи природу волков забывая,
В глазах неприязнь, а в лае – притворная нежность,
У дикого волка и шавки продажной сущность иная.

А кто не согласен – опала грядет вне разбора,
И вера мертва в избавленье от страшного плена,
Всю нацию рубят каленым мечом вдоль забора,
Давида звезда догорает одна во Вселенной.

А разве виновен ребенок в своем генофонде?
Адам был из грязи без всяких условностей слеплен,
Положен на чашу весов уже грех первородный,
И перышко вверх поднимается: брошенный жребий.
А символ, отмеривший космоса ход, рисуют на храмах –
Повернута вверх неострым углом гексаграмма.

5
Повернута вверх неострым углом гексаграмма,
Отсвечивая космоса круг часом планетарным,
На верном пути плыл когда-то Васко де Гаммо,
Вот только сместился тот вектор коллинеарный.

Под западным ветром восточные земли преснеют,
И соли той не вернуть, поменялась духовность,
Болезнью, от флага подхваченной, люди болеют,
А волю былую затерла слепая условность.

Мудрейшей Сенат, декламируя на бранном поле,
Научит детей умирать за великое дело,
Напрасно рождения ждут: генофонд обездолен,
Душа обезличила плоть, обескровила тело.
Склоняется первенства пальма к мужскому Эдему,
Ее поворот дщери Лесбоса ждут, надежду лелея.

6
Ее поворот дщери Лесбоса ждут, надежду лелея,
Чтоб сделать природу людей гермафродитной,
Но предупредить потомков своих не успеем,
Все женщины нынче бесплодны, мужчины бессильны.

Напрасно смеется над нами стареющий евнух,
От жаркого ветра спасаясь в оливковой роще,
Он вспомнил турчанки взгляд глаз прожигающий, гневный
И то, чем рассказ на смертном одре был закончен.

Забытое время уходит в песок струйкой тонкой,
Забытые люди стоят на своем пьедестале,
Не ведая, что пребывают у Мойры в гостях на задворках,
Что движет? Любовь, жажда истины, смысла… едва ли,
И воины света, опять надевают забрало:
Империя Рыб не стала разменивать меч на орало.

7
Империя Рыб не стала разменивать меч на орало,
Содом и Гоморра - начало плазмафереза,
За ангелом в белом свеченье проносится Каин,
Пытаясь догнать, но не внемлет Святая Тереза.

А в сердце лишь боль от потери себя в подсознанье,
Когда-то ты был на Земле, а сейчас, горстка пепла,
И страшно внезапно закончиться без покаянья,
От грома и молний вдруг вера уставших окрепла.

Но разве так важно сомненьем слепым убиваться,
И спорить о замыслах свыше непостижимых?
Не проще ли вместе сегодняшним днем наслаждаться,
Найдут ответы на все за нас пилигримы.
И грустно вздыхает любовь, позабытая всеми:
Непознанные времена грядут Водолея…

8
Непознанные времена грядут Водолея…
Богатство растает сквозь пальцы, убудет и бедность,
Исчезнут с потертых карманов цветные каменья,
И только идиллия обретет великую ценность.

Тот прав кто сильней – религия нового мира,
Устали Всевышние силы от констатаций,
Змея забивается до полусмерти факиром,
Чтобы на арене шарахаться, якобы в танце.

В одежду шута наряжается правый и левый,
Веселый паяц дает королю со смыслом советы,
И гордо по миру идет с пустым древком блаженный,
Свободный от ограничений и чьих-то запретов.
А правит всем этим прикрытая властью вульгарность
И кажущаяся непосвященным сакраментальность.

9
И кажущаяся непосвященным сакраментальность–
Лишь игры зеркал, антураж, невесомая дымка,
Красивый финал – застывшая в теле гумманность,
В распиленном ящике сидит человек-невидимка.

В цилиндре завернуты тряпичные кроличьи уши,
В колоде – крапленые карты в заветном порядке,
А тайну завесы открыть помогает лишь случай,
Но сколько силы таится в начальной загадке!

Оракулы грешников ждут, потирая ладони,
Взывая к богам, нарушая канон Моисея,
Забыв о печальной кончине Лакоона,
Навлекшего смерть на свое невиновное семя.
И песни волхвов, ввергающие нас в трепетанье, -
Заученных фраз неслышимое бормотанье.

10
Заученных фраз неслышимое бормотанье –
Сейчас называется «проповедь», а было иначе,
Когда вынув сердце, чтоб к людям пришло осознанье,
Духовно на целую жизнь становился богаче.

В степи все звучит его смех, свободный и гордый,
А люди все так же тщедушны, робки и трусливы,
И жутко боятся с насиженных мест переходов,
Заветное сердце им путь освящает поныне.

Горят также искры его, надежду вселивший,
Всем тем, малодушным, кто издревле жизнь прожигает,
А узость мышленья за ширью душевной сокрывший,
Нас всех, твердолобых, своей простотой согревая,
Спесивость опять побеждит вездесущая Реальность,
Которой присвоена необъективно глобальность.

11
Которой присвоена необъективно глобальность,
Ее больше нет на земле, но жива о ней слава,
Опутали мир паутины каноны – глобальность -
Ведь имя запретно, и лишь прошепчу анаграмму.

И каждый из нас попадет в тот сад Гефсиманский,
В надежде будет молиться об искупленье,
На идише, хинди, славянском, ликийском, романском,
Но только дитя обретет святое спасенье.

Всем нам не войти в рай тесными вратами,
Но каждый их ищет, находят всегда единицы
А той, кто омыл Его ноги святыми слезами
Отпущен был грех, и она часто ночью нам снится.
В моленье о чаше увидишь ночное сиянье,
И как результат, избавленье от вечных страданий.

12
И как результат избавленье от вечных страданий,
Оставленных людям огнем и тоской панихиды,
Захочешь, чтоб ждали тебя, пребывай в ожиданье,
И вера поможет стерпеть поношенья, обиды.

Талант в землю не зарывай, постигнешь мученья,
Покоя не даст нерастраченный вовремя гений,
Оставленный мойрам на сумрачное попеченье,
Припрятанный, он прорастет через семь поколений.

Легко опускай от себя громкие порицанья,
Ушедших людей обиды, табу и запреты,
От глупых торговцев очисть храм святого сознанья,
Ребенком останься в душе, а потом человеком!
Вину душу не изливай, вставай за орало,
Лишь отблески истины увидишь на стенках бокала.

13
Лишь отблески истины увидишь на стенках бокала,
Но ты им не верь и искать продолжай, она рядом,
Монету Харону взять не забудь – цена переправы,,
В чужой монастырь не ходи, цвети своим садом.

Живи одним днем, кто знает, быть может, последним,
Советам внимай, но бесстрастно, не будет обидно,
И сердцу позволь стать главным для мозга советом,
Ему и в египетской тьме решение видно.

Расчет на завтра оставь, на сегодня – лишь радость,
Танцуй, улыбайся и будь всех счастливей на свете,
Испей перед сном нежных губ бесконечную сладость,
Утомленный днем длинным, как дети.
Поймешь, когда последний закат над тобой заалеет,
Что жизнь есть и после прохода вдоль света в туннеле.

14
Что жизнь есть и после прохода вдоль света в туннеле,
Расскажут однажды, а может, поймем мы, кто знает?
Что все наши мысли рисует Художник пастелью,
И нам посылает во сне души рвущие стаи.

Поэты не спят, обнажая уставшие души,
Пустив в них всю боль и страдание лживого света,
Их могут забыть, не любить, не читать и не слушать,
Распять, заглушить, бросить в пропасть святые заветы.

Но сколько веков мы неистово молимся слову,
К нему припадая, в стихах обретая духовность,
Без крыши и хлеба, спокойствия, зрелищ и крова,
Чтоб каждой строкой зазвучать, остальное – условность.

Проявится на стене лик старого клира –
Знаменье начала создания нового мира.

15
Знаменье начала создания нового мира:
Победа великого война, простого невежды,
Несут многозначно золото, ладан и мирру,
Дворцовые псы, слюной заливают одежду.

Повернута вверх неострым углом гексаграмма,
Ее поворот дщери Лесбоса ждут, надежду лелея,
Империя Рыб не стала разменивать меч на орало,
Непознанные времена грядут Водолея…

И кажущаяся непосвященным сакраментальность–
Заученных фраз неслышимое бормотанье–
Которой присвоена необъективно глобальность,
И как результат избавленье от вечных страданий.
Лишь отблески истины увидишь на стенках бокала
Что жизнь есть и после прохода вдоль света в туннеле.