Бессмертие

                Когда умирает вечность,
                рождается символ.

     Это продолжалось уже более часа. Толпа зевак оживленно гал-
дела, пополняясь любителями сенсаций.  Фотографы без устали сно-
вали взад  и  вперед,  выбирая  себе наилучшее место для съемок.
Сверкали вспышки, озаряя на миг происходящее.
     Началось все с чуть заметной светящейся точки,  плывущей по
ночному небу.  Неуклонно увеличиваясь в размерах,  она приближа-
лась. Среди тысяч звезд она уже не казалась такой же. Теперь это
уже была комета,  не ведающая своего начала,  или  вторая  луна,
внезапно сошедшая с орбиты. Она искрилась ореолом, спускаясь все
ближе к Земле.  Вот она уже в верхних слоях атмосферы раздвигает
собою воздушный  океан.  И становится жутко от сознания неизбеж-
ности катастрофы...
     А сейчас  это  неведомое  извивалось и выгибалось.  Сначала
источающее синеву, потрескивающее, подобно плазме. Оно перелива-
лось и играла собою в безмолвии.  Потом,  словно ощутив свою не-
устойчивость,  это нечто размазалось по земле медузой.  Вот  оно
уже не излучает энергии.  Как холодная аморфная масса, застывшая
и подрагивающая студнем,  прозрачная и сероватая.  Но снова  оно
неудовлетворено собою. И теперь, врастая основанием все глубже в
недра планеты,  оно столпом возвышается в небо, подпирая его со-
бою. И ничего не существует прочнее и совершеннее. Растворяясь в
бесконечной пустоте вселенной, оно упирается в Млечный Путь...
     А тело его,  переливаясь, подрагивало тысячей складок, мор-
щин и мускулов,  подобно человеческому лику. Миллионы лиц вопло-
тило оно в себе...
     Заставив окаменеть доселе праздно шатающихся, а сейчас ока-
завшихся зрителями  небывалого,  оно  нагоняло первобытный ужас,
леденя сердца их.
     Гигантский прозрачный  слюдяной корень,  вонзившийся в тело
земли, вдруг начал заволакиваться туманом.  Сначало облако скры-
вало лишь  малую  чась исполинской колонны.  Но вот уже выделяю-
щийся белый газ, отливающий желтизной, выделяющийся каждой клет-
кой ее, если строение ее было клеточным, растекается по городу.
     Так мысль распространяется в вакууме.
     А завороженная толпа задумчиво созерцала происходящее, под-
чиняясь гипнотическому воздействию, пришедшему ниоткуда. И изме-
нялись лица в ней, чем дольше это продолжалось. Ужас на них сме-
нялся ликованием,  наивность переходила в суровую целеустремлен-
ность...
     А потом ничего не стало.  Лишь этот беложелтый дым, так от-
четливо напоминающий море мысли, независимой от плоти и материи,
ее породившей, распространялся в округе.
     И казалось, ничего не произошло. Лишь люди теперь превраща-
лись в автоматы.  Они вышагивали вокруг на несгибающихся  ногах,
передвигаясь, прижав руки к телу, горделиво подняв головы.
     И слово теперь стало редким.  Каждый,  где бы он  ни  нахо-
дился, знал теперь все, что ему полагается. Не нужно было теперь
смотреть, чтобы видеть,  и слушать, чтобы слышать. Все это стало
землею, а земля стала пылью.
     И каждый теперь приходил и уходил,  выполняя только ему од-
ному известную работу.  Люди трудились независимо и вместе с тем
синхронно и слаженно. Они вгрызались в землю, вырывая себе моги-
лу. Огромный земляной мешок, вместивший бы в себя миллионы, рож-
дался в недрах земли.
     И теперь,  когда его возведение было закончено, красное об-
лако вырасло над пустыней,  уходя в синюю пустоту и разрывая  ее
багровым.
     Оно поглотило цивилизацию, расплавив ее в своем чреве.
     Лишь память мысли хранит ушедшее, теперь навсегда заслонен-
ное словом ПРОШЛОЕ...