Пантомимы

(трилогия)
                Жизнь суть движение.

                1
     Майский день. Солнце играет и переливается в нескончаемой игре водяных струй фонтана. Легкий незаметный ветер перебирает листву дикого винограда.  Почти сказочный дворец с анфиладами комнат, украшенный статуями богов, с величественно возвышающимися колоннами тонет в благоухающей зелени.  Мир напоен гармонией, возвышенной до непристойности.
     Необычайной красоты и очарования юная  девушка  наслаждается ненарушенной красотой и гармонией. Словно желая слиться с ней воедино, воплотив все свои желания,  она вдруг преображается на  глазах. Словно не существует никаких законов,  будто плоть ее из мягкой податливой глины.  Как в сумасшедшем сне, в одночасье исчезает все ее сходство с существом человеческим.
     И через минуту взмывает в небо ослепительно белая  величественная птица.  Неописуем восторг ее. Подхватывая воздушные потоки, она кувыркается в них.  Сложив крылья, внезапно и стремительно падает и  снова каким-то чудом оказывается высоко в небе.  Ликование
от ощущения свободы своего тела.  Выше!  Ближе к солнцу!  И  снова вниз!.. И так без конца.

     ...Палящие лучи обжигают спину.  Горячие струи разливаются по обнаженной спине одинокого ссутулившегося пахаря.  Упорно идет  он за плугом.  Налегая всем телом, раздвигает пласты. Словно скальпелем, режет он гигантское тело земли. Огромные глыбы отваливает лемех. Шрам на громадном пустынном зеркале,  отражающем небо и солнце. Не оглядываясь, идет пахарь. Упрямо проделывает борозду в нетронутой целине. А сзади, подобно расплавленному воску, растекаются куски черной плоти,  срастаясь с  бесконечной  зеркальной  гладью, растворяясь в ней.  Словно от киля судна, расходятся слабые волны. И затихает все.  Будто недоступно это сознанию пахаря. Упрямо толкает он плуг, лишь на мгновение нарушая бесконечную гладь...

     ...Налетает ветер.  Непроницаемым  мраком  заволакивает небо, пряча солнце.  Бросает из стороны в сторону, словно игрушку, птицу слепая стихия.  Бесплотными  руками  сминает она все.  И больше не сопротивляется порывам ветра величавая  когда-то  птица.  Внезапно стихает буря.  Уходит  куда-то мрак.  Растворяются облака,  словно дым. И лишь птица со сломанной шеей безвольно падает вниз.
     И, едва коснувшись зеркальной глади, она исчезает, сливаясь с ней. Словно к огромному  куску  мягкого  пластилина  добавляют  еще один, но  меньший.  И  уже  невозможно  ничего различить на целине этой...

     ...Беспечный водитель домой возвращается.  Машина на  бешеной скорости разбивается о скалы.  И через минуту в агонии сливается с бесконечностью. Словно размазываясь, растекается огромная восковая фигура, останки, лом, теперь ставший воском...

                * * *

     Вездесущая реальность. Зеркало, отражающее в себе все и все в себя поглощающее, разлагая агонизирующие организмы на составные, и вновь в муках производящее на свет симбиоз поглощенного. Нескончаемый круговорот,  ненарушенный и ненарушимый.  Отражение в отражении. Скупая нелепая бесконечность...


                2

     Вечная  пустота,  дырой  зияющая  в бесконечности. Давящая со всех сторон чернота. Лишь звезды светляками маячат в бездне. Тишина. Звенящая, сводящая с ума и изнуряющая. Не  существует  ничего. Ни  биения  сердец,  ни  кипения магмы. Нет движения. Нет энергии, рождающей жизнь. Полное отрицание материи вообще. В любой ее  форме.
     Вдруг  появляется масса, вещество, полностью перечеркивая отрицание. Сначала это пыль, скапливающаяся по законам гравитации  в единый  монолит. Мельчайшие частицы, притягиваясь, образуют нечто. Одна, две, еще больше. И вот уже это песчинка. Она растет  в  геометрической  прогрессии, ниоткуда черпая массу. Нарушая гармоничное безмолвие, вдруг устремляется в пустоту, словно влекомая неведомой силой, сообщающей энергию. Громада, движущаяся среди  бесконечного ничего...

     Солнце, оберегающее и рождающее живое. Вечнозеленый лес с могучими  вековыми дубами и вечной жизнью, создающий прохладу и ревниво  охраняющий свои тайны, бесконечный, подобно океану, раскинувшийся зеленым ковром, поглощающим энергию солнца, машет своею кроной, словно призывая кого-то из пустоты. Солнце, щедро  поливающее землю лучезарным светом. Внезапно исчезает оно. Будто не существовало  вовсе.  Лес погружается во мрак. Закутывая собою небо, НЕЧТО врывается в мир, готовое разбить в прах его.
     И уже нет ни леса, ни зелени. Лишь бескрайняя пустыня расстилается, погруженная в непроницаемую тьму, всасывая ее в себя.
     Выполнив миссию, бесконечное это НЕЧТО взрывается, рассыпаясь миллиардами осколков, не достигнув земли пустынной. Тысячами тысяч мельчайших, похожих друг на друга частиц оседает мрак на  пустыню. Солнце,  словно не исчезало, освещает землю. Дождь и снова солнце, тепло и влага. И вот уже появляются всходы из  фантастических  семян. Колоссальная скорость роста и вегетации.
     Цветы.  Море  цветов. Похожих и одновременно разнящихся. Стебель, листья, шипы, как у роз, и едва раскрывшиеся бутоны в образе головы человеческой. Гримасы страдания застыли на лицах их. Боль и отчаяние, безысходность и обреченность сковали их маской  неподвижности.  Лишь  ветер  перебирает  волосы на головах этих чудовищных смесей человека и розы. Словно в  ожидании  смерти,  раскачиваются они в такт порывам стихии...

     Гора, движущаяся и заслоняющая небо собою, цепляющая вершиной облака,  перемещается  в  пустыне, усеянной цветами. Гигант-косарь ступает исполинскими шагами. Коса его описывает полукруг, захватывая и срубая головы. Голые стебли, все еще  колючие,  щетинятся  в ответ свету солнца. Песком и пылью засыпает их.
     Лишь пустыми проколотыми резиновыми шарами сморщиваются головы. Они высыхают, превращаясь в пергамент. Их увлекает ветер, гоня и перекатывая по бесконечной желтизне.
     Шелест, как от опавших осенних листьев, распространяется вокруг,  нарушая  тишину.  Он  усиливается, нарастает, разламывая мир надвое, до боли, до глухоты за ней.  Вот  он  уже  превращается  в звон, непрерывающийся и одновременно стучащийся и взрывающийся ежеминутно. Звон от бесконечного числа колоколов - хрустальных  слепков с лиц, катящихся по пустыне...
     И  вдруг  -  тишина. Зловещая и столь же оглушающая. Внезапно растворяется, словно перья сизого дыма в весенней прохладе, пустыня эта, освещенная и согретая солнцем. И солнце...
     И снова пустота. Кромешный мрак без плоти и ощущений  ее.  Ни звука. Нет даже частиц, его передающих. Все превратилось в нематерию.

                * * *

     Две  звезды  в  бесконечности внезапно устремляются навстречу друг другу. Они сближаются, словно желая слиться. Только соприкоснувшись, он об'единяются воедино. Они аннигилируют,  исчезая,  оставляя  после  себя  лишь расходящиеся волны. Словно камень упал в воду, поглотила их пустота...



                3

     Царство гармонии самозабвенно наслаждается  собою.  Существо, одно из тысяч себе подобных, средь мира безмолвия мерно раскачивается  из  стороны  в  сторону,  словно паук в паутине. Оно ощущает только себя и нечего больше. Этакое  аморфное  состояние  эйфории, где очертания не имеют значения. Они бессмысленны, равно как и вода  не  может  иметь  лица. И едва-ли термин "существо" применим к последнему.
     Ветер нарушает эту  симметрию,  равнозначность,  распределенность во времени и в пространстве. Сначала слабый, готовый умереть в любую минуту, так и не превратившись в бурю. Но вот он становится  сильнее, рвет надвое тишину воем своим и уже становится ураганом.

     Земная поверхность, ранее  предполагавшая  шаровидную  замкнутость,  вдруг теряет свои очертания. Подобно гигантскому листу сине-зеленой бумаги, сворачивается она в громадную  воронку.  Контуры материков, извилистые ленты рек, горные хребты и моря - все сливается в единый пестрый ковер. Словно безумный художник размазал незасохшие  краски  на  холсте, где рисовал мир. Эта вакханалическая картина окрашивается вдруг в единый красный цвет, который поглощает остальную цветовую гамму в чреве своем.
     И эта воронка, величиной со вселенную, засасывает в себя  существо.  Оно материализуется, превращается в ком, сгусток плоти, уже имеющий границы со всем остальным.  Оно  уже  способно  чувствовать боль  и  ощущает ее. Резкую, невыносимую, затмевающую собою рассудок. Боль, ввергающая в тьму.
     Ураган влачит в бездну существо, уже реальное по сути  своей. И не за что ему зацепиться и становить безумную гонку.
     Лишь маячит пятно впереди, обнадеживая. Свет, слабый и мерцающий, брезжит белизной на фоне красного.  И чем ближе  пятно  это, тем оно  больше  и ярче.  Но ярче становится краска,  окрашивающая стенки воронки, освещенные светом этим.
     Но что за стеной этой? Такая же боль? Если нет, то почему она становится сильнее, чем ближе выход?
     В безмолвие вдруг погрузилось мироощущение, где не существует понятия реальности и чувств, где есть лишь бесконечная тьма и всякое отсутствие мысли...
     Мучительно бесконечное рождение. И снова боль. Свет. Яркий до безумия, сводящий с ума.  Больше нет эйфории. Взамен - полное ощущение себя и боли, наполняющей организм.
    
                * * *
    
     Слабое тело ребенка,  еще не до конца осознавшего и понявшего себя. Несоразмерная  голова  его безвольно лежит на ладони матери. Теплое материнское молоко,  заставляющее забыть о боли и погружающее в сон, насыщает энергией.
     И неудержимое желание роста,  развития и деятельности,  чтобы потом, когда-то, обратиться в прах...
    
                102493 103193 103193